Зюлька молчала и думала. Гриша з?внулъ.

— Скоро теперь завтра, Зюлька? — спросилъ онъ. — Она отв?гила разс?янно:

— Теперь еще сегодня. Няня только чай пить пошла.

— Какъ долго! — жалобно протянулъ Гриша.

— А потомъ еще день… Это какой день, Зюлинька? Сперва од?ваться, потомъ чай пить, потомъ об?дать и потомъ ужъ… вотъ и елка!

Онъ такъ обрадовался, когда дошелъ до желаннаго заключенія, что совс?мъ нечаянно громко вскрикнулъ.

— Дуракъ! все кричитъ! уходи ты! — разсердилась Зюля. — Самъ кричитъ, а няня на меня ворчать будетъ.

Гриша чувствовалъ свою вину; онъ кр?пко зажалъ ротъ об?ими рученками и тихо зашепталъ что-то въ ладони. Сестру онъ не понималъ. Она думала о чемъ-то, спрашивала что-то совс?мъ ненужное и неинтересное и сердилась на него, Гришу. Что сталось съ Зюлькой. Глаза мальчика сперва исполнились недоум?нія, потомъ они начали смыкаться, Гриша з?внулъ протяжно и сладко и прислонился головой къ спинк? кровати. Мимо него медленно прошла лошадь съ большимъ хвостомъ и настоящими двигающимися ногами, потомъ тутъ же въ д?тской загор?лась елка, замелькали огни, засверкали зв?зды. Съ потолка съ мягкимъ шорохомъ посыпался золотой дождь… Ласково засм?ялась гд?-то мама, а какой-то большой пестрый паяцъ сорвался съ дерева и началъ плясать…

— Гриша! — услыхалъ онъ чей-то жалобный голосъ, — Гриша! нельзя зд?сь спать, уходи.

Чья-то рука потрясла его за плечо, но паяцъ плясалъ удивительно, Гриша не могъ оторвать отъ него глазъ, онъ засм?ялся и… вдругъ что-то оборвалось, и онъ полет?лъ внизъ.

Зюля сид?ла въ своей постельк? и съ безпомощнымъ отчаяніемъ гляд?ла на брата; онъ кр?пко спалъ, прижавшись въ уголокъ въ ногахъ ея кровати.

— Ну, вотъ какой! — чуть не плакала она. — Гриша, уйди… Няня будетъ сердиться.

Гриша не слыхалъ; тогда д?вочка опять легла на свою подушку и мало-по-малу глаза ея приняли прежнее выраженіе упорнаго и неразр?шимаго вопроса.

— Отчего ей жить худо? Отчего она умираетъ, эта д?вочка? А разв? не над?нетъ она завтра новое платьице? не будетъ у нея елки? Отчего у нея, у Зюльки, завтра будетъ и платье и елка и подарокъ къ елк?, а Сашина д?вочка умираетъ, потому что ей жить худо? Какъ это худо? ручки и ножки у нея такія худыя, кривенькія, какъ у прачкинаго Ванюшки? животикъ болитъ, какъ у Гриши, когда онъ былъ боленъ? чужіе люди не любятъ Сашину д?вочку, не даютъ ей конфектъ и варенья?… А Саша любитъ и плачетъ…

Незам?тнымъ образомъ неразр?шимые вопросы Зюли перешли въ мечты: она уже не спрашивала «какъ и отчего?» она вид?ла… Она вид?ла Сашину д?вочку, худенькую, крошечную, какъ прачкинъ Ванюшка; д?вочка сид?ла въ углу и умирала. Что такое умирать, Зюлька не знала, но она представляла себ? что-то очень страшное, самое страшное, что могла выдумать. Д?вочка умирала, а Зюлька поб?жала къ мам?, упросила ее отдать б?дняжк? и елку и платье съ пестрымъ кушакомъ. Въ мысляхъ Зюльки что-то путалось: выходило такъ, что она все только хот?ла отдать д?вочк? платье и елку; она хот?ла и вм?ст? съ т?мъ знала, что все это еще ея, что завтра будетъ хорошо и весело, а д?вочка сид?ла и умирала въ углу.

— Не умирай, я отдамъ теб?, все отдамъ! — шептала Зюлька. Впервые д?тская душа ея открывалась добру и состраданію; привычное безсознательное счастье ея уступаіо нев?домому еще чувству, отступало, бл?дн?ло…

— Все отдамъ, все! — повторяла она все бол?е горячо и уб?жденно. И вдругъ новое чувство охватило ее всю, сжало ей горло. Глаза ея широко и удивленно раскрылись; минуту она словно прислушивалась къ себ?, къ біенію своего сердца и потомъ невыразимая радость переполнила ея д?тскую душу, и радость, и грусть, и любовь къ кому-то… Зюлька быстро повернулась лицомъ въ подушку, плечи ея задрожали, и она заплакала.

Она не знала еще, какъ жаль въ пустыхъ слезахъ давать исходъ своему дивному новому чувству.

Когда няня вернулась въ д?тскую и убрала въ комодъ свое варенье, она увидала открытый положекъ Гришиной кроватки и подошла посмотр?тъ на своего любимца.

— Да гд? же это онъ? съ нами сила Господня! — чуть не вскрикнула старушка. Она прошла къ кроватк? Зюльки и всплеснула руками; на подушк?, вся разметавшись, кр?пко спала Зюля, а у ногъ ея, скорчившись и натянувъ рубашенку на поднятыя кол?нки, сид?лъ ея любимецъ и тихо улыбался во сн?. Няня осторожно подняла его, обхватила руками и, прижимая къ себ? его теплое, плотное т?льце, быстро перенесла его черезъ комнату и уложила въ кровать.

— У, баловникъ! — ласково ворчала она, прикрывая мальчика од?яломъ. — Неймется ему! за день- то-деньской не нашалился до сыта.

Она вернулась къ Зюльк?; поправляя ей волосы, она провела рукой по ея мокрому еще отъ слезъ личику и на лиц? ея выразились испугъ и тревога.

— Съ чего бы? — подумала она. — Во сн? приснилось что-нибудь.

Зюля дышала тихо и ровно. Старушка скоро успокоилась. Она обвела д?тскую заботливымъ взоромъ, потомъ обернулась лицомъ къ образу.

— Христосъ рождается… — громкимъ явственнымъ шепотомъ произнесла она и съ трудомъ коснулась пола вытянутыми пальцами руки.