критики – незрелыми и грубоватыми. Что до меня, то, по-моему, мистер Вэллоу довольно неприятный юноша с нечесаной гривой и очень несдержанный на язык.

– Похоже, он вам не по душе, – усмехнулся Король.

– Вы правы, на мой взгляд, он не джентльмен, но это вовсе не означает, что он не может понравиться женщине. – Фанни объявила свои очки и продолжала: – У меня создалось впечатление, что мисс Энджел Литон безумно влюбилась в него с первого взгляда!

– В этого поэта? Не может быть! Вы уверены?

– Абсолютно! Но как отнесется к такому повороту событий миссис Харт, которая, как вы наверняка уже имели случай убедиться, держит своих близких в ежовых рукавицах?

Фанни подняла на Короля глаза, внимательно наблюдая за его реакцией, и у него снова появилось тревожное ощущение, что она раскинула невидимую сеть и ждет, пока он в ней запутается. Упоминание о Генриетте было явным вызовом, на который Король, ненавидевший дамские интриги, решил дать достойный ответ. Он с притворной лаской погладил Фанни по руке и сказал:

– Как мило с вашей стороны лишний раз напомнить мне о недостатках миссис Харт. Так добродетельная супруга, заботясь о муже, тонким намеком предупреждает его о грозящей опасности!

Под его взглядом в упор она слегка покраснела.

– Я и в мыслях не имела ничего такого, мистер Брэндиш!

– Разумеется, нет! И поскольку вы не пожелали стать моей любовницей, я не очень разочарую вас, в очередной раз напомнив, что у меня нет намерения жениться ни на вас, ни на какой-либо другой женщине?

Фанни положила свои карты на стол, собрала их в аккуратную стопку и спокойно встала.

– Прошу меня извинить, мистер Брэндиш, – невозмутимо сказала она, – но, боюсь, меня ищет мама.

С этими словами она сделала легкий реверанс и пошла к двери. Король посмотрел ей вслед, восхищенный ее самообладанием и грациозной походкой. Да, эта женщина умела с достоинством принимать поражение и с честью выходить из неприятной ситуации. Может, именно такая жена и нужна ему?

Задумчиво глядя на дверь, он собрал карты и начал их тасовать. Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд. Король посмотрел чуть в сторону – в темном уголке возле двери стояла Генриетта!

Господи, что он наделал! У нее был такой вид, будто она получила пощечину! Даже не сделав попытки подойти, словно сомнамбула, она повернулась и вышла вслед за Фанни.

Бросившись было за ней, Король вскочил, столик опрокинулся, карты разлетелись по полу. Молодой человек потерянно замер – его охватило ужасное ощущение, что от него уходит что-то бесконечно дорогое.

Потрясенная Генриетта, не разбирая дороги, бросилась прочь из библиотеки. Ее сердце разрывалось от боли, она задыхалась от слез. Ей виделось только одно – то, как Брэндиш нежно берет Фанни за руку. Как глупо было думать, что он может любить одну женщину! Негодяй! И часа не прошло, как объяснился в любви ей, Генри, а уже ухаживает за другой! Вот чего стоят его слова! Впрочем, именно этого и следовало ожидать от такого отъявленного повесы!

Она сама, сама поставила себя в глупое положение!

Быстро спустившись вниз, она вернулась в залу, надеясь среди шума и суеты хоть чуть-чуть прийти в себя.

Как жестоко обошлась с ней судьба! Генриетта, как оказалось, пришла в библиотеку только для того, чтобы застать Брэндиша флиртующим с Фанни Маршфилд.

Бедняжка едва успела отпрянуть в тень как раз в тот момент, когда Фанни поднялась уходить. До этого Брэндиш ей что-то сказал, и поначалу Фанни приняла оскорбленный вид, но когда она подошла к двери, на ее губах появилась заговорщицкая улыбка, ранившая Генриетту в самое сердце.

У нее не укладывалось в голове, как Король, только что пылко признавшийся ей в любви, мог уединиться в библиотеке с известной кокеткой, похитительницей мужских сердец. Генриетту бросило в жар, она начала быстро обмахиваться веером. В зале многочисленные зрители наблюдали за двумя дюжинами пар, танцевавших незамысловатый контрданс. Генриетта прошла сквозь толпу к стене, прислонилась к ней и с облегчением вздохнула – если Брэндиш побежит за ней, здесь, в уголке, среди множества людей, он найдет ее не скоро.

