– Это тебе.
Но сколько Анна ни объясняла ей названия клеточек, та никак не могла их запомнить.
Она не слышала, как он подошел. Анна находилась в маленьком садике за углом террасы; встав на кухонный табурет и высоко подняв руки, она собирала абрикосы, которые бережно складывала в ивовую корзинку, зажатую между коленями.
Она глядела вверх, щурясь от солнца.
Когда она пыталась дотянуться до золотистых плодов, ее майка приподнималась, обнажая полоску живота.
Лео освободил ее от корзины.
Она протянула ему горсть абрикосов, горячих от полдневного солнца. И только тогда взглянула на него.
– Здравствуй.
– Они сладкие?
– Попробуй.
Он съел один абрикос.
– Какие теплые. Изумительный вкус!
На голове у нее была соломенная шляпа, подбитая белым шелком. Взглянув поверх его головы, она радостно вскрикнула.
На тропинке появилась Магдалена в сопровождении Жюльетты.
Анна спрыгнула с табурета наземь. Обняла девочку.
– Хочешь абрикос?
– Я пить хочу, – ответила та.
И они отправились в кухню, смеясь, рука об руку.
Лео спал в парусиновом шезлонге в тени виллы. Над горой, над террасой явственно вибрировал знойный воздух. Словно удав, он душил в своих раскаленных кольцах деревья, голубую крышу, кованые кресла, искажая их формы в дрожащем мареве, затем, две-три минуты спустя, медленно ослабив хватку, возвращал им прежний облик.
Нет, пожалуй, это была не змея, а нечто большее.
Это был призрачный кольчатый дракон, грозивший испепелить своим жгучим дыханием все живое.
Если бы не адская жара, объявшая скалу, Анна готова была часами созерцать его беспощадные атаки.
Земля превратилась в пыль, смешанную с комьями засохшей грязи. Солнце выпило всю воду. А влажные испарения, без конца поднимавшиеся в воздух, заволакивали его мутной пеленой.
Сидя на ступеньках в уголке террасы и держа на коленях тарелку с помидорами и буйволовым мясом, она бездумно глядела на море.
– Анна!
Анна очнулась. Рядом стояла малышка Лена, испуганно глядя на нее расширенными глазами.
– Что, моя хорошая?
– Смотри! Нет, сперва закрой глаза.
Анна закрыла глаза.
– Протяни руку.
Она протянула руку.
И почувствовала что-то легонькое на ладони.
– Теперь открывай!
Она увидела на ладони молочный зуб.
Итак, Анна Хидден была не только известным музыкантом, не только великой колдуньей, вызывающей грозу, – она была женщиной, осыпанной подарками.
Стояла такая страшная жара, что никому не хотелось есть. Все только без конца просили воды.
– В нашей бакалее вода кончилась. Придется кому-то пожертвовать собой и ехать в Неаполь.
– Я не могу жить без кофе.
– А я не отважусь на морское путешествие – слишком жарко.
– Попроси Шарля. Он большой специалист по морским путешествиям.
– Тебе ведь известно, что я с ним больше не вижусь, – отрезала Жюльетта.
Магдалена Радницки влезла на стул и начала перекладывать абрикосы в вазе на столе.
– Что ты делаешь, Лена?
– Кладу их по порядку.
Это занятие могло продолжаться и час, и два – до тех пор, пока фрукты не превращались в месиво, годное разве что для компота.
Леонард – Анне:
– Без вас мне живется скверно. Вы мне нужны. Мне необходимо ваше присутствие здесь, рядом со мной, в Неаполе, в этой квартире. Я хочу слышать ваше дыхание возле себя, когда я сплю.
– И?…
– Я люблю вас.
Поистине, это был сезон подарков. Ее продолжали ими осыпать.
Сейчас это было кольцо, подаренное Анне Леонардом.
Но что делать с кольцом женщине, которая предпочитает свободные пальцы?
Куда приятнее дары маленькой девочки – молочный зуб, черный камешек.
Подъем в гору был таким крутым, что, отправляясь к Анне Хидден, я почти всегда старался пройти мимо бакалеи на Корсо-Колонна. Я покупал там несколько бутылок минеральной воды, или кочанный салат, или фрукты, и начинал взбираться по узкой каменной тропинке, а затем по каменистой осыпи, держась за веревку, ставшую наконец такой же сухой, как листья бамбука.
Меня всегда встречали с радостью.
Наши часы отдыха и работы совпадали.
Но позже мне пришлось отказаться от этих визитов – жара стала совсем невыносимой.
Она уже не надеялась добраться до аптеки острова. А ведь ей были нужны лекарства. Она раскрыла зонтик, чтобы хоть как-то уберечься от солнца. Асфальт таял под ногами, она с трудом продвигалась вперед. Каждый ее шаг оставлял след на размягченном тротуаре. Мало-помалу сама улица изменяла свой вид. Словно и она тоже преображалась в проснувшееся животное. Во что-то вроде липкого молодого дракона. Покрытого узорчатой, растрескавшейся чешуей с белой каймой, сквозь которую сочилась наружу черная кровь.
Казалось, дело происходит четыре тысячи лет назад. Эта беспощадная жара была
Глава IV
Потом разразились грозы. Лена громко вопила от радости на руках у Анны Хидден. Чаще всего они воплощались в необыкновенных молниях всевозможных видов. Древовидных. Дробных, как пулеметные очереди. Разрывающих тучи, так что в просветах мелькало чистое, лазурное небо. А вот дождей почти не было.
Зато жара не унималась, становилась все ужасней.
Они встречались по четвергам – Лео, Армандо, княгиня Кропоткин, Шарль – в доме у Дио. Дио говорил не умолкая, словно кабельный канал. Он был неистощимо богат, неистощимо истощен, ограничен и безграмотен. Вся его душа, все его призвание и все цели сводились к одному – к счастью. Под счастьем он разумел немного порно, которое сплачивает, немного спорта, много снотворных и безграничное веселье.
Потому-то мы и звали его Жизнерадостным Стариканом.
Остров кишел русскими. Они были молоды, бодры, простодушны, мускулисты, агрессивны, привержены
