осторожны… Очень осторожны. Этот дом опасен. Он очень мрачный, старый и… И возможно, совсем не такой, каким может показаться…

– Что вы имеете в виду?

– Это не особняк. Скорее это место обитания чего-то… Своего рода ловушка, если можно так выразиться. Он строился по многим образцам, и… Впрочем, извините, я сам не знаю, что говорю. Я совсем потерял голову. Но… Дело в том, что все мы способны… предчувствовать, ощущать нечто…

– Понимаю.

– Я просто считал своим долгом вас предупредить. Ведь вы совсем ничего о нас не знаете…

– А Карлотта говорила вам что-нибудь о ловушке?

– Нет. Это мое мнение. В последнее время я бывал здесь чаще других. Фактически я был единственным, кого она соглашалась принимать. Не знаю почему, но она любила меня. Иногда я приходил сюда просто из любопытства. Тем не менее я был по-своему предан ей. Это правда. И в то же время она омрачала всю мою жизнь… Как будто туча над головой.

– И теперь вы рады, что все это закончилось.

– Да. Рад. Страшно даже говорить об этом, но она сама не хотела больше жить. Она устала. И мечтала о смерти. И вот однажды, когда я был в доме один и ждал ее, мне вдруг пришло в голову, что это ловушка. Огромная ловушка. Не знаю, как объяснить, но… Если вы что-то почувствуете… Не игнорируйте это ощущение, отнеситесь к нему со всей серьезностью…

– Скажите, а вам не приходилось… видеть здесь что-либо?…

Джеральд на минуту задумался. Вопрос явно не поставил его в тупик.

– Возможно… – наконец ответил он. – Однажды. В холле. Хотя, вполне вероятно, у меня просто разыгралось воображение.

Они долго стояли молча, хотя Джеральду явно не терпелось поскорее покинуть особняк.

– Что ж, до свидания, – наконец произнес он и слабо улыбнулся. – Рад был с вами поговорить. Если я вам понадоблюсь, звоните в любое время.

Роуан вошла в ворота, краем глаза наблюдая, как серебристый «мерседес-седан» медленно отъезжает от тротуара.

В доме было пусто и тихо. Она явственно ощущала даже аромат смолы. Роуан поднялась наверх и быстрым шагом прошла по всем помещениям. Чистые полы, новые матрацы и покрывала на кроватях… В воздухе витал слабый запах инсектицидов. Пол в маленькой комнате был тщательно выскоблен, но пятна все же остались – видимо, от них уже не удастся избавиться.

Комната Джулиена тоже сверкала чистотой. Разобранная кровать была прислонена к стене, книги аккуратными рядами стояли на полках. Темного пятна возле камина, где лежали останки несчастного Таунсенда, не было.

Роуан направилась в комнату Карлотты. Шкафы были пусты, в них остались лишь несколько деревянных вешалок. Пахло камфорой.

Роуан подошла к старому черному телефону и набрала номер отеля.

– Чем занимаешься? – спросила она.

– Лежу в кровати, страдаю от одиночества и жалею себя. Утром вместе с Эроном был на кладбище. Устал безумно.

И вообще, ощущение как после драки: все болит. А ты сейчас где? Надеюсь, не в доме?

– Именно в нем. Здесь тепло и пусто. Все вещи старухи увезли, матрацы заменили, мансарду вычистили до блеска.

– Ты там одна?

– Да. Здесь все так красиво. – Роуан еще раз огляделась. – И я совершенно одна.

– Я сейчас приеду.

– Нет. Я уже ухожу. Прогуляюсь пешком до отеля. А тебе следует отдохнуть. А потом сходить к врачу и пройти полное обследование.

– Это еще зачем?

– Тебе хоть раз делали электрокардиограмму?

– Конечно. После купания в океане они меня обследовали по полной программе. А все, что мне нужно сейчас, это сексуальные процедуры и упражнения, причем в огромных количествах.

– Посмотрим, какой у тебя будет пульс к моему возвращению.

Роуан повесила трубку.

Ей почему-то вспомнились те отрывки из досье, где описывается встреча Артура Лангтри с Лэшером. Он говорил что-то о сердцебиении и головокружении… Но Лангтри тогда уже был пожилым человеком.

Она медленно прошла по дому. Тихо. Только пение птиц доносится с улицы.

Роуан вдруг охватило удивительное чувство – смесь радости и удовольствия от сознания собственного благополучия. «И это все принадлежит мне!» – подумала она.

Несколько минут она стояла неподвижно, пытаясь вспомнить все ужасные события и ощущения последнего времени и сопоставить их с тем, что окружало ее сейчас, и с тем ощущением легкости, которое испытывала в эти минуты. Оно было вызвано еще и тем, что, прочитав досье, она больше не страдала от одиночества, от необходимости один на один бороться с темными сторонами своей натуры. Она нашла свое место в жизни и искупит все грехи.

Роуан уже повернулась, чтобы уйти, и только теперь заметила вазу с великолепными розами, стоявшую на столике в холле.

Кто принес цветы? Джеральд? Возможно, он просто забыл сказать ей об этом?

Она долго любовалась кроваво-красными полураскрывшимися бутонами, очень похожими на те, которые видела в вазах и венках, когда хоронили Дейрдре. Как будто их принесли сюда именно оттуда… Эта мысль вдруг почему-то испугала ее.

И заставила вспомнить о Лэшере.

Нет, это абсурд. Скорее всего, их оставил здесь Пирс, когда привозил новые матрацы. Или Джеральд. Вода в вазах совсем свежая, а цветы выглядят так, как будто их срезали не более получаса назад.

Тем не менее букет вызывал у нее неприятное чувство. Сердце Роуан забилось сильнее. Странные розы. Она, конечно, не специалист, но, насколько помнит, обычно они бывают гораздо более мелкими. А эти цветы казались чрезмерно огромными и… Разве у роз такие листья? И почему лепестки их словно шевелятся – бутоны как будто разбухают на глазах? Нет, это все ее воображение! Роуан тряхнула головой и вдруг почувствовала, что она слегка кружится.

Она поспешила к выходу, пытаясь поскорее избавиться от неприятного ощущения и вновь почувствовать прежнюю легкость и радостное оживление. Нужно глотнуть свежего воздуха. Этот дом слишком похож на храм, подумалось ей, и цветы только увеличили сходство. Дойдя до лестницы, Роуан посмотрела наверх, туда, где когда-то Артур Лангтри увидел Стюарта Таунсенда. Нет. Никого.

Ни души во всем доме.

– Ты боишься меня? – громко спросила Роуан у пустоты. – Или ты хочешь, чтобы я боялась тебя, и злишься, что этого не происходит?

Ответом ей была полная тишина. Даже воздух вокруг, казалось, застыл. И в этой поистине оглушительной тишине послышался вдруг легкий шелест – лепестки роз один за другим падали на мраморную столешницу…

Роуан вытащила один цветок из вазы и, бережно подставив под него ладонь, поднесла к лицу и вдохнула тонкий, едва уловимый аромат. Потом повернулась и направилась к двери.

Нет, эти розы не были похожи на обыкновенные. Слишком крупные, и лепестков чересчур много. Роуан пригляделась повнимательнее и только тут увидела, что бутон уже завял. Темно-красные еще несколько минут назад лепестки приобрели коричневый оттенок и съежились. Роуан в последний раз прижалась к ним губами.

Перед тем как выйти за ворота, она бросила розу в сад.

Beltane – праздник костров – традиционно отмечался в Шотландии первого мая по старому стилю.