— Но ведь компьютеры изобрели сравнительно недавно. Как же вы общались со старшинами раньше?

— Их приказы и распоряжения всегда были напечатаны на машинке. Свои сообщения мы направляли в Обитель в Амстердаме. Ответы приходили по почте. Разумеется, все это занимало куда больше времени, чем сейчас. Но и тогда никто из нас не слышал голоса ни одного из старшин. Никто никогда не видел их лиц. Думаю, до того как были изобретены пишущие машинки, указания старшин записывал специальный человек. И никто не знал, кто он.

— Эрон, позвольте мне кое-что рассказать вам.

— Я догадываюсь, что вы собираетесь рассказать, — спокойно и задумчиво изрек Эрон. — Вы слишком хорошо знаете Обитель в Амстердаме. Знаете все ее закоулки и укромные места. И вы представить себе не можете, в какой именно комнате собираются старшины, где они получают наши сообщения. Но этого не знает никто.

— Эрон, вы были членом ордена в течение нескольких десятилетий. И вы имеете полное право обратиться к старшинам напрямую. Несомненно, для подобных исключительных случаев существует способ…

На губах Эрона мелькнула улыбка, печальная и мудрая.

— Вы ждете от старшин куда больше, чем жду от них я, Юрий, — сказал он.

Элегантная седовласая женщина сошла с крыльца и направилась к ним. Изящная, стройная, она выглядела очень грациозной в своем ярком шелковом платье, оставлявшем открытыми точеные, как у молодой девушки, лодыжки.

— Эрон, — позвала она громким укоряющим шепотом. Ее гибкие, тонкие, унизанные кольцами руки взметнулись и обхватили Эрона за плечи. Она слегка коснулась его щеки губами. Эрон молча кивнул ей. Судя по всему, между ними царило полное взаимопонимание.

— Давайте зайдем в дом, — обернулся Эрон к Юрию. — Сейчас мы оба нужны Мэйфейрам. А поговорим позже.

За последние несколько минут выражение лица Лайтнера изменилось до неузнаваемости. Сейчас, когда Столов ушел, он казался безмятежным и больше напоминал прежнего Эрона.

Дом наполняли аппетитные кухонные запахи и возбужденный гул голосов. То и дело раздавались взрывы смеха — но то был безрадостный, нервный, тревожный смех. И к этому смеху примешивались громкие всхлипывания. Плакали многие — и мужчины, и женщины. Какой-то старик, опустив голову на сложенные на столе руки, сотрясался от беззвучных рыданий. Молодая девушка с пышными каштановыми волосами поглаживала его по дрожащему плечу. Лицо ее выражало лишь откровенный страх.

Наверху, в задней части дома Юрию отвели комнату — небольшую, более чем скромно обставленную, с узкой односпальной кроватью под темно-золотистым балдахином, знававшим лучшие дни. На окнах висели пыльные тяжелые шторы. Тем не менее комната ему понравилась. Здесь ощущался домашний уют. Даже поблекшие цветы на обоях дышали домашним теплом. В зеркальной двери платяного шкафа Юрий мельком увидел собственное отражение: слишком худой, темноволосый, смуглый.

— Я вам очень признателен, — сказал он седовласой женщине, которая привела его сюда. Он уже выяснил, что ее зовут Беатрис. — Но, возможно, мне лучше отправиться в отель и снять там номер? Мне бы не хотелось доставлять вам лишние хлопоты.

— Нет, — решительно возразил Эрон. — Оставайтесь здесь. Я хочу, чтобы вы были рядом.

Юрий далеко не был уверен в том, что ему следует воспользоваться приглашением. В этом доме сейчас собралось так много народу, что каждая комната на счету. Но он прекрасно видел, что слова Эрона отнюдь не просто дань вежливости.

— Вам совершенно ни к чему создавать себе лишние сложности, — заявила женщина. — Располагайтесь как дома. Но прежде всего давайте спустимся вниз, перекусим и выпьем. Эрон, тебе просто необходимо выпить стаканчик хорошего холодного вина. И вам тоже, Юрий. Идемте.

