славные деяния. Новые свершения.

— Скажи, что мне делать теперь, А-О! — крикнул белый лис. — Жду твоих приказаний!

И ветер донес до него имя врага. Имя, наводящее страх на всех лис. Великий прародитель повелел А-саку избавить мир от гигантской собаки.

— Твое слово свято для меня, А-О, — ответил А-сак. — Отныне мне неведомы колебания. Знаю, я под твоей защитой. И ты вечно пребудешь со мной.

Лис постоял на дамбе, любуясь пенными гребнями волн, а потом двинулся на юг. В воздухе носилось множество птиц, но А-саку было не до охоты. Мысли о подвиге, который ему предстояло свершить, поглощали его целиком. Дамба поросла густой, высокой травой, которая скрывала А-сака с головой, и, невидимый для врагов, он без опаски шел в этом зеленом коридоре.

Как-то раз до него донесся голос собаки и человеческий лай, но пес и хозяин были далеко, и лис успел спрятаться в заброшенной хижине, протиснувшись в разбитое оконце. Все внутри провоняло человеческими экскрементами. С тех пор как жильцы оставили хижину, проходящие по дамбе люди использовали ее в качестве туалета. Голова А-сака закружилась, и его немедленно вырвало остатками крабов. Когда опасность миновала, он выбрался на свежий воздух, но не смог идти дальше, вынужден был улечься в траву и сжевать несколько сочных стеблей. Пара чаек спустилась на землю. Оставаясь на безопасном расстоянии, они бросали на ослабевшего лиса любопытные взгляды. Однако, в отличие от своих соплеменниц, обитавших на свалке, они не поднимали шума и не осыпали чужака оскорблениями. Напротив, они, склонив головы набок, посматривали на него с некоторым сочувствием.

Наконец А-сак смог подняться и продолжить путь. Вскоре он достиг северного берега реки. Тут взгляду его открылась удивительная картина. Земля, раскинувшаяся перед ним, явно была чужим, но не походила на фермерские угодья. Посреди поля, поросшего клочковатой травой, возвышались бетонные кубы, в землю были вбиты внушительные железные скобы, подпирающие огромные металлические листы. На поверхности бетонных кубов тут и там виднелись вмятины, словно по ним прогулялся исполинский железный кулак. В металлических листах зияли зазубренные отверстия.

Необычный чужой был обнесен изгородью. Ворота охраняли люди в совершенно одинаковых шкурах. На головах у них были черные шапки, в руках ружья. Если бы не эти люди, земля казалась бы совершенно заброшенной и пустынной.

А-сак мучительно хотел спать. Он решил проскользнуть за изгородь и устроиться под одним из металлических навесов, так чтобы Запасай относил его запах прочь от людей. Он чувствовал: ему необходимо как следует отдохнуть. Найдя подходящее место, лис свернулся клубочком и мгновенно провалился в сон.

Разбудил его страшный грохот, такой, словно весь мир взорвался. Металл над ним пронзительно дребезжал, и звон этот отдавался в ушах А-сака. Прямо над его головой в стальном листе появилось отверстие правильной круглой формы.

Молодой лис вскочил и, шатаясь, побрел прочь. С перепугу он не сразу вспомнил, где он. Секунду спустя раздался второй взрыв, металлический лист вновь загремел, но на этот раз менее оглушительно. В нем появилось еще одно отверстие. Откуда-то из чужого Запасай принес едкий, противный запах, который неизбежно сопутствует выстрелу. Запах этот хранится в подсознании каждой лисы, и, хотя А-сак почуял его впервые в жизни, инстинкт подсказал ему — это запах опасности, тот самый, о котором ему говорили родители, советуя держаться от этого запаха подальше. Лис знал: поблизости много людей и он не должен попадаться им на глаза. Судя по силе запаха и звука, стреляли из какого-то необычного, исполинского оружия. В каждое из отверстий, пробитых в металлическом листе, А-сак мог с легкостью просунуть голову. «За каким же зверем они охотятся? — недоумевал молодой лис. — Похоже, шкура этого гиганта не уступает в прочности железу. Какого же он роста? Должно быть, с дом».

Подойдя к ограде, А-сак двинулся вдоль и вскоре обнаружил лаз. Но прежде чем лис успел прошмыгнуть в отверстие, выстрел вновь сотряс землю. Колючая проволока задребезжала. А-сак проскользнул в лаз, подлез под проволочное заграждение и очутился на дороге. Некоторое время он шел прямо по шоссе, но когда автомобиль, пронесшийся мимо, едва не задел его, спустился в придорожную канаву. Лис не знал, где он, но предполагал, что живопырка где-то на востоке. Для того чтобы попасть туда, предстояло перебраться через реку, но А-сака сейчас это мало заботило. Важнее было спастись от громовых выстрелов.

Осмотревшись по сторонам, он определил, что река находится к югу от дороги, а болота к северу. И действительно, выйдя из-за поворота, он увидел обмелевшую реку, вязкое дно, усеянное небольшими лужицами.

А-сак знал, что близится прилив и медлить нельзя. Иначе ему придется перебираться по мосту или полсуток провести на берегу в ожидании отлива.

Мост далеко, сообразил молодой лис, и здесь, пожалуй, трудно будет найти укромное местечко, чтобы переждать время. Силы А-сака были на исходе, голова его по-прежнему кружилась, пустой желудок болезненно сжимался. Но в мозгу вертелась одна только мысль — во что бы то ни стало он должен убить гигантского пса, порождение зла, исчадие Тьмы. Лишь выполнив повеление А-О, он сможет вернуться домой, к родителям.

Лис отважно спустился на дно и, проваливаясь по брюхо в холодный влажный ил, побрел на другую сторону. Дорога взбиралась на отлогий склон дамбы, но А-сак, оказавшись на берегу, предпочел оставить шоссе и двинуться вдоль реки. Вслед за ним устремился прилив. С дамбы А-сак видел, как на дне забурлила вода, сначала наполнив впадины, потом скрыв выступы. Уровень ее возрастал с каждой минутой.

Через некоторое время молодой лис понял, что город близко, и повернул прочь от берега, пересек узкую полоску чужого и оказался на городской окраине. Подходя к живопырке, он заметил кролика, который в панике бросился наутек через кукурузные поля. Хотя А-сак чувствовал себя совершенно разбитым, он настиг добычу и утолил голод. И сразу же лапы его окрепли, голова прояснилась, и, приободрившись, он увереннее продолжил путь.

Одна из окраинных улиц была обнесена каштанами. А-сак взобрался на дерево, чем поверг в великий ужас сидевшую там белку. Перескакивая с ветки на ветку, она верещала без умолку:

— Posso fare gualcosa per Lei? Tor ni fra inogiorni, eh?

Но лис не обратил на нее ни малейшего внимания и удобно устроился на толстом суку. Он решил отдохнуть и дать кролику время улечься в желудке.

Почувствовав, что силы вернулись к нему, А-сак собрался спускаться вниз, но тут на улицу явились человеческие детеныши и затеяли игру прямо под каштаном. Белка без труда перепрыгивала с дерева на дерево, так как верхние ветви каштанов почти соприкасались, но А-саку пришлось набраться терпения и ждать. Наконец дети ушли. Лис слез с дерева и по пустынной аллее углубился в живопырку. Его окружал тихий квартал, большей частью нежилой. Лишь два-три дома были заняты, остальные, почти достроенные, еще пустовали. Улицы покрывали рытвины и ухабы, повсюду валялся строительный мусор, в водосточных желобах виднелись мешки из-под цемента. Садики незаселенных домов напоминали кое-как вспаханные поля.

Улица, круто выгибаясь, впадала в другую, более благоустроенную. А-сак озирался по сторонам в поисках знакомых примет. Вспомнив наставления матери, он жался к стенам домов и всячески старался держаться как можно незаметнее. Так он добрался до центра города. Здесь тоже оставались незанятые дома, но тротуары и мостовые уже были приведены в порядок. Большая часть магазинов на главной площади работала, и вокруг них сновали люди.

А-сак не стал приближаться к ним и свернул в незнакомую аллею. Дойдя до самого ее конца, он ткнулся в высокую глухую стену и понял, что оказался в тупике. Что ж, придется идти по людным улицам, храбро подумал он, повернулся и обнаружил, что на пути его выросла новая стена. То была живая стена — громадный пес.

Чудовище надвигалось на лиса, рыча, припадая к земле и скаля зубы так, что видны были красные десны.

«Вот он, твой враг!» — прогремело в мозгу у А-сака.

Когда исполинский зверь приблизился, лисенок крикнул во весь голос:

— Тебя-то мне и надо!