враждебно къ деторожденію, путемъ честнаго брака прекрасно устроенному отъ Бога, и подвизавшіеся между ними въ целомудріи и девстве не нарушили законовъ подвига, и похвальнаго образа подвижничества не исказили облекшись въ оный какъ бы въ шутку. Илія совсемъ почти не входилъ въ города, и не былъ собеседникомъ съ женщинами, но постоянно пребывалъ въ пустыняхъ; и Елисей, и Іоаннъ, и все, которые, имея въ виду сей великій образъ последованія ангеламъ, по евангельской заповеди Господа исказиша сами себе, Царствія ради небеснаго (Матф. 19, 12).

Многое имели бы мы сказать объ этомъ, и многими местами Божественнаго Писанія могли бы изобличить ихъ мысли, на посмеяніе вложенныя въ нихъ діаволомъ, но довольствуемся симъ не многимъ. Ибо совершенно очевидно, что такое дело у нихъ не отъ разума, и не отъ Бога таковое знаніе, но по действію демоновъ бываетъ это поруганіе и паденіе ихъ въ беззаконное дело. Отразивъ и эту ересь какъ бы страшную змею, именуемую ехидною, которая ростомъ мала, но испускаетъ ужасное по своей ядовитости дыханіе и наноситъ гибель приближающимся къ ней, — сокрушивъ ее, перейдемъ къ следующимъ ересямъ, призвавъ Бога на помощь къ совершенію всего труда нашего въ Боге.

1. За этими по порядку следует Ориген, прозванный Адамантовым. Он был сын Леонида, святого и ублажаемого мученика. Сам Ориген, в молодые свои годы претерпев много гонений, а в возрасте мужеском хорошо усвоив эллинское образование и воспитавшись в Церкви, сделался известен в Александрии во время царя Декия. Родом он был египтянин, пребывание и воспитание имел в Александрии и, может быть, некоторое время посещал училища Афины. Говорят, он много пострадал за святое учение веры и за имя Христово. В городе много раз оскорбляли его, поносили и подвергали жестоким истязаниям. Однажды, говорят, эллины обстригли его, посадили его при входе в так называемый Сарапиум, то есть в капище их идола, и велели ему раздавать пальмовые ветви приходившим для нечестивого служения и поклонения идолу, ибо такой обычай имеют жрецы их идолов. Взяв ветви, Ориген без всякой робости и колебания воскликнул громким голосом и дерзновенно: «Идите, примите не идольскую ветвь, а ветвь Христову». И многое еще по преданию рассказывают древние об отличных его поступках.

2. Но награда за подвиг не осталась за ним до конца. Он подвергся великой зависти за то, что превосходил других своей образованностью и ученостью. Особенно это раздражало имевших в то время правительственную власть. По диавольскому злоухищрению делатели зла придумали нанести срам этому мужу и определили ему такое наказание — отдали его эфиопу на осквернение его тела. Не в силах будучи стерпеть такого измышленного диаволом действия, Ориген закричал, что из двух предложенных ему дел он скорее готов принести жертву. Хотя он и не добровольно совершил это, как говорят многие, но так как сам он вполне признался, что это сделал, а именно: язычники, положив ему на руку ладан, сбросили его с руки на очаг жертвенника; по суду исповедников и мучеников, он лишен был тогда славы мученичества и извержен из Церкви. Подвергшись этому в Александрии и не имея сил выносить насмешки ругателей, он удалился оттуда и избрал своим местопребыванием Палестину, то есть землю Иудейскую. Когда он прибыл в Иерусалим, священноначальствующие убеждали его как известного и ученого толкователя, проповедовать в Церкви, ибо говорят, что прежде принесения жертвы он удостоен был и пресвитерства. Когда тогдашние священноначальники святой Церкви Иерусалима убеждали его, как я сказал, проповедовать в Церкви и много понуждали к тому, он встал и произнес только одно следующее изречение псалма сорок девятого, пропустив все предшествующее: грешнику же говорит Бог: что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои (Пс.49:16). Затем, согнув книгу, отдал ее и сел с плачем и слезами. Вместе с ним плакали и все.

