– Здесь, кажется… – Она нерешительно вытянула ногу.

– Кажется? – Качая головой, он опустился перед ней на колени. – Наверное, это лодыжка.

Она отдернула ногу, не позволив ему к ней прикоснуться.

– Да не бойтесь вы! – проворчал Кингстон. – Давайте сюда вашу ногу.

– Вам нельзя видеть мои… нижние конечности.

– Тулси спит, о том, что я здесь, никто не знает. Чего вы боитесь? Я хочу просто осмотреть вашу лодыжку.

– Хорошо, – согласилась она со вздохом.

Осмотреть ее не значило трогать, так что едва Алекс коснулся ее ноги, Эмма вскрикнула:

– Мистер Кингстон!

Не обращая внимания на ее реакцию, он тщательно обследовал ногу. У нее были маленькие розовые пальчики с аккуратно подстриженными, но достаточно длинными ногтями; кожа оказалась нежной, как лепесток. Увы, лодыжка действительно распухла и посинела.

– Неудивительно, что вам больно! Не лодыжка, а сплошной кровоподтек. – Он осторожно повернул ступню. – Но кости, кажется, целы.

– А я вам про что говорила? – произнесла Эмма.

– Вам лучше лечь и подложить под ногу подушку. Нельзя, чтобы вы опирались на нее всем своим весом.

– Я весь день только и делала, что сидела или лежала. Вот если бы нашлась какая-нибудь мазь, чтобы снять опухоль и боль…

– Сакарам может что-нибудь предложить – скажем, припарку. Но искать травы можно только днем.

– Ваш Сакарам мне не поможет. Я для него неприкасаемая!

Ее глаза, загоревшиеся гневом, стали еще зеленее. У нее действительно были красивые глаза – выразительные, с длинными ресницами.

– А вы не излагайте в его присутствии свои воззрения, мисс Уайтфилд. Каста в Индии определяет всю человеческую жизнь.

– Сакарам предупредил, что, прикоснувшись ко мне, вы тоже перестанете принадлежать к своей касте.

Алекс отлично знал, как важно правильно ответить на это замечание.

– Сакарам пробыл со мной так долго, что воображает, будто внушил мне свои верования. Он убедил себя, что я должен быть брахманом, вот только не всегда веду себя надлежащим образом.

– Это верно: иногда вы ведете себя как англичанин. – Она улыбнулась, и он улыбнулся с ней вместе, довольный, что их обоих радует шутка, которая была бы непонятна другим.

– Ваша лодыжка заживет, даже если за ней специально не ухаживать. Но мы все равно приготовим ранним утром припарку. Где еще вы испытываете боль?

Она прижала руку к ребрам, но ее язык по-прежнему отказывался произнести запретное слово.

– Я благодарна вам за заботу, мистер Кингстон, но с болью в этом месте вы уж точно ничего не сможете поделать. О том, чтобы осмотреть меня здесь, не может быть и речи.

– В каком смысле «здесь»? – поддразнил он ее. – В комнате?

– Вы отлично знаете, о чем я.

– Вот именно, знаю, мисс Уайтфилд, потому и намерен продолжить осмотр. Если у вас сломано ребро, придется вас перевязать, как бы вы ни протестовали. Будьте же благоразумны! Неужели обязательно будить Тулси или, того хуже, вызывать какую-нибудь из англичанок, чтобы мы с вами не оставались наедине?

– Нет! – Ответ прозвучал быстрее и решительнее, чем он ожидал. – Ситуация вызывает у меня смущение и без свидетелей. Раз уж вы взялись за дело, быстрее доводите его до конца.

Она вытянулась на кровати, стиснула зубы и устремила взгляд на противоположную стену. Алекс с трудом сдерживал смех. Она походила на женщину, которую вот-вот казнят при помощи слона. Сам он никогда не наблюдал этой казни, которую в недалеком прошлом практиковали старые махараджи, но слышал от тетки ее подробное описание. Приговоренного укладывали на землю и не давали двигаться; ему на голову наступал слон. На лице мисс Уайтфилд застыло настолько скорбное выражение, что можно было подумать, будто ее ждет такая же участь.

Алекс с максимальной осторожностью ощупал ее ребра. Когда он коснулся маленькой твердой выпуклости под левой грудью, она вскрикнула.

– Мне очень жаль, мисс Уайтфилд, но, боюсь, вы все же не избежали перелома ребра. Здесь болит?

Еще немного – и у нее хлынули бы слезы, но она проявила мужество и ограничилась кивком, после чего, закусив губу, позволила ему продолжить обследование. Алекс изо всех сил старался не прикасаться к груди мисс Уайтфилд, но иногда все же нечаянно задевал ее. Обнаружив, что ее форма и размер отвечают даже самым взыскательным требованиям, Кингстон поймал себя на желании сделать объектом исследования, причем обстоятельного и неторопливого, также и грудь мисс Уайтфилд.

– Необходимо перевязать вам грудную клетку, – заключил он. – Вам сразу станет легче. Но для этого придется раздеться до пояса.

– А сама я не смогу справиться? – Зеленые глаза смотрели умоляюще. – Или лучше попросить Тулси?