– Нет, голубушка, вина целиком лежит на нем, и вам не стоит тратить силы, придумывая ему оправдание. Мало ли какую глупость вы могли сболтнуть Королю в Раскидистых Дубах! С тех пор вы стали мудрее, и ваш природный здравый смысл не подвел вас и на этот раз. Я понимаю, почему мой сын увлекся вами! Вы прелестная молодая леди с открытой душой. Вы самокритичны и… не уступаете ему по темпераменту! – Виконт кашлянул и ослабил галстук, словно ему не хватало воздуха, потом подошел к туалетному столику и взял из перламутровой табакерки щепотку табаку.
– Вы имеете в виду наши с Брэндишем поцелуи? Эннерсли сделал понюшку.
– Я бы не осмелился выразиться столь прямолинейно, но раз уж вы сделали это за меня, отвечу – да! Вы прекрасная пара во всех отношениях! Поэтому вам нужно поскорее обзавестись достойным воздыхателем, чтобы Брэндиш почувствовал некую конкуренцию. Поверьте, часто только страх потерять любимую может подтолкнуть мужчину к решительным действиям!
Генриетта задумалась. Ей вспомнилось, как разъярился Король, когда она рассказала ему о выходке Фарли. Наверное, виконт прав!
– Но где взять воздыхателя? Я знакома с несколькими достойными джентльменами, но ни один из них не подходит на эту роль! Со временем, конечно, можно было бы кого-то подыскать…
– Есть один человек, которого Король наверняка воспримет всерьез, – быстро сказал виконт. Генриетта нахмурилась, пытаясь сообразить, кого он имеет в виду. Эннерсли торжествующе улыбнулся, совсем как его сын. – Это я сам, конечно! Брэндиш знает, как я вас ценю, к тому же он наверняка вспомнит, что каких-то несколько недель назад сам посоветовал мне жениться. Почему бы, в таком случае, не выбрать себе молоденькую невесту?
Генриетта растерянно моргнула. Она не верила своим ушам!
– Вы серьезно? – наконец спросила она. – Учтите, я буду взыскательной невестой, потребую, чтобы вы каждый день заваливали меня цветами и любовными записками!
Посмеявшись ее шутке, виконт посерьезнел.
– Пожалуй, нам лучше отказаться от формального ухаживания и сразу обручиться. У нас мало времени – сезон близится к концу, после него наши дороги разойдутся, и мы разъедемся из Лондона кто куда.
Генриетта молчала, размышляя. Отличный план, он наверняка сработает, если, конечно, Король любит ее достаточно сильно, чтобы преодолеть свое отвращение к браку. Когда она поделилась сомнениями с лордом Эннерсли, тот сказал, что Брэндиш, безусловно, по уши в нее влюблен и что его нужно только легонько подтолкнуть.
Однако в конце концов она отвергла план виконта, как тот ее ни уговаривал. Самые серьезные возражения вызывала фиктивная помолвка. Что делать, если они «обручатся», а разыгранный ради Брэндиша спектакль не произведет на него никакого впечатления? «Нет, хватит с меня этих маленьких хитростей, – решила Генриетта, – довольно и того, что успешно продвигается к завершению план с участием Энджел». От души поблагодарив виконта за доброе отношение и желание помочь, она вежливо, но твердо заявила, что все должно идти своим чередом.
Вновь почувствовав присутствие духа, молодая женщина решила вернуться к гостям. Выйдя в коридор, она обернулась, чтобы поблагодарить виконта еще раз, и, повинуясь внезапному порыву, поцеловала его в щеку.
Выходя из своей комнаты, миссис Литон увидела, как ее старшая дочь выскользнула из спальни Эннерсли. Изумлению матери не было предела. Она тотчас юркнула обратно, бесшумно прикрыв за собой дверь, и выглянула в щелку: Генриетта о чем-то непринужденно беседовала с виконтом, потом поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. У миссис Литон от ужаса оборвалось сердце и подкосились ноги. Когда коридор опустел, она открыла дверь и медленно, как слепая, пошла вперед. Каждый шаг давался ей с огромным трудом.
Это какой-то кошмарный сон. Неужели лорд Эннерсли влюблен в Генриетту? Разумеется, он всегда ей симпатизировал, даже сажал ее рядом с собой за обедом. Они, бывало, увлеченно беседовали, всегда находя повод посмеяться. Но кто бы мог подумать, что он влюбится в нее? Он намного старше и вряд ли собирается на ней жениться!