3. Некоторое время спустя, он, по убеждениям и понуждениям многих, познакомился с неким Амвросием, одним из знатных придворных, которого одни называли последователем Маркиона, а другие — последователем Сабеллия, и убедил его отступить от ереси, проклясть ее и восприять веру святой Церкви Божией. Ибо Ориген тогда придерживался правильной и вселенской веры. А упомянутый Амвросий, поскольку держался иного мнения и был муж ученый и ревностный к божественному чтению Священного Писания, то упросил Оригена, — так как смысл изречений в Божественных книгах глубок, — дать ему изъяснение. Склонившись на его законное желание и убеждение, Ориген решился сделаться толкователем, так сказать, всего Писания и изъяснить оное. В Тире Финикийском он, как сказывают, в течение двадцати восьми лет вел превосходный образ жизни, в занятии и трудах. Амбросий в достаточном количестве доставлял пропитание ему, скорописцам и прислужникам, равным образом хартию и потребное на другие расходы. Между тем Ориген, проводя время без сна и в сильных занятиях, совершал свой труд над Писанием. Прежде всего он позаботился. тщательно собрать шесть переводов: Акилы, Симмаха, семидесяти двух, Феодотиона, а также так называемого пятого и шестого издания; к этому присоединил он еврейский текст, написанный еврейскими буквами, а на другой странице против него сделал другое сопоставление — написал тот же еврейский текст, но буквами греческими. Так произошел труд, именуемый Гексаплой (??????), в котором к греческим переводам сделано два приложения — еврейский текст, написанный еврейскими буквами, и еврейский же, написанный греческими; так что весь Ветхий завет состоит из так называемых гексаил и из двух списков еврейского текста.

Всей этой работой сей муж занимался с особенной любовью. Но славы своей до конца не удержался, ибо обширные сведения послужили для него поводом к великому падению. Желая, сообразно со своей целью, ничего в Божественных Писаниях не оставить без изъяснений, он подвергся обаянию греха и изрек слова смертоносные. От него произошли так называемые оригенисты. Впрочем, не те предыдущие, которые занимались срамными делами. О тех, как я уже говорил прежде, я не могу сказать, от этого ли Оригена (он же и Адамантов) они получили начало или имели своим главой кого–нибудь другого, называвшегося Оригеном. Впрочем, и об этом Оригене рассказывают, что он умыслил нечто против своего тела. Одни говорят, что он оскопил себя, чтобы не волноваться сладострастием, не разжигаться и не распаляться плотскими движениями. Иные же говорят не так, а что он придумал прикладывать к известным членам какое–то лекарство и иссушать их. Другие отваживаются возносить на него и нечто другое — например, будто он отыскал какую–то траву, целительно действующую на память. Мы не совсем верим необыкновенным рассказам о нем, однако же не опустили передать эти рассказы.

4. Произошедшая от него ересь сперва открылась в стране Египетской, а теперь встречается между людьми превосходными и принявшими, по–видимому, монашеский образ жизни, между людьми, по влечению природы удалившимися в пустыни и избравшими нестяжательность. Также и эта ересь ужасна и хуже всех древних ересей, с которыми она мудрствует сходно. Хотя она и не располагает своих последователей совершать срамное, но внушает страшное по своей гнусности сомнение относительно самого Божества. От нее Арий получил первый повод и за ним аномии и другие…

5–10. […] соображения относительно крови, много раз выделявшейся из наших тел, и плоти, обратившейся в какую другую материю, говорят, что воскреснет наше тело таким, каким было при конце жизни».

11. Таковы слова вышереченного мнимого мудреца, выражающие сомнение относительно истины: я по необходимости привёл их в доказательство желающим знать всю сущность его неверия в воскресение. Есть между прочим и много другого в толковании на этот псалом. Он говорит: «сего ради не воскреснут нечестивые на суд». На этом основании, как на людей простоватых, нападает он на тех, кто признаёт воскресение несомненным и с твёрдым упованием веруют в воскресение мертвых; — он наговорил при этом много вредного и подвёл некоторое софистическое предположение, взятое не от веры, а из разума, с тем, чтобы они поверили ему во всём к своему несчастию, и на основании того, что случается с нами по природе, он покусился извратить исповедание самого нашего воскресения, ожидаемого с истиным упованием. Я же, как человек незначительный, не желая отважиться быть лучшим тех, которые уже с успехом потрудились и весьма правильно ниспровергли всё его измышленное риторическое злохудожество, признал достаточным удовольствоваться тем, что сказано блаженным Мефодием в слове «О воскресении» против того же Оригена, и предложу это здесь буквально, как и сам он изложил.

12–72(73). […] Знакомые с естественной историей говорят, что крот живёт в норе и рождает детей много вдруг: до пяти и более, а ехидны ловят их. Если ехидна найдёт целую нору, то, не могши всех