тюрбана. Эмма невольно залюбовалась им. – Но именно это меня и волнует, мисс Уайт-филд. Будь я один, я бы с радостью пустился в это путешествие, наслаждаясь охотой среди нетронутой природы. Но со мной вы и Тулси, и я колеблюсь. Территория, по которой нам предстоит ехать, принадлежит тиграм и диким слонам. Вам придется преодолеть огромное расстояние в седле.

– Но я отличная наездница, мистер Кингстон! Мои травмы тоже не должны вас смущать. К концу плавания по реке я окончательно поправлюсь и смогу часами находиться в седле… Прошу вас, не отказывайтесь от этой идеи!

– Сколько воодушевления, мисс Уайтфилд! А Тулси? Выдержит ли она путешествие по горам, по рекам, по джунглям? Не забывайте также про припасы, которые я везу в Парадайз-Вью. Я должен позаботиться об их благополучной доставке до места назначения. Кроме того, чтобы не умереть с голоду, большую часть времени нам придется посвящать охоте.

– Я знакома с огнестрельным оружием, – заверила его Эмма. – Охота была в Англии моим любимым спортом. Я буквально не вылезала из седла. Для моей лошади не существовало препятствий. Вы опять меня недооцениваете, мистер Кингстон.

– Вот уж чего мне меньше всего хотелось бы, так это недооценить вас, мисс Уайтфилд… Однако позвольте мне сначала поговорить с Тулси и позаботиться о припасах. Вы уверены, что вынесете все тяготы предстоящего пути? Редкая мэм-саиб согласилась бы на предложение, сопряженное с утратой удобств. Не забывайте, что нам вряд ли будут попадаться такие домики, как этот!

– Мне кажется, что лишения волнуют не столько меня, сколько вас, мистер Кингстон. Не вы ли жаловались на предстоящую ночевку под открытым небом, на краю джунглей?

Наградой ей стала его лучезарная улыбка.

– Ваша правда, мисс Уайтфилд. Вчера вечером я действительно искал крова и удобства. Я не так глуп, чтобы не предусмотреть для подобного путешествия элементарные условия. У нас будут отдельные палатки: для вас, для меня и для слуг. Мы станем обедать на белых скатертях и даже иногда баловаться хорошим вином. Об этом уже побеспокоится Сакарам. Он потеряет право принадлежать к своей касте, если его хозяин будет вести образ жизни, не соответствующий его положению.

– Потеряет право?.. Поразительно! Кажется, проживи я в Индии хоть всю жизнь – эта удивительная страна все равно останется для меня загадкой!

– Чтобы понять эту страну, надо в ней родиться! Вы только себе представьте, с какими трудностями столкнулся бы индиец, поселившийся в Англии!

– Предлагаете примерить туфлю на другую ногу? Разумеется, некоторые наши традиции тоже малопонятны иностранцу. Защищать их бывает очень трудно.

Эмма с интересом смотрела на Кингстона. Она находила между ним и собой все больше общего: оба сострадали бедным, оба обожали постигать неизведанное… Оба были бунтарями, тяготившимися стандартными социальными ячейками, в которые заключило их общество. Но не принимает ли она желаемое за действительное?! Ведь поцелуй еще ничего не значит!

– Я сообщу вам о своем решении, – сказал Кингстон и слегка поклонился. – Сегодня у вас день отдыха. Если мы действительно отправимся в плавание по Гангу, то мне хотелось бы сделать это как можно быстрее, возможно, даже завтра. Пассажирам поезда я уже помог. Теперь, думаю, настало время поторопиться в Парадайз-Вью.

– Я с вами согласна, мистер Кингстон. С вашего разрешения, я буду любоваться вот этим пейзажем, сидя в тени веранды.

– Если вам что-то понадобится, обратитесь к Сакараму. – Алекс собрался было уйти, но замешкался. – Тулси в доме? Можно было бы поговорить с ней прямо сейчас.

– Вы опоздали. Она ушла сразу после завтрака проведать своих друзей.

– Вы ее отпустили? Эмма кивнула:

– Она попросила у меня разрешения через Сакарама и получила его. Я поступила неверно?

– Она пренебрегает своими обязанностями. Ее долг – находиться при вас. Сакарам прав: от нее нет никакого толку. Не знаю, зачем я ее нанял.

– Чтобы соблюсти приличия. Он усмехнулся:

– Вот-вот! Видите, к чему это привело? Одно недовольство!

– Возможно, она предпочтет остаться со своими друзьями, а не пускаться с нами в трудное путешествие.

Его взгляд стал острым, как клинок.

– Как тогда поступите вы? Поедете со мной?

Это было произнесено вкрадчивым тоном, как какое-то интимное предложение. Эмма колебалась. Оставшись без айи – компаньонки и дуэньи – она нанесет своей репутации непоправимый урон. Любые встречные европейцы сочтут ее женщиной легкого поведения. Не будь с ней в поезде айи, миссис Гейтвуд и ее спутницы не пожелали бы с ней знакомиться.

– Если Тулси откажется нас сопровождать, мы постараемся избежать встреч с другими путешественниками, особенно из англичан. – Взгляд Кингстона был все так же пристален. – Когда мы доберемся до Парадайз-Вью, я найму для вас новую айю.

– Сначала поговорите с Тулси. Посмотрим, что она скажет. Если она откажется ехать дальше, я… Словом, я подумаю.

– У вас есть на размышления вся вторая половина дня. Только постарайтесь, чтобы случившееся вчера вечером не повлияло на ваше решение. Я еще раз прошу у вас прощения за свой… порыв. Обещаю, что больше этого не повторится. Как я уже говорил, мы будем уклоняться от встреч с людьми, способными создать превратное впечатление о вас у ваших знакомых в Калькутте. Я хорошо знаю, как беспощадна молва, и сделаю все возможное, чтобы вы не пали ее жертвой. Хотя справедливости ради надо сказать, что вы сами навлекли на себя неприятности, настояв, чтобы я нанял вас гувернанткой к своим детям.

– Да, я сама виновата. – Эмма опустила ресницы, не выдержав его обжигающего взгляда. – Я