приличия неосторожным словом. В конце концов, на то и маскарад! Здесь никого не шокирует ни нескромная шутка, ни украдкой сорванный поцелуй… Кэт подняла голову — из прорезей маски прямо на нее требовательно смотрели глаза похожие на два темных глубоких омута. Ого, если не поостеречься, в них можно утонуть! Милый, милый Бакленд… И почему жизнь так несправедлива?!

Вальс закончился, Бакленд поклонился, и Кэт показалось, что он хочет ей что-то сказать. Но тут к ней подскочил Кит Барнсли, уже явно успевший приложиться к пуншу, и, обхватив за талию, увлек ее танцевать контрданс. Потом с ней танцевали Стивен, Эммет, Джеймс и даже сэр Уильям, заметивший, что всю жизнь мечтал пройтись в кадрили с королевой Елизаветой.

Время пролетело совершенно незаметно, и не успела Кэт оглянуться, как огромные напольные часы в дубовом футляре пробили четверть двенадцатого. Джеймс пригласил ее на второй тур вальса и, наклонившись к ее уху, сказал, что они откроют свою маленькую тайну Бакленду в полночь, когда все сбросят маски.

— Пожалуйста, давайте не будем откладывать! — взмолилась Кэт, не спуская глаз с Бакленда, который стоял у колонны и вальс танцевать явно не собирался. — Я больше не могу выносить этот фарс ни минуты. Мне ненавистна ложь, вы не представляете, как меня мучила совесть все время, пока я с вами флиртовала!

Посмотрев в умоляющие глаза девушки, Джеймс решительно взял ее под руку и повел к Бакленду.

— О, спасибо, вы само благородство, лорд Эшвелл! — горячо воскликнула Кэт.

Джеймс покраснел, и поскольку его лицо частично скрывала маска, Кэт подумала, что он рассердился на нее за эти слова. Однако в следующее мгновение она с облегчением поняла, что ошиблась, — Джеймс кашлянул и торопливо сказал:

— Не забудьте спросить Джорджа, чем он зарабатывает на жизнь, это очень важно!

Кэт улыбнулась — он не рассердился на нее, а просто смутился. Но что он имеет в виду? Чувствуя какой-то подвох, она хотела расспросить поэта поподробней, но они уже подошли к Бакленду.

Джеймс не стал испытывать терпение Кэт.

— Джордж, мы с Кэт решили первыми сбросить маски — просто сказал он. — Знай, мы не помолвлены, а только притворялись, потому что мне ужасно захотелось сбить с тебя спесь!

Казалось, вся кровь отхлынула от лица Бакленда. Он снял маску и уставился на Кэт широко раскрытыми, вмиг просветлевшими глазами, как будто впервые увидел. Он хотел было что-то сказать, но в этот момент огромные часы начали бить полночь. Все закричали и стали снимать маски, громко смеясь и переговариваясь. Не сводя глаз с Бакленда, Кэт тоже сняла маску. У нее щемило сердце от сладостной надежды и муки ожидания — ведь сейчас все должно разрешиться!

Бакленд протянул к ней руку, но тут вмешался Джеймс.

— Ты ведь не сердишься на меня, Джордж, правда? — закричал он, стараясь перекрыть шум.

Улыбнувшись, Бакленд покачал головой.

— Как я могу на тебя сердиться, если ты только что воскресил меня к жизни?! — воскликнул он и пристально посмотрел другу в глаза. — Ну и ловко же ты притворялся! Я ведь ничего не заподозрил…

— Еще бы, я очень старался, — ответил Джеймс со смехом. — Но, признаться, мною руководили не самые благородные чувства: мне хотелось тебя немного помучить!

Бакленд опять потянулся к Кэт, но взять ее за руку не успел, потому что внезапно шум вокруг стих, гости, пожимая плечами, расступились, и на открытом пространстве перед Баклендом и Джеймсом возник граф Саппертон. В руках он держал украшенную цветами корзинку с пирожными, фруктами и конфетами.

— Дамы и господа! — торжественно произнес граф. — Как я и обещал, пришла пора объявить имя победителя. По правде говоря, я не в восторге от его костюма, но по части притворства ему равных нет. Итак, приз заслуженно присуждается лорду Эшвеллу!

С этими словами он протянул корзинку Бакленду, и Кэт ошарашенно посмотрела на него. Что он говорит? При чем здесь Бакленд, и почему вдруг так стушевался и отступил в сторону Джеймс?

Оба друга обменялись взглядами, в которых читалась покорность судьбе. В звенящей тишине раздался зычный голос Джаспера:

— Чепуха! Что я, черт возьми, не знаю Эшвелла? Он в костюме… гм… как его, бишь… Ну, драматург такой был, автор «Гамлета» и другого вздора!

