— Каково быть умирающим, папа? — услышал Рикс свой язвительный голос. — Ты ведь скоро все потеряешь. Имение, дело, Лоджию, деньги. Все это и гроша ломаного не будет стоить, когда ты сыграешь в ящик. — Осциллоскоп зачирикал, и на другом конце комнаты миссис Рейнольдс нервно кашлянула. Рикс продолжал: — Ты скоро умрешь, и всем будет на это наплевать — всем, за исключением разве что кровопийц из Пентагона. Вы стоите друг друга. Бог свидетель, меня тошнит от фамилии Эшер!

Скелет на кровати не шелохнулся. Внезапно Уолен поднял костлявые руки и мягко хлопнул ими пару раз.

— Очень драматично, — прошептал он. — Очень трогательно. Но не беспокойся по поводу моей смерти, Рикс. Я уйду, когда захочу, не раньше. А до той поры я буду здесь.

— До меня почему-то никак не доходит, что здесь ничего не меняется. Кажется, я и так задержался в этом доме слишком долго. — Рикс собрался уходить.

— Нет. Подожди. — Это был приказ, и, несмотря на гнев, Рикс подчинился. — Я должен сказать еще кое-что.

— Так говори. Я уезжаю.

— Как угодно. Но ты превратно судишь обо мне, сын. Я всегда желал тебе самого лучшего.

Рикс едва не рассмеялся.

— Да? — спросил он недоверчиво.

— Я человек, что бы ты ни думал. У меня есть чувства.

Я делал ошибки. Но всегда понимал свою судьбу, Рикс, и приготовился к ней. Только… это пришло так быстро. — Уолен подождал, пока жидкость стечет по трубкам. — Несправедливость смерти — самое худшее, — сказал он мягко. — Я видел, как умирал мой отец — подобно мне. Я знал, что ждет меня и моих детей. Ты не можешь отвернуться от этого наследства, как бы сильно ни старался.

— Я сделаю все от меня зависящее.

— Да ну? Неужели?

Уолен потянулся к маленькой панели позади кровати. Он нажимал кнопки, и на встроенной в стену консоли зажигались телевизионные экраны. Чтобы не вредить глазам Уолена, яркость и контрастность были минимальными, но Рикс мог разглядеть интерьер бассейна в римском стиле, закрытые теннисные корты, вертолетные посадочные площадки, ангар с вертолетами позади Гейтхауза, гараж с коллекцией антикварных автомобилей и вид на парадные ворота Эшерленда.

Объективы камер медленно двигались вперед и назад.

— Жизнь Эшеров должна быть приятной, — сказал Уолен. — Взгляни, что у нас есть. Наш собственный мир. Свобода делать то, что нам нравится, когда этого хочется. И у нас есть власть, Рикс, такое могущество, какое тебе и не снилось.

— Ты имеешь в виду возможность стереть с лица земли целую страну? — резко спросил Рикс.

В усилившемся свете он краем глаза увидел улыбку на черепе отца, но посмотреть более пристально не решился.

— Погоди. Эшеры только изобретают и производят оружие. Направляем его не мы. То же самое делали Кольт, Винчестер и сотни других умных людей. Мы просто ушли на несколько шагов вперед.

— От кремневых мушкетов до лазерных пушек. Что дальше? Оружие для убийства детей в чреве матери? Чтобы они не успели вырасти во вражеских солдат?

Череп на подушке ухмылялся.

— Вот видишь, я всегда говорил, что ты самый изобретательный из моих детей.

— Я намерен продолжать писать.

Экраны померкли.

— Твоя мать нуждается в тебе, — сказал Уолен.

— У нее есть Бун и Кэт.

— У Буна другие интересы. Жена сделала его неуравновешенным. А Кэт может притворяться сильной, но ее эмоции как на ладони. Твоей матери нужно плечо, на которое она смогла бы опереться прямо сейчас. Боже правый! Что это за шипение я все время слышу? Похоже, оно идет снизу!

— Мать распыляет дезодорант. — Рикс поразился, что отцу удалось уловить такой далекий звук.

