живо слово Божіе и действенно, и острейше паче всякаго меча обоюду остра, и проходящее даже до разделенія души и мозговъ, и судительно помышленіемъ и мыслемъ сердечнымъ. И несть тварь не явлена предъ Нимъ, и такъ далее (Евр. 4, 12–13). Видишь, что ученіе и объ этомъ пало.

Гл. 5. И ученіе техъ, которые говорятъ, что образъ Божій заключается въ теле, оказывается несостоятельнымъ. Ибо какъ можно, чтобы видимое подобно было невидимому, телесное безтелесному, осязаемое неуловимому? Мы видимъ своими глазами то, что впереди, а что назади, того не знаемъ; въ Боге же нетъ ни страсти, ни недостатка; но везде Онъ светъ, везде зреніе, везде слава. Богъ есть духъ, — духъ, высшій всякаго духа, светъ, высшій всякаго света. Все сотворенное Имъ уступаетъ Ему въ славе. Единая Троица непостижима и находится въ неизобразимой и недоступной разуменію славе. Что же касается техъ, которые говорятъ, что образъ Божій въ добродетели, то добродетель невозможна безъ соблюденія заповедей; и въ добродетели люди весьма различаются между собою, ибо виды добродетелей многочисленны. Мы сами знаемъ, что есть некоторые исповедники, которые тело свое и душу предали за исповеданіе своего Владыки и пребывъ въ чистоте стяжали истинную веру, отличались благочестіемъ, человеколюбіемъ и благоговеніемъ, проводили время въ постахъ, во всякой благостыне и во всякихъ делахъ добродетели. Но случалось, что и у нихъ были недостатки: или они были склонны къ порицанію, или употребляли имя Божіе въ клятве, или пустословили, или сердились, или пріобретали серебро и золото и тому подобное, что уменьшаетъ меру добродетели. Что же мы скажемъ? Ужели они пріобрели образъ Божій посредствомъ добродетели и по причине немногихъ человеческихъ недостатковъ образъ этотъ былъ въ нихъ только по виду и не былъ въ нихъ совершеннымъ? Такъ опять ученіе Авдіанъ оказалось несостоятельнымъ. А ученіе техъ, которые говорятъ, что образъ Божій подается въ крещеніи, сильно падаетъ. Ибо ни Авраамъ, ни Исаакъ, ни Іаковъ, ни Илія, ни Моисей, ни жившіе прежде Ной и Энохъ, ни пророки: Исаія и другіе не имели крещенія. Что же? Ужели они не имели образа Божія? Такимъ образомъ можно указать весьма много возраженій противъ Авдіанъ, которые спорятъ, полагая образъ Божій въ теле.

Гл. 6. Авдіане приводятъ и некоторыя другія свидетельства отъ Божественнаго Писанія, говоря: очи Господни на нищаго призираютъ и уши Его въ молитву ихъ (Псал. 10, 4). И еще: рука Господня сотвори вся сія (Ис. 41, 20); еще: не рука ли Моя сотвори сія вся, людіе жестоковыйніи? И еше: небо престолъ мой, земля же подножіе ногъ Моихъ (Ис. 66, 1 и д.), и все, что написано о Боге въ такомъ роде, напримеръ: видехъ Господа Саваофа седяща на престоле высоце и превознесенне (Ис. 6, 1); и глава его, аки волна чиста и одежда его, аки снегъ (Дан. 7, 9). Видишь, говорятъ, что тело создано по образу Божію? Тутъ они сильно спорятъ и напрягаются въ доказательствахъ выше силы человеческой. Они говорятъ, что Господь являлся пророкамъ и являлся какъ хотелъ, будучи всемогущимъ во всемъ. И мы не отрицаемъ, что пророки видели Бога, и не только пророки, но и апостолы. Ибо святый Стефанъ первомученикъ говоритъ: се вижу небеса отверста и Сына человеча одесную стояща Бога и Отца (Деян. 7, 56). Но всесвятый Богъ при своей силе человеколюбивъ къ собственному созданію, дабы некоторые изъ неверующихъ не подумали, что сказанное о Боге существуетъ только на словахъ, а не истинно, и возвещенное Богомъ на словахъ не исполняется на деле. Апостолъ говоритъ: веровати подобаетъ приходящему къ Богу, яко есть, и любящимъ Его мздовоздаятель бываетъ (Евр. 11, 6). Итакъ чтобы ободрить созданнаго имъ человека, Богъ открываетъ себя святымъ своимъ и достойнымъ видеть Его, дабы они знали Бога по естеству, утвердились въ мысляхъ и надеялись воистину и возвещали Его истинно и удостоверяли верующаго человека. Между темъ сыны еллиновъ имеютъ представленіе о Боге на словахъ и въ воображеніи. А мы истинно знаемъ Бога истиннаго, существующаго действительно, Царя, непостижимаго, Творца всяческихъ, единаго Бога и изъ Него единороднаго Сына, ни въ чемъ не различающагося отъ Отца, и Святаго Его Духа, ничемъ, не различающагося отъ Отца и Сына, какъ мы подробно сказали о вере въ Бога при разсмотреніи каждой ереси.

