атмосфера сохраняется только потому, что ему нужны люди, через которых он осуществляет свою власть, пока не измыслил способ воспроизвести себя или других дышащих метаном существ. Подозреваю, что эти «ягуары-оборотни» — промежуточный результат биологических экспериментов, целью которых является выведение таких существ. Тогда он сможет сделать метановой всю атмосферу планеты.

Хольт задал еще несколько вопросов, и после того как Каден и Коджи ответили, встрял я:

— Во время игры он носит свой газ в пузырях на спине.

— Во время… чего?

Бог снова испытывал раздражение и нетерпение.

— Он появляется только раз в год и никогда не покидает Теотиуакан. Он выбирается из своего логовища, где может дышать свободно, и берет воздух с собой. Он появляется только для того, чтобы играть в мяч. И когда мы будем играть, я продырявлю его резиновые воздушные пузыри.

Хольт смотрел на меня так, словно я только что вознесся из древнего мира:

— Что заставляет тебя думать, будто это существо, держащее в страхе весь мир, справиться с которым не могут величайшие ученые и стратеги, позволит тебе приблизиться к нему и выпустить из его баллонов воздух или чем он там дышит?

Я вздохнул и в то время как отвечал ему, улыбнулся Каден. Айо! Какие все-таки глупцы эти боги — и Хольт и Коджи.

— Его любовь к игре, — пояснил я.

Но где им было понять, что игра в мяч может быть даже важнее спасения мира…

Мы приземлились в аэропорту Мехико и под конвоем бронированных автомобилей направились к заграждениям, окружавшим Теотиуакан, оставив позади боевые вертолеты, которые выгружали с транспортных самолетов. И заброшенный аэропорт, и древний город находились к северо-востоку от места, некогда бывшего столицей Мексики.

Чтобы добраться до древнего города, нам не пришлось пересекать нынешний, к немалому облегчению Хольта: он сказал, что выжить после заражения наверняка смогли лишь немногие, но с этими немногими нам лучше не встречаться.

— Как и во всех прилегающих к заливу регионах, здесь выжили самые приспособленные, что вовсе не значит — самые милые в общении. Кроме того, отсюда доходили слухи о мутантах — скорее всего, тех самых ягуарах-оборотнях.

В Тео имелся чистый, незараженный источник воды, но Хольт заверил нас, что, возникни такая надобность, правительство завезло бы ее в нужном количестве хоть из Арктики.

— Мы умиротворяем Пернатого Змея, восстанавливающего город, и предоставляем ему все, что требуется, в надежде, что, будучи занят, он не станет усугублять метановый кризис. Это существо заселяет свой город, причем подходит к этому весьма разумно: привлекает обитателей джунглей Мексики и Центральной Америки, до катастрофы практически не имевших контакта с современным миром.

— Они что, не знали про ваш мир? — спросил я, гадая, исконные это жители преисподней или, как я, выдернуты из Сего Мира?

— О существовании современного мира им известно, — ответила Каден, — но и по сей день миллионы людей ведут примитивный образ жизни. Они знают, что на свете есть автомобили, но у них самих ничего подобного нет. Кецалькоатлю проще иметь с ними дело, потому что их легче взять под полный контроль, запугав и внушив им все, что ему требуется.

— Да уж, по части запугиваний он себя не ограничивает, — сказал Хольт.

Впервые я увидел город Пернатого Змея, когда усталые ноги поднесли меня к нему почти две тысячи лет назад. Затем снова увидел его на спутниковых снимках, сделанных после того, как Пернатый Змей восстановил сердце города. Айо! Кровожадный бог воссоздал центр города именно таким, каким он запомнился мне, когда я ходил по нему с дядей и управителем команды… включая и очередь к жертвенному алтарю пирамиды Солнца.

— Жертвоприношения происходят ежедневно, длятся часами, — произнес Хольт. — При этом мы не понимаем, что за радость Пернатому Змею от массового кровопролития. Тем более что к горе, где он обитает, никого из этих несчастных не тащат.

— Под городом проложены тоннели, — сказала Каден. — Кровь может доставляться в пещеру так, что люди на поверхности этого не видят. И, похоже, чудовищу нужна именно кровь, а не убийство как таковое. Будь у него желание позабавить себя массовыми смертями, он, надо думать, разнообразил бы процесс и сделал его более занимательным.

— Как императоры Рима, тешившие себя гладиаторскими боями, — согласился Хольт. — Но вместо этого мы видим лишь длинные очереди и бесконечное, скучное повторение одного и того же ритуала. Жертвам, правда, не до скуки.

Каден кивнула:

— Мы с Коджи думаем, что кровь требуется ему для пропитания, и именно в этом смысл кровавого завета.

Хотя до города нас сопровождали солдаты и младшие демоны, вступить туда, чтобы сразиться с Пернатым Змеем, предстояло только нам. «Нам» — это мне, Хольту и Каден.

— А что, если мы ошибаемся? Что если Кецалькоатль не в Тео? — спросила Каден.

Хольт хмыкнул:

— Есть только один способ это выяснить — войти внутрь. Сукин сын убивает людей уже не один год. Хватит, пришло время убить его — или погибнуть.

Коджи тоже хотел пойти с нами, но его седые волосы и азиатские черты лица неминуемо привлекли бы внимание.

— Самолеты с термоядерными бомбами на борту будут ждать наготове, над центральным плато Мехико, — сказал Хольт Каден.

— Если мы заметим Пернатого Змея, я подам сигнал. Это означает, что мы окажемся в нулевой точке, когда будет нанесен удар.

Она печально кивнула:

— Я понимаю. Как еще мы сможем убить его?

— Если представится хоть малейшая возможность, я, конечно, постараюсь обойтись выстрелом. Но имейте в виду — даже если я попаду в него, но не буду уверен в том, что он убит, а не ранен, сигнал все равно будет подан. И здесь воцарится ад.

— Здесь и так ад, — буркнул я.

Это вызвало замешательство.

— Вообще-то ты прав, — помолчав, согласился Хольт. — Но ты понял, что я сказал?

Я кивнул:

— Да. Мы ищем Пернатого Змея и, если находим, убиваем. Если не получается, ты используешь силу, которая испепелит наши души.

Интересно, каков будет уровень преисподней, который мне придется преодолевать после этого?

— Но если я достаточно близко…

— Возможность того, что ты действительно подберешься к нему так близко, что сможешь проткнуть его баллоны, столь невелика, что всерьез я ее не учитываю. Tax, это существо, которое ты называешь богом, держит за горло весь мир, и вероятность того, что ты спасешь его, невероятно мала. Наш шанс в том, что мне удастся выстрелить и попасть в его метановые резервуары, тогда они взорвутся.

Возражать богу я не стал, но когда он не слышал, прошептал Каден:

— Чтобы победить врага, нужно знать, в чем его слабое место. Наш враг могуч, но его слабость — любовь к игре. Он хочет играть. Он ввел в обычай Игру Черепа, потому что считает себя лучшим.

— Мы даже точно не знаем, действительно ли это играет он.

— Я в этом не сомневаюсь.