— От этого шипения мне хочется мочиться! Скажи ей, чтобы перестала. Ей нужен ты, Рикс. Не Бун, не Кэт, а ты.

— А как насчет Кэсс и Эдвина?

— Им надо присматривать за поместьем. Черт подери, парень! Я больше не стану тебя ни о чем просить! Это вообще последняя моя просьба! Поживи здесь немного, ради матери!

Рикс был захвачен врасплох. Он не ожидал от отца столь откровенных слов. Он приехал в имение ненадолго и мог сам распоряжаться своим временем. Когда еще представится возможность поработать над идеей, пришедшей ему в голову в Нью-Йорке? В Гейтхаузе большая библиотека, там может найтись что- нибудь полезное. Но нужно быть осторожным. Хотя Рикс и обмолвился о своем замысле в разговоре с Кэсс, когда в последний раз был в родном имении, он не хотел, чтобы кто-нибудь знал его настоящие планы.

— Хорошо, — согласился Рикс. — Но только несколько дней, больше не получится.

— Это все, о чем я прошу.

Рикс кивнул. Скелет болезненно дернулся. Что-то лежало на кровати рядом с ним. Рикс присмотрелся и понял, что это трость Эшеров с серебряной головой льва, символ их патриархов. Клешня Уолена сомкнулась на ней.

— Теперь можешь идти, — коротко сказал старик.

«Свидание окончено», — подумал Рикс. Он резко повернулся и на ощупь побрел к двери. Миссис Рейнольдс отложила книгу и поднялась, чтобы выпустить его.

Свет в коридоре ударил в глаза. Рикс сорвал маску с лица и бросил ее в стальной таз. От его одежды исходил гнилостный запах.

На дрожащих ногах Рикс начал спускаться по лестнице, но на середине марша ему стало дурно. Все завертелось перед глазами, и он вынужден был остановиться. На лице выступили холодные капли пота, Рикс боролся с приступом. Но на этот раз все обошлось, и он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы в голове прояснилось.

Он прошел дальше по коридору и обнаружил там Эдвина. Тому не нужно было спрашивать о впечатлениях Рикса от встречи с отцом: лицо младшего Эшера напоминало мятый лист бумаги.

Эдвин кашлянул.

— Вы уже видели вашу комнату?

— Нет. А что?

В последний раз, когда Рикс там спал, было удобно, но ничего особенного. Всю его старую мебель давно заменили новой: роскошной кроватью, комодом, платяным шкафом красного дерева и мраморным столом, принесенным из Лоджии.

Эдвин открыл ему дверь.

Рикс застыл, как будто наткнулся на стеклянную стену.

Комната имела прежний вид. Вся парадная мебель исчезла, а ее место заняла знакомая. На видавшем виды сосновом письменном столе стояла зеленая чернильница и старая пишущая машинка «Ройял», самая первая, та, на которой он в десять лет отпечатал свой первый страшный рассказ. Его комод, украшенный сотнями переводных картинок. Кровать с резной спинкой, которая в его представлении была панелью управления на космическом корабле. Даже темно-зеленый ковер, похожий на лесной мох. Все было то же самое, вплоть до медных ламп на письменном столе и прикроватном столике. Рикс был поражен. Возникло жутковатое чувство, будто он шагнул в прошлое. Казалось, если заглянуть в стенной шкаф, он там обнаружит Буна, маленького, но ничуть не менее вредного, ждущего, чтобы выпрыгнуть оттуда и крикнуть во всю силу легких: «Страшила!»

— Боже мой, — сказал Рикс.

— Ваша мать настояла, чтобы все эти предметы были возвращены из хранилища в Лоджии, — сказал Эдвин, беспомощно пожав плечами.

— Не могу в это поверить! Комната выглядит в точности как тогда, когда мне было десять лет!

— Миссис Эшер надеется, что вам будет удобно. Комната была приготовлена вчера вечером.

Рикс вошел. Все то же самое. Даже покрывало в сине-зелёную клетку.