Гл. 7. Мы часто говорили и не отрицаемъ, что Богъ являлся людямъ. Ибо если бы мы стали отрицать Божественное Писаніе, то мы не были бы справедливыми и оказались бы отпавшими отъ истины. Если бы мы отвергали Ветхій Заветъ, мы не принадлежали бы къ кафолической Церкви. Евангеліе говоритъ: Бога никтоже виде нигдеже, Единородный Сынъ, Той исповеда (Іоан. 1, 18). И еще тоже Божественное Писаніе говоритъ: Богъ явился Аврааму, сущу въ Месопотаміи (Деян. 7, 2). И самъ Господь въ Евангеліи говоритъ: яко Ангели ихъ видятъ лице Отца Моего небеснаго (Матф. 18, 10). Но можетъ быть кто нибудь скажетъ, что Божественное Писаніе говоритъ, что пророки видели Бога, но только умомъ, какъ можно заключать изъ словъ: Ангели ихъ выну видятъ лице Отца Моего небеснаго, и еще изъ следующихъ: блажени чистіи сердцемъ, яко тіи Бога узрятъ (Матф. 5, 8). Если кто соединитъ въ своей мысли эти изреченія, тотъ можетъ быть сказалъ бы, что каждый видитъ Бога умомъ, а не очами. Но это опровергается словомъ Божіимъ, сказаннымъ пророкомъ Исаіею: О, окаянный азъ, яко умилихся, яко человекъ, нечисты устне имый, посреде людей, нечистыя устне имущихъ, азъ живу и Господа Саваофа видехъ очима моима (Ис. 6, 5). Не сказалъ: умомъ, или мыслію, но очима, подтверждая истину и несомненность веры. И такъ что же мы скажемъ? Евангеліе говоритъ, что Бога никтоже виде нигдеже, а пророки, апостолы и даже самъ Господь утверждаютъ противное. Ужели Божественное Писаніе противоречитъ себе? Да не будетъ. Но что пророки и апостолы видели Бога, это истинно, видели же, на сколько могли видеть и на сколько это было вместимо для нихъ, и Богъ являлся имъ, какъ хотелъ; ибо все для Него возможно. И что Богъ невидимъ и непостижимъ, это ясно и всеми признано; но, съ другой стороны, Онъ силенъ делать то, что хощетъ, ибо никто не воспротивится хотенію Его. Итакъ, Онъ невидимъ по природе и непостижимъ въ славе. Когда Онъ восхощетъ явиться созданному отъ Него человеку, ничто не можетъ воспротивиться Его воле. Ибо Божество не подлежитъ такому стесненію, чтобы не могло сделать того, чего хочетъ, или сделать то, чего не хочетъ (потому что всемогущъ тотъ, кто делаетъ то, чего хочетъ), но Онъ делаетъ то, что прилично Его Божеству; и вообще нетъ ничего, что бы препятствовало Его хотенію, такъ чтобъ Онъ не могъ исполнить то, что хочетъ, сообразно съ своимъ Божествомъ. Впрочемъ невозможно увидеть Бога и видимому не по силамъ видеть невидимаго. Но невидимый Богъ, по Своему человеколюбію и всемогуществу, удостоиваетъ укреплять немощное своею силою, дабы оно могло увидеть невидимое. И оно видитъ невидимое и безпредельное, но не какъ безпредельное, а насколько можетъ вместить природа безсильнаго, подкрепленная для воспріятія сильнаго. Итакъ, въ Божественномъ Писаніи не окажется никакого разногласія и ни одно верованіе не будетъ въ противоречіи съ другимъ.

Гл. 8. Дело, какъ я часто объяснялъ примеромъ, представляется такъ: если бы кто смотрелъ на небо черезъ самое малое отверстіе и сказалъ: вижу небо; то онъ не солгалъ бы, потому что действительно видитъ небо. А если бы кто либо сметливый сказалъ ему: ты неба не видалъ, то и этотъ не солгалъ бы, потому что и тотъ, кто говоритъ, что видитъ, не лжетъ, и тотъ, кто сказалъ ему, что не видитъ неба, тоже говоритъ правду; ибо онъ не видитъ ни долготы, ни широты неба. И видевшій сказалъ правду, и возразившій, что тотъ не видалъ, не солгалъ, но былъ справедливъ. Часто и мы, стоя на вершине горы, видимъ море. И если скажемъ, что видели море, — не солжемъ; и если кто напротивъ скажетъ: ты не видалъ моря — тоже не солжетъ; ибо какова широта, какова длина его и глубина и где пределы бездны, — этого, будучи человекомъ, онъ не можетъ знать. Если такъ идетъ у насъ дело по отношенію къ тварямъ, то не темъ ли паче такъ относительно благодати, которую даровалъ Богъ пророкамъ и апостоламъ? Они действительно видели Бога и не видали, но видели, сколько могла вынести природа и — то по силе благодати, которою Всемогущій укреплялъ ихъ во всемъ, ради любви своей къ человеку, служащему Ему воистину. Но если бы кто подумалъ, будто Богъ имеетъ руки, или глаза, или иное, потому что въ такомъ виде являлся Онъ пророкамъ и апостоламъ, — такіе люди, увлекаемые страстію къ спорамъ, изобличаются истиною. Но что говорится въ Божественномъ Писаніи, тому должно верить, что то действительно такъ, а какъ то бываетъ, Ему одному известно. Несомненно, что Онъ действительно являлся, но являлся, какъ хотелъ, и когда являлся, истинно являлся. Ибо Богъ все можетъ, и нетъ ничего для Него невозможнаго. Онъ непостижимъ, будучи Духомъ недоступнымъ для ума, все объемлетъ, а самъ ничемъ не объемлется. И каковъ Отецъ, таковъ и Сынъ, таковъ и Духъ по Божеству. Одинъ Единородный, пришедши въ міръ, облекся плотію, въ которой и воскресъ, которую и соединилъ въ духовное единеніе съ Божествомъ и возселъ во славе, одесную Отца, по Писанію (Ефес. 2, 6; Евр. 8, 1). И какъ Онъ непостижимъ и недоступенъ разуменію, такъ все, что говорится о Немъ, истинно; какъ Богъ непостижимъ, такъ все, что говорится о Немъ, непостижимо; но непостижимо по