В зале тотчас поднялся невообразимый гвалт — все закричали, требуя объяснений. Почему граф отдал приз Бакленду и почему он назвал костюм лорда Эшвелла не слишком удачным? И вообще, разве можно назвать поэта лучшим участником маскарада, если в костюме Шекспира его сразу узнали?

Схватив Кэт за руку, Мэри взглянула на подругу с таким состраданием, что у той снова сжалось сердце от предчувствия надвигающейся беды. Ничего не понимая, Кэт посмотрела по очереди на обоих молодых людей, потом на Мэри… Все это напоминало кошмарный сон, вязкий, затягивающий, в котором исчезает ощущение времени, а привычные предметы принимают искаженные, пугающие формы.

Между тем общее напряжение нарастало, и Кэт почувствовала, что задыхается в своем тяжелом платье и тугом корсете. Граф подал корзинку не Джеймсу, а Бакленду. В зале опять поднялся шум. Бакленд взял корзинку, и у Кэт екнуло сердце. Зачем он это сделал? И почему граф так злорадно поглядывает на нее?

— Я вручаю приз, — хозяин Личвуда сделал эффектную паузу, — настоящему лорду Эшвеллу, который целых шесть недель скрывался под именем мистера Бакленда! Согласитесь, подобный маскарад еще не удавался в наших местах никому. Никто даже не догадался о фарсе, разыгранном нашим знаменитым поэтом! Я тоже наверняка попался бы на удочку ловкого притворщика, если бы не имел чести познакомиться с лордом Эшвеллом когда-то в Лондоне. — Он поклонился Бакленду и с язвительной улыбкой добавил: — Правда, это было давным-давно, десять лет назад.

До сознания Кэт доходили только обрывки фраз: лорд Эшвелл… маскарад… ловкий притворщик… Бакленд поймал ее взгляд и сокрушенно улыбнулся, потом беззвучно произнес одними губами:

— Простите…

Кэт помотала головой, силясь стряхнуть с себя кошмарный сон. Нет, этого не может быть! Джордж — все тот же светский повеса, владелец разоренной суконной фабрики, негодник, который целовал ее у ручья, а потом проткнул ей руку в странном поединке в конюшне… Он пообещал, что она никогда не выйдет за Эшвелла… Кэт как будто ударила молния: выходит, он сам и есть Эшвелл?!

Вокруг хлопали и смеялись. Подумать только, знаменитый поэт лорд Эшвелл явился в Котсуолдские холмы инкогнито под видом скромного мистера Бакленда! Какая великолепная шутка! Но кто же в таком случае Джеймс? Просто Джеймс Монроз, друг знаменитости и сам молодой начинающий поэт? Потрясающе!

Все бросились к молодым людям с поздравлениями и изъявлениями восторга, оттесняя Кэт от новоявленного лорда Эшвелла, и она с облегчением отошла в сторону. Ей было слышно, как он звал ее, и в его голосе, обычно таком самоуверенном, звучали испуганные нотки, но она даже не посмотрела в его сторону. Подлец! Она не желала ни видеть его, ни слышать его жалких объяснений!

Толпа, образовавшаяся вокруг Бакленда и Джеймса, гудела от возбуждения, многие начали уверять, будто уж они-то догадывались, что дело нечисто. У Кэт закружилась голова. К ней подошла Мэри и взяла ее за руку.

— Прости меня, Кэт, я должна была тебя предупредить! — пробормотала она, пряча глаза.

Кэт посмотрела на нее, ощущая внутри звенящую пустоту. Боже, какой удар, как зло посмеялась над ней судьба! Этой душевной раны не залечить вовек!

— Я всегда считала, что мистер Бакленд слишком красив для заурядного владельца мануфактуры! — услышала Кэт голос миссис Криклейд. — Человек с такой внешностью может быть только поэтом, настоящим поэтом! Посмотрите, сколько чувства в его ярких голубых глазах… Нет-нет, я решительно всегда подозревала, что он лорд Эшвелл, поэт и богач с двадцатью тысячами фунтов годового дохода! Ему надо поскорее избавиться от своей фабрики, потому что человеку его положения не пристало заниматься таким прозаическим делом, как коммерция!

Кэт попросила слугу вызвать ее экипаж и, ни на кого не глядя, пошла в соседнюю комнату, где играли в карты. Джаспер, изрядно нагрузившийся портвейном, при ее появлении расхохотался.

— Выходит, ты зря старалась, Кэт! — воскликнул он.