Ладно, Эдди, пойдем. Ну их к черту. Забудь про них.

– Легче сказать, чем сделать. – Но Эдди все же толкнул коляску, и они двинулись дальше.

Из сумрака впереди выплыл какой-то высокий решетчатый барьер, похожий на навесную башню средневекового замка… а за барьером виднелись смутные очертания поезда. Так Эдди с Сюзанной впервые увидели Блейна Моно. Он действительно оказался розовым, как и утверждал Эдди. Нежный оттенок его был как будто специально подобран под цвет прожилок на мраморных колоннах. Блейн словно парил над высокой платформой стремительным вытянутым силуэтом в форме обтекаемой пули. Казалось, он сделан из плоти, а не из металла. Поверхность его была безупречно гладкой, безо всяких зазоров и трещин, и лишь в одном месте ее прорезало отверстие – треугольное окно в головной части, снабженное огромным «дворником». Эдди знал, что точно такое же есть и на другой стороне, так что если смотреть на Блейна спереди, впечатление будет такое, что у поезда есть лицо, как у Чарли Чу-Чу. А «дворники», наверное, будут похожи на веки над хитро прищуренными глазами.

Белый свет, льющийся из открытой арки в северо-восточной стене Колыбели, падал на Блейна чуть скошенным, длинным прямоугольником. Эдди подумал еще, что поезд этот похож на хребет какого-то сказочного розового кита – всегда загадочного и молчаливого.

– Ну вот, – шепнул он, понизив голос. – Мы нашли его.

– Да. Блейна Моно.

– Но он мертв, тебе не кажется? Во всяком случае, выглядит он неживым.

– Нет. Он живой. Просто спит.

– Откуда ты знаешь?

– А откуда ты знал, что он розовый? – Она не ждала от него ответа, и Эдди не стал отвечать. На напряженном лице Сюзанны читался неподдельный страх. – Он спит, и знаешь, что я тебе скажу? Я боюсь… мне страшно его будить.

– Ну ладно, давай подождем остальных.

Она покачала головой.

– Мне кажется, мы должны все подготовить заранее… я имею в виду, к их приходу… потому что, сдается мне, что прибудут они сюда в крайней спешке. Подвези меня к этой коробочке на решетке. Похоже на переговорное устройство. Видишь?

Эдди увидел коробку и медленно подкатил к ней коляску. Устройство крепилось к решетке сбоку от закрытых ворот посередине перегородки, идущей по всему периметру Колыбели. Вертикальные стойки ограды были сделаны из металла, похожего на нержавеющую сталь; ворота – из кованого железа, а их нижняя часть уходила в обитую сталью прорезь в полу. Эдди увидел, что сквозь решетку им не пробраться. Расстояние между стойками не превышало и четырех дюймов. В такую узкую щель с трудом бы протиснулся даже Ыш.

Над головой шелестели и ворковали голуби. Левое колесо коляски Сюзанны монотонно поскрипывало, действуя на нервы. Полцарства за банку машинного масла, – подумал Эдди и только теперь осознал, что ужасно боится. Ему было не просто страшно. Он давно уже не испытывал ничего подобного: с того самого дня, когда они с Генри стояли на Райнхолд-стрит в Дач-Хилле, глядя на покосившийся Особняк. В тот день – дело было аж в 1977 – они не решились войти в жуткий дом «с привидениями». Они повернулись к нему спиной и зашагали прочь, и всю дорогу он мысленно клялся себе, что никогда, никогда, никогда не вернется в то страшное место. Эту клятву он, надо сказать, сдержал… но вот вам, пожалуйста, новый «дом с привидениями». И вот вам, пожалуйста, главный призрак – Блейн Моно – приземистый розовый силуэт с треугольным окошком, косящимся на него, точно глаз хищного и опасного зверя, который вроде бы спит, но на само-то деле лишь притворяется спящим.

Он давно не шевелится у себя в Колыбели… уже много лет… он даже болтать прекратил на свои разные голоса, прекратил разговаривать и смеяться… последним к Блейну ходил Ардис… Блейн ему задал вопрос, и когда Ардис не смог ответить, Блейн спалил его голубым огнем.

Если он сейчас заговорит, я, наверное, сойду с ума, – подумал Эдди.