Рухнув в глубокое кресло перед камином, миссис Литон уставилась на огонь. Наверное, она ошибается. Но ведь Эннерсли предложил переехать в Лондон всем ее незамужним дочерям! Более того, требовал, чтобы Генриетта обязательно посещала светские вечера и театры, где бывали семейства Литон и Брэндиш. На последнем он особенно настаивал. Теперь понятно, почему, – наверное, хочет на ней жениться!
Бал, успеху которого миссис Литон поначалу так радовалась, заканчивался просто ужасно. Любимый человек предпочел ей ее дочь! Когда Эннерсли с Генриеттой поженятся, несчастная мать семейства даже не сможет у них поселиться, потому что это разорвет ей сердце! Придется поклониться презренному Хантспилу, чтобы он позволил вернуться в Дубы! Господи, за что ей выпала такая горькая доля?! Закрыв лицо шалью, миссис Литон зарыдала.
Два дня спустя, в понедельник, Энджел в гостиной с нетерпением ждала, когда начнутся утренние визиты. Девушка устроилась на обитом золотисто-желтым дамастом стуле возле окна, где неяркое послеполуденное солнце падало на вышитый стеклярусом ридикюль, любовно разложенный ею на коленях. Корнелиус непременно придет, думала она, наверное, уже в сотый раз поглаживая ридикюль, в котором втайне от всех хранила любовные письма дорогого сердцу поэта. Напряженно вслушиваясь в шум улицы, Красавица то и дело поглядывала на окно и тяжело вздыхала. Увы, громыхавшие по мостовой экипажи проезжали мимо! Когда же наконец она увидит Корнелиуса?
Энджел так и не решилась рассказать о своей любви ни матери, ни сестрам. Она была уверена, что старшие ни за что не одобрят ее выбора, а Бетси его просто высмеет. Не дай бог еще отправят ее обратно в Раскидистые Дубы! Да, Генри и Шарлотта наверняка сочтут Корнелиуса неподходящей партией! Как-то Генри спросила о нем у мисс Брэндиш, и Энджел, к своему ужасу, услышала, что он «беден, как церковная крыса».
Разумеется, ей это было совершенно безразлично, но Генри придерживалась иного мнения. Перед началом сезона она выразилась достаточно ясно: Энджел должна очаровать какого-нибудь богача, чтобы он на ней женился! Красавица с отвращением передернула плечами – мама и Генри радуются, что в ее сети попался Золотой Заяц, то бишь мистер Филипс, но они не знают, что мысль о браке с ним приводит ее в ужас. Она с трудом выносит даже его присутствие. Он приезжал к ней вчера, и, чтобы вытерпеть эту муку, Энджел представила на его месте своего дорогого Корнелиуса. Но мистер Филипс все испортил – он взял ее руку в свою и сказал, что через несколько дней обратится к ней с одной очень важной просьбой. Сначала Энджел подумала, что он хочет услышать ее новые музыкальные сочинения, и не придала его словам особого значения, но той же ночью ей приснился кошмар: мистер Филипс на громадном зайце, одетом в золотую броню, скачет прямо на нее с копьем наперевес. От ужаса Энджел проснулась и закуталась с головой одеялом. Она вдруг поняла: самый богатый человек в Лондоне собирается просить ее руки! Что делать, как от него спастись?
Энджел встряхнула головой, прогоняя тяжелые мысли.
Она оглянулась – в большой голубой гостиной, к которой она только сейчас начала привыкать, не было никого, кроме нее и Генриетты. Та, расположившись на канапе возле камина, занималась рукоделием.
Генри подняла голову и улыбнулась Энджел. Красавицу захлестнула теплая волна любви и благодарности к старшей сестре. Дорогая Генри проявляет столько терпения, когда она не может чего-то понять, так ласково ободряет и хвалит ее, побуждая развивать свои музыкальные способности! Энджел порывисто встала и, подойдя к Генриетте, села возле нее.
– Я уже давно хочу кое-что тебе сказать, Генри, но не знаю как, – начала девушка. От волнения у нее неистово билось сердце, и, не смея взглянуть на сестру, она стала следить за иголкой, с которой та так ловко управлялась.
– Ты можешь мне довериться! – ответила Генриетта. – Мне и самой не терпится узнать о твоем поклоннике. Ваша встреча в субботу сделала тебя по-настоящему счастливой, не правда ли?
– Правда! – прошептала Энджел, глядя на нее с блаженной улыбкой. – Стоило ему посмотреть мне в глаза, как меня охватило ощущение небывалого счастья! И его тоже! Я хотела тебе рассказать, но боялась, что ты не одобришь моего выбора.
– И совершенно напрасно, потому что твой поклонник – воплощение доброты и благородства! Я всецело одобряю твой выбор! Этот джентльмен всегда был мне симпатичен.
