После отъезда пиратской делегации Айета и Таатира отправили по своим комнатам. Вежливо, но твердо Мурсили велел им не выходить в течение двух часов. Впрочем, милостиво разрешил общаться, а не сидеть в одиночестве. Айет хотел что-то сказать, но Таатир молча схватил его за руку и потащил за собой, не дав высказаться. В комнате ротарианина их встретила Ио, не принимавшая участия в диалоге с Брамсом по конспиративным причинам. Он тут же засыпала Айета вопросами про Брамса, и молодой землянин был вынужден терпеливо отвечать. Таатир завалился на кровать и раскрыл ротарианскую книгу-рукопись.

   - Почему нельзя выходить? - недовольно просвистела Ио.

   - У Невозвращенцев сейчас общее собрание, - оторвался от книги Таатир, - и не хотят, чтобы мы шатались по зданию. И зачем такие предосторожности? Все равно не поймем ничего.

   - Тем не менее, - заметил Айет, - не хотят при нас говорить. Язык этот...

   - Определил происхождение, землянин?

   - Нет! - Айет взъерошил волосы. - Но кое-какие соображения имеются.

   - Не поделишься? - отложил книгу Таатир. - Ты же специалист у нас по языкам. Но прежде чем откроешь нам страшную тайну языка Заказчиков, скажи, почему ты скрыл, что воевал на Ротаре?

   - Вообще не стоило об этом говорить, - смутился Айет.

   - Но почему? Ты воевал на моей родной планете. Разве не гордишься этим?

   - Нет, - прошептал Айет, поднимая глаза. - Разве такими вещами можно гордиться?

   - Да? - теперь настала очередь Таатира смущаться. - Ладно...давай лучше про язык наших хозяев поговорим. Ты его идентифицировал?

   - Не уверен, - обрадовался перемене темы Айет. - Дело в том что мои версии просто не могут быть правдой, а сделанные выводы настолько невероятны, что...Мне нужно ещё время, чтобы убедиться окончательно.

   - Вот как? - зевнул Таатир. - Хорошо, как убедишься, не забудь сообщить. Скоро меня позовут, я должен подготовить один груз для корабля, опечатать и упаковать. Старт скоро.

   - Груз? - вздрогнул Айет. - Какой такой груз?

   - Точно не знаю. Несколько ящиков, кажется с экземпляры местной флоры и фауны. Наверно решили отправить местных жуков и пару цветов для исследований.

   - Ты будешь опечатывать ящики? - с волнением спросил Айет, возбужденно хлопая Ио по крылу. Ааонка недовольно отодвинулась от обнаглевшего самца.

   - Ну, буду, - лениво ответил Таатир, снова раскрывая книгу. - И что с того? Уж не собрался ли ты лететь вместо замороженных жуков?

   - Именно.

   Ротарианин подскочил на кровати и вытаращил на улыбающегося Айета родниковые глаза. Ио с нескрываемым интересом наблюдала за этой немой сценой. Воистину, решила она, все самцы одинаковы.

   - Великий Сим тому свидетель, - к Таатиру наконец вернулся дар речи, - кажется на арене один из жуков сильно заехал челюстями по твоей дурной голове. Или шутишь так, землянин?

   - Я абсолютно серьезен, - заверил Айет. - ты должен упаковать меня в ящик и погрузить в корабль Невозвращенцев. Только подумай, Таатир, это же реальный шанс попасть на их планету! Другого такого случая не будет.

   - Айет, ты сошел с ума, - тихо возразил Таатир, - я объясню, почему. Во первых, ты превратишься в сдобное тесто с начинкой из костей во время старта, так как не будешь сидеть в перегрузочном кресле. Даже если тебе каким-то чудом удастся пережить взлет, неминуемо погибнешь при выходе в гиперпространство. Ты хоть представляешь, что такое гиперпрыжок без кресла?

   - Представляю, - пробурчал Айет, - уже прыгал...

   - Во второй раз может не повезти! Сбрендишь с ума, превратишься в параноика или идиота, пускающего слюни. Понимаешь или нет? Идем дальше. Допустим, ты еще жив, в здравом уме, сидишь в ящике. Но ведь впереди выход в обычное пространство, затем посадка, снова перегрузки. Уверен, приземление окончательно прикончит то, что от тебя к тому времени останется. Невозвращенцы поместят твой труп в кунсткамеру с надписью 'Неизвестная форма жизни, скорее всего, мутант' Улавливаешь мою мысль, землянин?

   - Улавливаю. Разве нельзя установить импровизированное защитное кресло в ящик и как-то прикрепить к дну контейнера?

   - Можно, конечно. Тем более, что груз намертво прикрепляется к полу, не мне тебе об этом напоминать, тоже мне, космонавт! Старт назначен на завтра, пожалуй я бы сумел придумать что-нибудь и спряжать тебя, дурака, на корабле Невозвращенцев.

   - Видишь! - обрадовался Айет. - Это же единственный шанс хоть что-то узнать про них.

   - Если тебя обнаружат, могут убить, имей в виду. И что я скажу Мурсили, когда он спросит, а куда это подевался боец, за которого он выложил столько денег?

   - Придумай что-нибудь. Отправляйся к Брамсу, будто со мной вместе, потом возвращайся и скажи Мурсили, что я остался в Цитадели по уважительной причине. Например, за девицей приударил и...Качаешь головой?

   - Если я такое расскажу, Мурсили отправит меня голышом погулять в поле к жукам, - Таатир вздохнул, вертя в руках книгу-рукопись, так что придется придумать что-нибудь поправдоподобнее. Например, скажу, что ты умер. И кстати, буду недалек от истины!

   - Не хорони меня раньше времени!

   Тут вмешалась Ио.

   - Самец, мне кажется, план очень рискованный. Перегрузки при старте и посадке - это серьезно и вполне может тебя убить, даже если самец Таатир установит защитное кресло. Розовокожий не инженер- проетировщик и вряд ли сумеет соорудить полноценное кресло. Очень опасно...

   - Ты думаешь? - засомневался Айет, почесывая подбородок. - Таатир, на Земле мне сказали, что у тебя есть звездолет и ты мог бы...

   - Лететь за тобой и с помощью гиперпространственных колебаний вычислить их курс, и это в случае, если Невозвращенцы ослепнут. Ты это хотел сказать, землянин?

   - Да. Я ошибаюсь?

   Таатир помрачнел.

   - Мой корабль в ангаре на Зеро! Ты что же, воображал, что я мог вот так запросто прилететь сюда на своем звездолете. Да я только два года втирался в доверие к людям Брамса на Зеро, пока меня не привезли сюда! Целую легенду о преступном прошлом сочинил! Потом уже к Невозвращенцам нанялся.

   Айет молча уселся на кровать рядом с возмущенным Таатиром и стал задумчиво наблюдать, как Ил проверяет фонарики в роскошных крыльях. Теперь его план уже не казался особенно привлекательным.