Но вот внезапно, в миг рождения, какая-то буйная, безжалостная волна выбрасывает нас на сушу. Еще Тит Лукреций Кар[86] говорил, что во всякий день нашей жизни мы непрерывно пристаем к побережью света.
Там-то, под жгучими лучами солнца, мы и начинаем пахнуть (смердеть, вонять), и мы начинаем кричать.
И лишь со смертью вновь погружаемся в безбурную, безмолвную и бездонную пучину бытия.
Харин любит детей нежного возраста, пока у них на подбородках не вырастут волосы. Харин вожделеет к детям Ликорис. Ликорис говорит, что, когда он поднимает глаза на Сервия и Аула, у него губы сами собой складываются для поцелуя.
Четыре куска батавского мыла.
Две сотни льняных фильтров для больших кувшинов.
Две сотни десертных ложечек.
Вавилонские вышивки.
Отведя Флавиану в сторонку, я сказала ей: — Не советую тебе постоянно ублажать Никомаха языком. Он привыкнет к столь изысканному баловству, а ты однажды, когда тебя одолеет меланхолия, или мигрень, или боль в спине, испытаешь усталость и разочарование. Он же и вовсе позабудет, где у женщины то место, что назначено для мужей и не требует многих усилий. Тебе следует приучать его к продолжительности супружеских утех, а не к остроте, которой слишком трудно достигать ежедневно. Мягко, но непрерывно управлять наслаждениями мужчины — вот как должна поступать умная жена, дабы обуздать и подчинить себе супруга. А подчинив его себе, ты завладеешь его богатствами, его землями, его рабами, его дворцами и славою, пусть даже тебе не удастся проникнуть в его тайные мечты и помыслы. Управлять вожделением, дворцами и славою мужчины куда выгоднее, нежели его тайными мечтами и помыслами.
Проценты к календам.
Терпеть не могу нянчиться с младенцами, успокаивать их, тетешкать, отвлекать от жалобного плача, вытирать сопли и слюни — затем, что их кормилица наказана кнутом, или запропастилась куда-то, или умерла, и мне приходится самой играть с ними долгими часами.
Ваза Граттия[87].
Рыба-ящерица.
Яйца, испеченные в золе.
Минутал[88].
Головка вареного сыра из квартала Велабр.
Сухое вино из Ватикана хуже, чем вино из Сполете.
Тарент спел песенку о том, как «Рем является в администрацию претория». Он препотешно тряс головой и раскачивался взад-вперед. Он был очень забавен; когда он переводил дыхание, его живот натягивал тунику, и из-под нее показывался обвисший член. Дети громко прыскали, Луций и его кузен Аул со смехом передразнивали его.
У Плекузы есть необычайно красивый молодой раб. По этому поводу Публий цитирует двустишие Филомуза Кзетеса:
П. Савфей утверждает, будто на моих кухнях трудится целая деревня. Иногда я и сама подхожу к печам. Мне нравится орудовать широкими ножами, грубыми деревянными ложками. Я выбираю какой-нибудь тесак поострее и кромсаю мясо.
Двадцать четыре мешочка золота.
Отворяется дверь, входит Публий. Я говорю ему:
— Во-первых, я одинока. Во-вторых, я стара. И в-третьих, мне страшно.
— Все это лишено тени. Одиночество, старость, страх не отбрасывают наземь ни малейшей тени. Повторяй себе как можно чаще: у этого нет тени. Ничто из того, что кажется тебе главным в этом мире, не имеет тени.
Публий медленно усаживается. Поправляет шерстяную повязку на шее и лысой голове. Публий говорит с усилием:
— Чувства не существуют как таковые. Они суть эфемерные порождения слов. А мы должны пользоваться лишь теми словами, что обозначают предметы вещественные, отбрасывающие тень на эту землю, в свете, присущем этой земле.