Ветер снаружи усилился, брызги дождя влетели в высокий проем выездных ворот. На стекле окна Блейна остались мелкие капельки.

Ни с того, ни с сего Эдди вздрогнул и внимательно огляделся по сторонам.

– За нами, кажется, наблюдают… я чувствую.

– Для меня это не новость, – сказала Сюзанна. – Подвези меня ближе к воротам, Эдди. Хочу как следует рассмотреть эту штуку.

– О'кей, только не прикасайся к ней, хорошо? Вдруг она под напряжением…

– Если Блейну захочется нас поджарить, он и так это сделает, – отмахнулась Сюзанна, глядя через ограду на розовую спину Блейна. – И ты это знаешь не хуже меня.

Эдди действительно это знал и потому промолчал.

Коробка действительно напоминала переговорное устройство, совмещенное с системой охранной сигнализации. В верхней ее половине виднелся динамик с кнопкой по типу обычных переключателей «СЛУШАЙТЕ/ГОВОРИТЕ». Под динамиком в форме ромба располагались числа от одного до ста.

Под ромбом из чисел торчали еще две кнопки. На одной на Высоком Слоге было написано «КОД- КОМАНДА», на другой – «ВВОД».

Сюзанна уставилась, озадаченная, на непонятное для нее устройство. На лице ее явно читалось сомнение.

– Что это может быть, как ты думаешь? Похоже на хитрые эти штуковины из фантастических фильмов.

«Ну конечно», – подумал Эдди. Как-то он упустил из виду, что они с Сюзанной были из разного времени. У себя, в своем времени, Сюзанна, возможно, и видела одну-две системы домашней охранной сигнализации (в конце концов, она же жила в Манхэттене, среди богачей, пусть те и не очень-то привечали ее), однако, как ни крути, электронное оборудование, существовавшее в ее время, в 1963 году, и сверхсложные приборы его, 1987, года – это, как говорится, две большие разницы. «А ведь мы никогда с ней и не говорили об этих различиях, – подумал он. – Интересно, что бы она сказала, если б я ей сообщил, что, когда Роланд меня умыкнул, Рональд Рейган был президентом Соединенных Штатов? Она бы, наверное, решила, что я рехнулся».

– Это система охранной сигнализации, – пояснил он, не вдаваясь в подробности. А потом что-то его зарубило, и, хотя все чувства его и инстинкты восстали против такой вопиющей дурости, он заставил себя поднять руку и нажать пальцем на кнопку «СЛУШАЙТЕ/ГОВОРИТЕ».

Странно, но током его не тряхнуло. В руку его не ударила голубая молния. Никаких даже признаков того, что эта штука вообще работает.

«Может, он все-таки умер, Блейн. Может, он все-таки умер».

Только ему почему-то не верилось в это.

– Алло? – вопросительно произнес Эдди, живо себе представляя, как Ардис, бедогала, вопит от боли в потоке микроволнового излучения, а по телу его и лицу пляшут разряды голубого огня, от которых плавятся глаза и загораются волосы. – Алло… Блейн? Кто-нибудь?

Он отпустил кнопку и, напрягшись, застыл в ожидании. Сюзанна сунула ему в руку свою маленькую и холодную ладошку. По-прежнему никакого ответа. Эдди опять нажал кнопку – в этот раз ему это далось с еще большим трудом.

– Блейн?

Он отпустил кнопку. Подождал. Опять – никакого ответа. Эдди почувствовал, как голова у него начинает кружиться: неприятное, даже опасное ощущение, которое часто одолевало его в моменты стресса или страха. Когда с ним случалось такое, он не мог уже мыслить здраво. В него как будто вселялся бес. Ему становилось на все наплевать. Так было, когда он повздорил с тем узколицым связным Балазара в Нассае. И то же самое начиналось теперь. Если бы Роланд увидел его в те моменты, когда в нем бушевал огонь этого бешеного нетерпения, он бы понял, что Эдди не просто очень похож на Катберта – в такие моменты он бы, наверное, смог поклясться, что Эдди и есть Катберт.

Эдди вдавил что есть силы кнопку и заорал в микрофон дурным голосом, имитируя (безо всякого, впрочем, успеха) сочный британский акцент:

– Привет, Блейн! Здорово, старик! Это Робин Лич, главный редактор журнала «Жизнь богатеньких и