классной комнате стояла дюжина железных скамеек. На почетном месте, у доски, висел хлыст с семью хвостами. Учитель оказался из тех ничтожных людишек, которых малейшая капля власти делает жестокими бестиями. Диего имел несчастье быть одним из его первых учеников, вместе с горсткой других мальчишек, отпрысков знатнейших семей поселка. Бернардо учиться не позволили, несмотря на мольбы Диего. Алехандро де ла Вегу восхищала тяга мальчика к знаниям, но учитель заявил, что тотчас же попросит расчет, если порог «приличного учебного заведения» перешагнет хоть один индеец. Диего учился прилежно, не из страха перед наказанием, а для того, чтобы передать полученные знания Бернардо.

Среди учеников был один по имени Гарсия, сын испанского солдата и хозяйки таверны, мальчик без особых способностей, жирный, с плоскими ступнями и глуповатой улыбкой, излюбленная жертва учителя и других учеников, которые мучили его непрерывно. Диего, не способный закрыть глаза на такую несправедливость, вступился за толстяка, чем заслужил его собачью преданность.

Из-за работы в поле и миссионерских обязанностей у падре Мендосы не доходили руки поправить поврежденный во время восстания потолок. Тогда индейцев остановил взрыв, который потряс здание до самого фундамента. Всякий раз, вознося гостию, чтобы пресуществить ее во время мессы, священник с тревогой глядел на шаткие балки и говорил себе, что их надо починить, пока не случилось беды, но тут же принимался за другие дела и забывал о своем намерении до следующей мессы. Тем временем термиты постепенно пожирали дерево, и наконец произошло то, чего боялся падре Мендоса. По счастью, большого количества жертв удалось избежать. Это случилось во время одного из многочисленных землетрясений, привычных для края, в котором даже главная река называлась Хесус-де-Лос-Темблорес[10]. Потолок обрушился на одного только падре Альвеара, клирика, который приехал из Перу, чтобы побывать в миссии Сан-Габриэль. Прибежавшие на грохот неофиты тотчас же принялись раскапывать несчастного. Большая балка придавила священника, словно таракана. Перуанцу по всему полагалось отправиться на небеса, ведь он пробыл под обломками слишком долго и почти истек кровью. Однако Бог, по словам падре Мендосы, сотворил чудо, и, когда пострадавшего наконец извлекли из развалин, он все еще дышал. Падре Мендосе хватило одного взгляда, чтобы понять, что его скудные познания в медицине не помогут спасти раненого, даже при поддержке божественного провидения. Он немедленно отправил одного из жителей миссии на поиски Белой Совы. За эти годы падре не раз убеждался в том, что индейцы не зря почитают эту мудрую женщину.

На следующий день Диего и Бернардо прискакали в миссию на чистокровных скаковых конях, которых Алехандро де ла Вега прислал в подарок священнику. Неофиты не отходили от раненого, и мальчики, отведя коней в стойло, стали с любопытством наблюдать за небывалым зрелищем. Происходящее напоминало захватывающий спектакль. Вскоре в миссии появилась Белая Сова. Хотя ее лицо избороздили новые морщины и волосы еще сильней побелели, она очень мало изменилась, это была все та же сильная и вечно молодая женщина, которая десятью годами раньше появилась на гасиенде де ла Веги, чтобы спасти Рехину от смерти. В этот раз она снова несла мешок с целебными травами. Поскольку индианка отказывалась учить испанский, а запас индейских слов у падре Мендосы был очень скудным, Диего предложил себя в качестве переводчика. Раненого положили на стол из необструганных досок, а вокруг сгрудились все обитатели Сан-Габриэля. Белая Сова внимательно исследовала раны пострадавшего, перевязанные падре Мендосой, но не отважилась сшивать их, потому что кости были раздроблены.

Ощупав чуткими пальцами все тело несчастного, целительница огласила свой вердикт:

— Скажи белому, что все можно вылечить, кроме ступни, которая загноилась. Сначала я отрежу ее, затем займусь всем остальным.

Диего перевел, не понижая голоса, ведь падре Альвеара все считали почти покойником, но, услышав диагноз, умирающий широко раскрыл свои горящие глаза.

— Я предпочитаю умереть сразу, ведьма, — сказал он очень твердо.

