Ваш покорный слуга Сэмьюэл Джерард».

Хотя она была голодна, Леда с трудом проглотила превосходно запеченного лосося и холодные устрицы. Когда экономка вернулась за подносом, Леде пришлось спросить, где она может найти мистера Джерарда. Она небрежно помахала запиской, желая показать, что не несет никакой ответственности за это приглашение.

— Я могу вас проводить, мисс, — лицо ее было бесстрастным.

Леда спустилась за ней на первый этаж. Они пересекли большой, хорошо освещенный зал, украшенный турецкими коврами, и подошли к двери.

На стук отозвался мужской голос, и Леда почувствовала, что у нее все внутри похолодело.

Ей представлялось, что это будет кабинет или гостиная, или какая-нибудь нейтральная территория. Но то, что ей придется войти в спальню, где мистер Джерард лежит в кровати, заставило ее замереть на месте.

— Входите, мисс Этуаль.

Его золотые волосы лежали на подушке. Экономка закрыла за собой дверь, но Леда схватилась за ручку.

— Все в порядке, — сказал мистер Джерард, — закройте дверь, миссис Мартин, спасибо.

— О, я не думаю, что это… так нужно… — запротестовала Леда, не давая закрыть дверь. — Утром, когда вам будет лучше, а вся семья соберется дома, возможно, мы поговорим.

— Я чувствую себя так же хорошо сейчас, как буду чувствовать утром, уверяю вас.

— Леди Кэтрин сказала, что вы, должно быть, спите, — отчаянно проговорила Леда.

— Ах, да, но я не сплю, не так ли? — он выразительно посмотрел на экономку. Та покраснела и опустила глаза.

— Это не повторится, мистер Джерард, я обещаю вам. Я поговорила с поваром.

— Спасибо. Леди Кэтрин об этом знать не должна.

— Да, сэр, — ответила экономка.

— И закройте дверь, если сможете.

— Да, сэр.

Она вырвала дверь из рук Леды, и та с шумом захлопнулась.

Пальцы Леды вновь вцепились в дверную ручку…

Как это смущает, что лицо его так прекрасно, ей даже трудно отвести глаза.

— Это неудобно. Я не должна оставаться здесь.

— Но я просил вас придти.

— Но это еще хуже!

Он пошевелил ногой под простынями, согнул здоровую ногу.

— Разве мы не пригласили вас?

— Пригласили, я благодарна.

— Хорошо. Он улыбнулся, его рука скользнула по простыне. Казалось, что разглаживание на ней морщинок — самое важное для него занятие.

— Я надеюсь, ваш приход сюда означает, что вы согласны принять предложение о службе?

— Я полагаю… что это так.

Какую-то долю минуты он молчал, все еще разглаживая простыню и не глядя на Леду.

— Я сказал им, что с подводы упала бочка прямо мне на ногу, потом я потерял сознание, а когда очнулся, то вы были рядом и сделали все необходимое. Совершеннейшая случайность. Я воздал должное вашему благородству и опустил детали. Прошло гладко. — Он взглянул на нее из-под ресниц. — Вы понравились им еще в ателье.

Леда стояла все еще у двери.

— А почему тогда я не проводила вас домой, если уж я такое благородное сокровище?

— А вы отказались принимать какую-либо благодарность. Проводили меня к доктору, а затем ушли, испарились, словно добрый ангел. А я дал вам свою визитную карточку и предложил место в моей фирме.

Она недоверчиво усмехнулась.

— Забавно, что ваша голова столь хорошо работает даже тогда, когда вы страдаете.

— О, к тому времени вы уже сделали с моей ногой все, что нужно, и я не очень страдал.

— Видимо, вы живете с весьма доверчивыми людьми, мистер Джерард.

— Они лучшие друзья в мире.

Он посмотрел на нее с холодным вызовом, как будто ожидая возражений. Леда опустила глаза.

— Значит, вам очень повезло. Но я действительно должна уйти.

— Как ваш новый работодатель, мисс Этуаль, я хочу попросить вас остаться.

— Мистер Джерард, сейчас самое неудобное время и место, чтобы заниматься делами. Я должна попросить вас извинить меня.

— Я понимаю, почему вы уволились с прежней работы, мисс Этуаль, если даже первое поручение вы встречаете в штыки. Вы собираетесь продолжать в том же духе?

— Меня не уволили, я сама ушла.

— Почему?

— Это мое дело.

— Но вы только что поступили ко мне на работу. Мне кажется, что теперь это и мое дело.

— Ну, хорошо. Мадам Элиза хотела, чтобы я выполняла поручения, которые… я не могла выполнять.

— Какие поручения?

Леда молча посмотрела на него.

Он встретил ее упрямый взгляд и через секунду, кажется, понял, что она имеет в виду. Рука вновь начала расправлять простыню. Леда почувствовала, что краснеет.

— Могу ли я считать себя уволенной?

— Вы боитесь меня? — спросил он низким голосом. Леда сама не знала, боится она или нет. Пальцы на дверной ручке занемели.

— У меня есть причины? — голос ее дрожал.

— Вы слишком стремитесь уйти, — его слова прозвучали сухо.

— Это очень неловкая ситуация. Я не знаю, какие правила в вашем мире, но здесь, чтобы леди находилась в комнате джентльмена, в его спальне… Это неприлично. Слуги начнут сплетничать.

Он рассмеялся.

— Уверяю вас, слугам и в голову не придет, что я могу покушаться на вашу честь.

— Тоща они вас слишком плохо знают, — резко сказала она, — я вас знаю несколько лучше.

Она ожидала насмешливый ответ, но с удивлением увидела, как темная краска заливает его лицо. Мистер Джерард рассматривал собственный кулак.

— Я прошу у вас прощения. А также извините за то, что задержал вас сегодня, чем скомпрометировал. Вы можете идти.

Он посмотрел прямо ей в глаза, и они оба вспомнили о том, что он был в ее комнате, когда она одевалась. Леда почувствовала обиду и покраснела. Он хотел что-то сказать, но девушка уже открыла дверь.

— Спокойной ночи, — сказала она.

— Мы увидимся завтра в библиотеке в девять утра, мисс Этуаль, если это отвечает вашим представлениям о достойном поведении.

— Завтра воскресенье, — напомнила она. Он усмехнулся.

— Конечно, я полагаю» вы хотите неделю отгулов в честь празднования?

— Конечно, нет, — ответила она. — В девять часов в понедельник — самое подходящее время. Спокойной ночи, сэр. Не дожидаясь ответа, она плотно закрыла за собой дверь.

Сэмьюэлу снились женщины. Они снились ему почти каждую ночь, и ему это казалось столь стыдным, что он никому не обмолвился об этом.