же не будет арестован, я разжалую тебя в простого тромбошу!
Сак-Софончик испугался. Ему очень не хотелось превратиться в стражника с проволочными усами.
— За мной! — закричал он и помчался исполнять приказание.
За ним последовали тромбоши и дядька Цуг-Тромбон.
Стражники ворвались в домик мастера Триоля.
— Именем короля Какофона — вы арестованы!
— Молчать! — пролаял Сак-Софончик, хотя Триоль ещё не сказал ни слова. — Вы обвиняетесь в государственной измене!
Мастер Триоль рассмеялся в ответ:
— Помилуйте, никакого короля нет, никакого государства нет и никакой измены нет. Вас просто одурачил проходимец…
— Он оскорбляет его прекакофонство, нашего всемогущего Какофона! — с ужасом прогремел дядька Цуг-Тромбон и первый набросился на мастера Триоля.
В руках мастера был смычок.
— Дайте хоть дочинить смычок, — сказал он. — Не могу же я бросить работу на половине.
— В мешок предателя, и никаких смычков! — завизжал Сак-Софончик.
Тромбоши схватили Триоля и запихнули в старый мешок из-под угля.
Когда мешок был доставлен в Медный Замок, его бросили к ногам Какофона.
Из мешка с трудом вылез мастер Триоль, чёрный от угольной пыли, покрытый синяками и ссадинами.
— Слушай меня внимательно! — грозно сказал Какофон. — Век мелодий и гармоний прошёл. Мне надоела эта музыка. Я теперь король, и мои какофонии будут единственной музыкой на свете. Ясно?
Как ни печально было положение мастера Триоля, он не мог удержаться от смеха.
— Вы просто, сударь, не в своём уме. И в этом нет никакого сомнения!
Сак-Софончик, Труба, Цуг-Тромбон и братья тромбоши замерли от страха. Сказать такую дерзость… И кому? Королю!
Но Какофон пропустил мимо ушей замечание Триоля. Сейчас ему было важно другое, и он продолжал:
— Если хочешь остаться живым, иди ко мне на службу. Ты будешь моим придворным мастером. Я произведу тебя в министры по фальшивым звукам. Но ты должен сделать так, чтобы скрипки пели басом, контрабасы пищали скрипками, флейты трубили трубой, а валторны ухали филином. Тогда они станут достойными жителями Какофонии, а ты сохранишь голову на плечах!
— Так вот что ты за король! — воскликнул мастер Триоль. — Ты хочешь из}фодовать голоса всех музыкальных инструментов? Ты самозванец и проходимец! Тебе не место в Капеллиане.
— Мне… мне… перечить вздумал, старая развалина, но-на-прима-децима-ундецима! — задыхаясь от ярости, взвизгнул Какофон. — Схватить его! Казнить его!
Мастеру Триолю больно скрутили руки и снова запихнули в мешок.
Мешок поволокли в подземелье Медного Замка. И так швырнули в угол, словно он на самом деле был набит углем.
Казнь мастера Триоля
За Барабанным Замком, неподалёку от озера Лимба, у самой городской стены, прячась в тени высоких деревьев, стояла маленькая хрустальная Вилла.
Гармониус назвал эту Виллу Челестой, что означает на языке музыкантов- волшебников — Небесная.
И на самом деле со стороны казалось, что между стволами деревьев застрял кусочек ночного звёздного неба — тонкие стены Виллы-Челесты сверкали, переливаясь тысячами ярких искорок.
В своё время в хрустальной Вилле жили Серебряные Колокольчики, но им было скучно в одиночестве и они переселились в Барабанный Замок, поближе к своим друзьям — весёлым тамбуринам.
Так и осталась стоять заброшенная Вилла-Челеста, которая, впрочем, никому не мешала, а в один прекрасный день оказала кое-кому неоценимую услугу.
Убежав из-под стражи и не подозревая, какая беда стряслась с мастером Триолем, Дирижелло спрятался в Вилле-Челесте.
Он решил дождаться ночи, чтобы под покровом темноты пробраться в Певучий Замок, где, по его предположению, находился сейчас мастер Триоль.
У Дирижелло были все основания бояться погони.
Но прошёл час, другой, третий, и мальчик успокоился. Погони не было.
Дирижелло уже собирался покинуть гостеприимную Виллу, как вдруг послышался пронзительный голос королевской Трубы Фанфары, которая трубила на весь город:
— По велению его прекакофонства короля Какофона все жители города обязаны быть у озера Маримба не позднее полудня. Все проспавшие и опоздавшие будут утоплены в вышеупомянутом озере!
Дирижелло выглянул в окошко и увидел огромную толпу капеллиан, которая направлялась к озеру Маримба.
Когда толпа поравнялась с Виллой-Челестой, Дирижелло выскочил оттуда и смешался с горожанами.
— Что случилось? — обратился он к старой виолончели, по имени Виола-да-Гамбо.
— Говорят, — вполголоса ответила старая Виола, — что состоится казнь какого-то преступника.
Наконец они подошли к озеру.
В толпе шныряли королевские гвардейцы. Поэтому Дирижелло вскарабкался на большое дерево и спрятался в его ветвях.
С высоты мальчику было видно всё как на ладони.
— Расступись! — вдруг закричали гвардейцы. — Дорогу его прекакофонству!
И Дирижелло увидел в конце улицы странную процессию. Во главе её важно шествовал сам Какофон. Братья тромбоши волокли по земле мешок. Сак-Софончик следовал за тромбошами. Он то и дело молотил по мешку толстой дубинкой. Уже три ордена «За фальшивые услуги» позванивали на груди старательного министра.
Какофон уселся в тени дерева, на котором спрятался Дирижелло.
Мешок положили на краю обрыва, у самого озера Маримба.
Сак-Софончик вытащил из рукава свиток бумаги и передал его трубе Фанфаре.
Та затрубила:
— За неповиновение, дерзость и оскорбление короля человек, по имени Триоль, приговаривается к смертной казни. Приговор неокончательный и обжалованию подлежит. Все, кто пожелает жаловаться, разделят участь Триоля. Есть желающие?
Толпа угрюмо молчала.
— Все согласны с решением вашего прекакофонства, — сказал Сак-Софончик Какофону.
— О мой верный народ! — воскликнул король.
Услышав приговор, Дирижелло чуть не свалился Какофону на голову.
Между тем Какофон взмахнул палочкой. Впрочем, это была не палочка, а здоровенная дубинка, которой Какофон поколачивал своих министров.
Тромбоши с двух сторон ухватились за мешок и стали его раскачивать. Потом разом отпустили.
Мешок описал под обрывом дугу, с шумным плеском упал в воду и сразу же пошёл ко дну. Широкие круги разбежались по поверхности озера. И это было всё, что осталось от старого мастера Триоля.
Министры Какофона выстроились в ряд и закричали:
