думаю, что они еще что-нибудь разузнают. И я смогу легче переносить это.
Во время беседы писатель почувствовал едва уловимое изменение в лице Билли. Походка стала более стремительной, речь – более четкой. И это насмешливое отношение к заголовку статьи…
– Позволь мне спросить тебя, – сказал писатель. – Если бы ты не сказал мне раньше, что ты – Билли-Н, то мог бы обмануть меня, потому что сейчас ты говоришь как Учитель.
В глазах Билли появился блеск, он улыбнулся:
– Ведь вы не спрашиваете.
– Так кто ты?
– Учитель.
– Ах ты, сукин сын! Любишь устраивать сюрпризы!
– Так уж получается: когда я расслабляюсь, все и происходит. Нужно, чтобы внутри был покой. Вот здесь я и нашел покой. Мы разговаривали, я видел все это, пережил, вспомнил…
– Почему ты ждал, пока я тебя спрошу? Почему не сказал: «Слушай, я – Учитель»?
Миллиган пожал плечами:
– Ведь это не значит, что я заново с вами встречаюсь. Сначала с вами разговаривал Билли-Н, потом присоединился Рейджен, потом Артур – они тоже хотели что-то сказать. И вообще, согласитесь, странно вдруг посреди разговора заявить: «Эй, привет, как поживаете?», словно все это время с вами говорил не я.
Они двинулись дальше, и Учитель сказал:
– Артур и Рейджен действительно хотят помочь Билли объяснить вам, что происходило во время последнего периода «спутанного времени».
– Валяйте, рассказывайте, – заинтересовался писатель.
– Денни не собирался прыгать с обрыва. Он просто шел наверх, где цветы крупнее.
Учитель прошел вперед, показывая писателю дорогу, по которой шел Денни, и дерево, за которое он ухватился. Писатель посмотрел вниз. Если бы Денни прыгнул – наверняка разбился бы.
– У Рейджена и в мыслях не было что-то делать с теми охранниками, – сказал Учитель. – Разбитый стакан предназначался для него самого. Он знал, что Билли предали, и собирался покончить с собой.
Миллиган поднял руку, чтобы показать, что Рейджен держал острый край стакана на уровне своего горла, а всем показалось, что он угрожает им.
– Рейджен собирался перерезать себе горло и покончить со всем.
– Но зачем ты сказал доктору Колу, что поломаешь ему кости?
– На самом деле Рейджен хотел сказать: «Подходите, доктор Кол. Вы первый увидите, как я сломаю несколько костей». Я не хотел обижать этого маленького человечка.
– Не переключайся, Билли, – сказал автор. – Мне нужен Учитель. Мы должны работать, твоя история очень важна.
Билли кивнул.
– Этого я и хочу, – сказал он. – Чтобы мир узнал.
Лечение продолжалось, продолжалось и давление на администрацию клиники. Двухнедельный контракт Билли с персоналом был возобновлен. Привилегии медленно возвращались к нему. «Коламбус диспэч» продолжала печатать враждебные статьи о Миллигане.
Юристы штата в ответ на газетные статьи требовали провести слушание. Когда Стинциано и Болл узнали, что пишется книга о Миллигане, они ввели билль 557, предусматривающий, что преступники – включая признанных невиновными по причине безумия – не имеют права иметь деньги, которые они могут получить за рассказы о своей жизни или о совершенных ими преступлениях. Слушания по этому биллю в Комитете по законотворчеству должны были начаться через два месяца.
4
К июню, несмотря на сложности в лечении, вызванные постоянными нападками в прессе, Билли оставался спокойным. Ему разрешили самостоятельно гулять по территории клиники, но не ходить в город без сопровождения. Продолжались терапевтические сеансы с доктором Колом и занятия живописью. Но и писатель, и доктор Кол согласились, что в Учителе произошли заметные изменения. Его память уже не была столь точна. Он стал таким же манипулятором, как Аллен, и таким же асоциальным, как Томми, Кевин и Филип.
Учитель рассказал писателю, что однажды, когда он работал над радиотелефоном Томми, он вдруг услышал свой громкий голос: «Эй, что это я делаю? Ведь радиовещание без лицензии незаконно». Потом, не переключаясь на Томми, он сказал: «Черт подери, а мне-то какое дело?»
Он был потрясен и обеспокоен своим новым поведением. Умом он мог поверить, что эти личности – он теперь стал говорить «личности», а не «люди» – действительно были частью его. И вдруг впервые, не переключаясь, он стал и чувствовать, как они. Это было реальностью. Он становился общим знаменателем всех двадцати четырех личностей, а это делало его не Робином Гудом и не Суперменом, а вполне обычным, необщительным, нетерпеливым, манипулирующим людьми, ярким и талантливым молодым человеком.
Как и предполагал доктор Джордж Хардинг, цельный Билли Миллиган, вероятно, будет меньше суммы его составляющих.
Почти в то же время Норма Дишонг, отвечающая за процедуры Билли в первой половине дня, почувствовала, что она больше не хочет вести Миллигана. Никто из других техников-психологов не хотел заниматься его случаем. Наконец Ванда Пенкейк, новенькая в отделении интенсивной терапии, хотя и проработавшая уже десять лет в клинике, согласилась заменить Норму.
Молодая «разведенка» с квадратным лицом и короткой, коренастой фигурой с трепетом подошла к своему новому пациенту.
– Когда я впервые услышала, что его положат сюда, – призналась она позднее, – я подумала: этого еще не хватало. Я до смерти боялась его, начитавшись газет. Ведь он насильник, к тому же вспыльчивый.
Ванда была одной из тех, кто не верил в множественные личности. Но после того как Миллиган пробыл у них несколько месяцев, она перестала его бояться. Он сказал ей то, что говорил всем женщинам в отделении: не нужно беспокоиться, если когда-нибудь он переключится на Рейджена, – Рейджен никогда не обидит женщину или ребенка.
Ванда ладила с ним, время от времени приходила в комнату, и они долго разговаривали. Миллиган даже стал ей нравиться, и она поверила, что он – страдающая множественная личность. Она и сестра Пэт Перри защищали Билли от враждебно настроенных сотрудников клиники.
Ванда Пенкейк познакомилась с Денни, когда увидела, что он лежит на кушетке, пытаясь оторвать пуговицы со стеганой виниловой спинки. На вопрос, зачем он это делает, он ответил детским голосом:
– Хочу их оторвать.
– Перестань! А кто ты?
Он засмеялся и стал сильнее дергать пуговицу.
– Я Денни.
– Если ты не перестанешь, Денни, нашлепаю по рукам!
Он поднял голову, посмотрел на нее, сделал по инерции еще несколько рывков, но когда она подошла ближе, остановился.
В следующий раз она увидела Денни, когда тот кидал одежду и некоторые его личные вещи в мусорную урну.
– Что ты делаешь?
– Да вот, выбрасываю.
– Зачем?
– Они не мои, мне таких не надо.