Когда первое потрясение прошло, она с удивлением заметила рядом одного из знакомых Брэндиша, Хью Фарли. Крупной фигурой и большими руками он походил на мистера Филипса, но его некрасивое лицо не было лишено обаяния благодаря добродушному выражению, упрямому подбородку и живым глазам. Он, должно быть, тоже занимается боксом у Джексона, – машинально подумала Генриетта. Хью Фарли, похоже, был в приподнятом настроении. Смерив взглядом ее фигуру в ярко-голубом платье, он озорно улыбнулся и прищурился.

– О, это вы, миссис Харт, – воскликнул он с легким поклоном, – давненько мне не доводилось видеть такой хорошенькой женщины! Теперь понятно, почему старина Брэндиш взялся сопровождать вашу сестрицу на прогулки в Гайд-парк – рассчитывает на благодарность с вашей стороны, да?

Он расхохотался. Комплимент получился двусмысленный, и Генриетта пристально взглянула на молодого человека, желая понять, не пытается ли он ее задеть.

Не получив ответа, Фарли придвинулся ближе.

– Вы ведь вдова Фредди Харта, правда? Славный был парень! Жаль, что так рано помер! Шулера изрядно почистили его карманы, и бедняга не выдержал… Но больше об этом ни слова!

На Генриетту пахнуло перегаром – Фарли был пьян! Глубоко оскорбленная, она попыталась уйти, но он поймал ее за локоть и зашептал в самое ухо:

– Вы настоящее сокровище! Я так завидовал Фредди, мечтал оказаться на его месте рядом с вами. Я имею и виду в вашей постели! Его больше нет, так почему бы нам…

В ярости, плохо соображая, что делает, Генриетта изо всех сил вонзила в его ногу свой каблучок и обозвала «мерзкой свиньей». Взвыв от боли, Фарли пошатнулся и со всего маху ударился о стену, пихнув стоявшую поблизости даму. Возникла сутолока, во время которой Генриетта сумела незаметно покинуть бальную залу.

Это происшествие просто убило ее. Значит, из-за самоубийства мужа до сих пор у нее такая репутация, что подвыпившие гуляки не считают нужным с ней церемониться! Произошло то, чего она так боялась с самого приезда в Лондон. Ах, если бы можно было остаться в Гемпшире! К горлу подступил комок, она с трудом подавила слезы. Скорее, скорее в свою комнату, где она, по крайней мере, будет в одиночестве и сможет дать колю своему горю.

Поднявшись на второй этаж, Генриетта заметила поджидавшего ее в коридоре Короля. Он не видел ее, потому что хмуро уставился в покрытый ковром пол. Может, убежать обратно вниз? Пока она раздумывала, он поднял глаза и заметил ее. Теперь не оставалось ничего другого, как только поговорить с ним. Да, надо поговорить именно сейчас, и именно сейчас решить все разом!

– Генри! – воскликнул он. – Я тебя везде искал, потом пришел сюда, догадавшись, что ты захочешь уйти к себе. Ты расстроилась из-за Фанни? Сейчас же выбрось ее из головы, она для меня ничего не значит, уверяю!

Задержав дыхание, пытаясь подавить подступившие к горлу рыдания, Генриетта подошла к нему, изо всех сил сцепив руки. Ей вдруг припомнилось, что Король собирался сказать что-то важное, и в душе снова забрезжил луч надежды, хотя умом она понимала, что надеется напрасно.

– Ты, кажется, собирался поговорить со мной о чем-то важном? – спросила она, в упор глядя на Брэндиша. – Скажи это сейчас, и после этого я решу, что думать о миссис Маршфилд!

Стремясь найти подтверждение своим надеждам, она смотрела ему прямо в глаза, и под его взглядом у нее вновь, несмотря ни на что, возникло ощущение, что их связала сама судьба.

– Хорошо, – пробормотал Король, снова нахмурившись.

Он привел ее в комнату отца и поплотнее прикрыл за собой дверь, чтобы никто не мог услышать их в коридоре.

– Я знаю, что увиденное в библиотеке тебя расстроило, – с искренней озабоченностью начал он. – Но твои тревоги напрасны, потому что в моем сердце ты занимаешь особое, исключительное место. Меня никогда не влекло к Фанни так сильно, как к тебе.