Белая Сова не обратила на его слова никакого внимания. Падре Мендоса силой разжал больному рот, как делал с детьми, которые отказывались пить молоко, и вставил туда свою знаменитую воронку. Через нее влили пару ложек снадобья цвета ржавчины, которое Белая Сова извлекла из своего мешка. Пока мыли щелочью пилу и готовили тряпки, чтобы сделать перевязку, падре Альвеар погрузился в глубокий сон, от которого очнулся только через десять часов, когда культя уже перестала кровоточить. Белая Сова наложила на остальные раны дюжину швов, намазала больного таинственными мазями и обернула паутиной и бинтами. Падре Мендоса повелел, чтобы неофиты, сменяя друг друга, молились день и ночь без перерыва об исцелении раненого. Такой метод дал результаты. Наперекор всему падре Альвеар поправился достаточно быстро и спустя полтора месяца смог возвратиться на корабле в Перу.

Бернардо ампутация привела в ужас, а Диего куда больше занимало волшебное бабкино снадобье. С тех пор, оказываясь в индейской деревне, он умолял Белую Сову раскрыть ему секрет удивительного зелья, но она всегда отказывалась открывать тайну несмышленому мальчишке, который наверняка стал бы использовать его для каких-нибудь жестоких проделок. Не убоявшись наказания, Диего украл тыкву с сонным эликсиром, поклявшись себе, что не станет ампутировать ближним конечности и постарается использовать зелье для благих целей. Однако, как только в руках у мальчика оказалось сокровище, он тут же начал придумывать новые шалости. Случай опробовать снадобье представился в жаркий июньский полдень, когда братья возвращались домой после купания. Плавание было единственной забавой, в которой сильный, терпеливый и выносливый Бернардо превосходил своего друга. Пока Диего задыхался и изнурял себя, пытаясь плыть навстречу волнам, Бернардо часами поддерживал перемежающийся ритм своего дыхания и движений, отдавшись таинственным потокам с глубины моря. Если приплывали дельфины, они тотчас окружали Бернардо. Так же вели себя кони, даже дикие. Когда никто не отваживался приблизиться к разгорячившемуся жеребенку, к нему осторожно подходил Бернардо, обнимал его и шептал ему на ухо заветные слова, пока животное не успокаивалось. Во всем районе не было никого, кто усмирял бы коней быстрее и лучше, чем этот индейский мальчик. В тот вечер друзья услышали крики Гарсии, которого снова мучили школьные задиры. Их было пятеро, и руководил ими Карлос Алькасар, самый старший и вредный ученик в школе. Мозгов у Алькасара было не больше, чем у клопа, но их вполне хватало, чтобы выдумывать жестокие шалости. На этот раз мальчишки раздели Гарсию, привязали его к дереву и снизу доверху вымазали медом. Толстяк визжал как резаный, а пятеро палачей зачарованно наблюдали за тучей москитов и вереницей муравьев, готовых атаковать жертву. Оценив ситуацию, Диего и Бернардо поняли, что находятся в явном меньшинстве. Они не могли драться с Карлосом и его сторонниками, а позвать на помощь было бы трусостью. Диего, улыбаясь, подошел к одноклассникам, а за его спиной Бернардо стискивал зубы и кулаки.

— Что вы делаете? — спросил он, как если бы это не было очевидно.

— Ничего такого, что касалось бы тебя, идиот, если только не хочешь кончить так же, как Гарсия, — ответил Карлос. Раздался дружный хохот всей банды.

— Мне вообще-то все равно, но я думал использовать толстяка как приманку для медведя. Было бы жаль потратить столь прекрасный жир на муравьев, — сказал Диего безразлично.

— Медведя? — хрюкнул Карлос.

— Меняю Гарсию на медведя, — пообещал Диего с томным вздохом, ковыряя палочкой ногти.

— Где ты собираешься взять медведя? — спросил палач.

— Это моя забота. Я собираюсь привести его живым и с сомбреро на голове. Я могу подарить его тебе, Карлос, если ты хочешь, но для этого мне нужен Гарсия, — объявил Диего.

Мальчишки вполголоса посовещались, пока Гарсия исходил холодным потом, а Бернардо чесал в затылке, полагая, что на этот раз Диего переоценил свои силы. Способ ловли живых медведей для корриды требовал сил, сноровки и добрых коней. Несколько опытных верховых набрасывали на зверя лассо и тащили его за собой, а охотник, служивший приманкой, шел впереди, дразня зверя. Так медведя приводили к загону. Такая забава могла обойтись слишком дорого. Случалось, что медведь, способный обогнать любого коня, вырывался и бросался на охотников.

— Кого возьмешь с собой? — спросил Карлос.

— Бернардо.

— Этого неотесанного индейца?

— Мы с Бернардо сделаем это вдвоем, как только получим Гарсию в качестве наживки, — сказал Диего.

На том и порешили. Диего и Бернардо развязали Гарсию и помогли ему умыться в реке.