– А она невинна?

– Похоже, да.

Виктор прошелся по комнате, слишком взволнованный, чтобы усидеть в кресле. Он почувствовал желание девушки, но ее неловкие движения и застенчивость вряд ли были напускными. Создавалось впечатление, что она внутренне готова принять и повторить любое его движение, не зная, как действовать самой.

Кин подался вперед.

– Тогда осмелюсь предложить, чтобы ты покончил с этим.

– Поверить не могу, что ты даешь мне такой совет. В отношении Мэри-Фрэнсис ты меня так не поощрял.

Справедливости ради стоило заметить, что жена Виктора отнюдь не горела любовным желанием. Кин сердито посмотрел на него.

– Мы оба знаем, что Мэри-Фрэнсис была для тебя сущим наказанием, но деньги ее отца оказались настоящим благом. Помнится, я уложил Софи в постель через десять минут после того, как встретился с ней, но я был слишком хорошо воспитан, чтобы довести дело до конца. Я больше заботился о ее невинности, чем она сама. – Кин произнес слова «воспитан» и «невинность» так, словно это были ругательства. – Тем, что я не тронул ее тогда, я избавил нас обоих от боли и муки.

– Но ты… ты это… пришел, чтобы сделать ей предложение.

– Тогда я не испытывал по этому поводу ни малейшего восторга. Отец заставлял меня жениться. Последний раз я видел Софи девочкой. Она сидела на дереве и плевалась вишневыми косточками. В ту пору мы все были очарованы Эмилией, Софи же была полной противоположностью этой благовоспитанной особе. Откуда мне было знать, что Софи окажется пределом моих мечтаний.

Виктор не понимал, какая связь между коротким ухаживанием Кина за Софи и его взаимоотношениями с гостьей. Почему все-таки девушка решила поощрить его намерения? Невинным созданием редко движет стремление получить удовольствие.

Кин понизил голос:

– Я знал только, что она распаляет меня и что я хочу переспать с ней. – Он продолжал говорить о своем.

– Да, но девушка находится под моей защитой, и я не могу обидеть ее. – Виктор развел руками. – Я даже не знаю ее имени.

– Строго говоря, того, что она находится в твоем доме, уже вполне достаточно, чтобы погубить ее репутацию.

– Но никто не узнает, кто она на самом деле.

– А ты не думаешь, что твой поступок, когда, ранив юношу на дуэли, ты забрал его к себе в дом, сочтут странным?

– Это не более странно, чем наша с тобой дружба или то, что Шеридан и Бедфорд после дуэли жили под одной крышей.

Кин пожевал нижнюю губу.

– Ты мог бы оставить девушку со мной и Софи.

– Нет!

Отрицание сорвалось с губ прежде, чем он успел о чем-нибудь подумать. Виктор даже на время не хотел лишиться общества своей гостьи.

Кин улыбнулся:

– Тогда доведи дело до конца.

– Ты невыносим. Я не могу этого сделать. У меня все-таки есть какое-то понятие о чести. Девушка находится под моей защитой.

Кин должен бы понимать разницу. Софи тогда находилась под защитой отца. И достаточно было одного ее крика, чтобы слуги прибежали ей на помощь. У его же гостьи не было никаких заступников.

– Ты никогда не слушаешь моих советов. Но знаешь, по-моему, тебе нужно жениться на ней.

Слова Кина подействовали на Виктора словно ушат холодной воды. Нет, ему ни в коем случае нельзя этого делать. И ради нее тоже.

– Именно этого я хочу избежать всеми путями. Я больше никогда не женюсь. Сама мысль об этом приводит меня в ужас. – Виктор с такой силой ухватился за спинку стула, что костяшки пальцев побелели.

Кин поднял бокал, жестом попросив налить еще бренди.

– Ее происхождение, возможно, не хуже, чем происхождение Мэри-Фрэнсис.

– Дело не в этом. – Виктор взял у Кина бокал и пошел к буфету. – Я никогда не видел, чтобы брак приносил людям что-нибудь, кроме страданий. И не хочу причинить горе ни себе, ни женщине.

– Мой брак едва ли можно назвать несчастливым, – возразил Кин.

– Мне довелось видеть тебя в полном отчаянии, когда Софи вылезла на крышу. Так что не уверяй меня, что все прекрасно.

– За отчаянием следует головокружительный восторг. Так что оно того стоит.

– Наверное, ты бы не сказал этого, если бы она сорвалась и разбилась насмерть, – заметил Виктор,