По задней лестнице они спустились в столовую, утопавшую в клубах сигаретного дыма. Здесь было почти жарко, в камине горел огонь. Вокруг обеденного стола сидели несколько человек, все они смеялись и плакали одновременно. Какой-то мужчина с угрюмым лицом не отрываясь смотрел на языки пламени. Юрий огня не видел. Он стоял в стороне и мог разглядеть лишь отблески пламени. А еще он слышал потрескиванье дров и ощущал приятную теплоту.

Внезапно внимание Юрия привлекло странное зрелище: сквозь дверной проем он увидел в соседней комнате некое существо женского пола, стоявшее у окна и пристально вглядывающееся в темноту. Женщина была невероятно стара — она буквально вся иссохла от старости. Габардиновое платье и накидка из пожелтевших кружев казались такими же древними, как и их обладательница. У ворота платья красовалась золотая брошь, скрюченные пальцы были унизаны бриллиантовыми кольцами. Другая женщина, помоложе, но тоже весьма преклонных лет, поддерживала ее под руку, словно пытаясь защитить от каких-то неведомых опасностей.

— Пойдемте с нами, бабушка Эвелин, — расплылась в улыбке Беатрис. — И вы тоже, милая тетушка Вив. Присаживайтесь поближе к камину.

Наиболее старая из женщин, бабушка Эвелин, прошамкала что-то нечленораздельное. Она указала на окно и тут же бессильно уронила иссохшую руку. Потом опять сделала жест в сторону окна, и вновь рука ее упала.

— Пойдем, дорогая, хватит, — уговаривала ее женщина, которую Беатрис назвала тетушкой Вив. Судя по виду, она была воплощением доброты и заботы. — Я не слышу, что ты говоришь. Ты ведь можешь говорить громче, Эвелин. — Голос ее звучал нежно и певуче, словно она успокаивала ребенка. — Ты сама знаешь, что можешь громко и отчетливо произносить все слова. Вчера ты весь день говорила очень хорошо. Поговори с нами, дорогая, мы все тебя с радостью послушаем.

Ходячая древность вновь промычала нечто нечленораздельное. Она по-прежнему упорно указывала на окно. Заинтригованный Юрий подошел ближе, однако не увидел ничего любопытного — лишь темную улицу, соседние дома, фонари и силуэты деревьев.

Эрон сжал его руку повыше локтя.

Тут в комнату вошла молодая женщина с волосами цвета воронова крыла и очаровательными золотыми сережками в ушах. На ней было красное шерстяное платье, перетянутое широким поясом. Несколько мгновений она стояла у камина, грея руки. Потом приблизилась к собравшимся за столом, и сразу взгляды Эрона, Беатрис и даже тетушки Вив устремились на нее. В этой женщине ощущалась холодная властность.

— Все собрались вместе, — многозначительно произнесла она, обращаясь к Эрону. — Все живы и здоровы. Охранники патрулируют наш квартал, а также два квартала вверх по улице и два квартала вниз.

— Думаю, в течение некоторого времени нам нечего опасаться, — сказал Эрон. — Он совершил слишком много просчетов. Возможно, он стал причиной не только тех смертей, о которых нам известно…

— О, милые мои, прошу вас, хватит вспоминать про этого типа, — взмолилась Беатрис. — Неужели нельзя поговорить о чем-то другом! Полли Мэйфейр, душка, прошу тебя, возвращайся в офис. Там наверняка без тебя не обойтись.

Душка Полли Мэйфейр даже не удостоила Беатрис взглядом.

— Мы готовы к встрече с ним, — заявил Эрон. — Он обязательно придет. Но нас много, а он один.

— Придет? — Душка Полли Мэйфейр была явно озадачена. — Почему вы решили, что он придет? Зачем ему приходить? Разве он не понимает, что ему стоит бежать отсюда как можно быстрее?

— А может, его уже нет в живых? — предположила Беатрис. — По-моему, это более чем вероятно. Насколько мы знаем, он получил сильнейший удар по голове. Предположим, он вышел из того дома и просто-напросто… ну, скажем, умер прямо на улице.

Говоря это, она невольно вздрогнула.

— На его смерть нам вряд ли стоит рассчитывать, — возразил Эрон. — Но если он погибнет, его тело непременно обнаружат и сообщат нам.

— О Господи, я все же надеюсь, что этот ублюдок уже сдох, — процедила Душка Полли Мэйфейр. — Надеюсь, удар, который ему нанесла Роуан, оказался смертельным. Надеюсь, он выполз на улицу и там