Джозеф Бигэй уловил след монстра и осклабился. Он запустил двигатель и устремился глубже в тень. Неровный край астероида мерцал как тонкий слой серебра в самой темной из шахт. Легкий выброс углекислоты направил его в кромешную темноту – серебряная нить исчезла, и огромная глыба стала зияющей дырой в небе, полном звезд, черной бездной преисподней. И в этой дыре пряталась его добыча.

Комлинк в шлеме затрещал: 'Бигэй. Ты куда?'

Он раздраженно нахмурился. Канал был защищен от подслушивания, но молчание – всегда надежней. И даже П12 иногда прокалывались, когда говорили вслух – речь заставляет действовать часть мозга, занимая ее. Только долгие годы тренировок в Корпусе научили подавлять эту тенденцию. Это походило на попытку вращать одну руку в направлении, противоположном другой – но в большей степени.

– Я засек его, – ответил он.

– Хербст и Кортес уже там внизу.

– Да? Они его выследили?

– Нет.

– А я – да.

– Дайте координаты, но оставайтесь наверху.

– Ни за что. Он мой.

– Бигэй…

Он вырубил связь. Меньше всего сейчас ему хотелось отвлекаться. Разумеется, позже он получит выговор, но до этого далеко. Он был лучшим, и после этой охоты никто не сможет больше в этом усомниться.

Он прошел большой путь от того еще кадра в Ганадо, не имевшего в будущем ничего лучше верховодства шайкой бандитов и ранней насильственной смерти. Как бы там ни было, он был правонарушителем и перед Корпусом он был в долгу. Они выдернули его из той жизни, дали шанс сделать что-нибудь толковое.

Он погрузился в тень и припомнил рассказы своих предков-навахо: одну его чокнутый дядя Хататли рассказывал ему, когда он был пацаном. Те невероятные басни начинали приобретать значение, особенно одна – о монстре-убийце, который избавлял народ от их врагов. Спустя годы насмешек над этим он наконец понял, что самое лучшее, кем может быть мужчина, – это быть героем, одним из тех, кто сражается с монстрами, кто улучшает человеческую расу.

Поколение героев – Шеридан, Деленн, Лита Александер… Он займет свое место среди них. Сегодня.

Вот, снова след.

Космос – отличное место для охоты. Планеты были полны голосов – тысяч, миллионов, а на Земле – миллиардов. Добыча могла спрятаться в этих голосах, как кролик в густых зарослях. Но космос безмолвен, пуст, там спрятаться негде. Во многих операциях он хорошо изучил своих ребят-охотников и смог отфильтровать их голоса, пока не стал слышать только тишину – и дыхание преследуемого.

Это дыхание было близко.

Он щелкнул ночным визором, и астероид преобразился. Обратная сторона этой глыбы из никеля и железа была холодной, на дневной стороне стояла жара, а металл был превосходным проводником тепла. Пейзаж отражал это: вершины были холодней низин. Появился также крошечный светлячок – Хербст или, может быть, Кортес. Скафандры должны излучать тепло, или их обитатели испекутся заживо, и никакая технология не изобрела ничего, что могло бы преодолеть основные законы термодинамики.

Так, где были 'дичь' и другой охотник? Тут следует быть трем точкам. Ответ был достаточно прост. 'Дичь' где-то пряталась – они уже знали, что

астероид был полым. Следовательно, могло быть так, что кто-либо из его команды нашел убежище монстра и сторожит его. Каждый хотел быть тем героем, кто поймает этого субчика.

Ну, Джозефу не нужно видеть его. Он чует его. Другие тоже были П12, но не все П12 созданы равными.

Теперь его захватило слабенькое тяготение планетоида, и он позволил себе двигаться к поверхности, направляя движение отдельными толчками двигателя. Он знал, что ищет, и скоро нашел – обычное круглое отверстие. Один из старых шахтных стволов. Он застыл напротив него.

Туннель шел отвесно вниз, перпендикулярно поверхности. Он достал PPG и шагнул, нацелив туда оружие.

Показалось красноватое пятнышко тепла, и он снова оскалился, как койот. Но лишь на мгновение. На линии прямой видимости было просто прочесть

психический 'почерк'. Пятном внизу был Хербст, а не их добыча.

На линии прямой видимости также проще послать и принять сигнал, не выдавая себя.

– Хербст?

– Это я. Я думал, он здесь, но потерял его.

– Уверен?

– Ага. Шахта идет вниз следующие триста футов и кончается тупиком. Там никого нет.

– Черт, куда же он делся?

– Не знаю. Похоже, это был ложный след. Я слыхал престранные вещи об этом парне. Может… Господи! Сзади тебя!

Джозеф вскинул голову. В ту же минуту телепатическая атака пробила его блоки. В нескольких ярдах напротив него появилось пятно человеческой фигуры.

Атака была сильной и примитивной, рассчитанной на парализацию. Когда он попытался нажать на курок PPG, то обнаружил, что не может шевельнуть пальцем.

Однажды, до того как Пси-Корпус нашел его, он убил одного мальчика. Он немногое помнил о драке, только то, что проигрывал до тех пор, пока в нем не проснулся гнев, ярость – такая холодная и великолепная, что заставила его почувствовать себя гигантом. Когда его оттащили от старшего мальчишки, он уже раздробил ему башку камнем. Бигэю было двенадцать – подросток – и его задержали и отправили в суд для несовершеннолетних. Тогда-то и открылись его телепатические способности, а Корпус даровал ему амнистию и новую жизнь.

Десять лет назад. Он стал новым человеком.

Кроме гнева. Он пришел сейчас легким вибрирующим порывом, встречая во всеоружии темный вихрь, который бил в него, и выдавливал его вон, вон. Монстр был ужасающе силен, но он и не победил его в психической дуэли, он лишь шевельнул пальцем. Совсем чуть-чуть, на долю дюйма…

Шахта осветилась зеленым огнем – раз, другой. При второй вспышке он увидел туманность кристаллов льда, хлынувших из пробоины.

И этот отвратительный натиск монстра – ушел из сознания.

– Йи-хааа! – воскликнул он. – Я достал ублюдка!

– Кажется, его хотели взять живым, – заметил Хербст.

– Ну, может и взяли бы – если бы ты помог! Он одолел меня. В следующую секунду он взял бы меня, забрал мое оружие, убил бы нас обоих.

– Ты не дал мне времени!

– А времени и не было. Кроме того, избавились от возни с судом, не так ли? Скорое правосудие.

Он почувствовал неодобрение Хербста.

– Не мы управляли событиями. Это он управлял.

– Ты был здесь. Ты видел – у меня не было выбора.

– Ага. Он умер, точно?

– Мертвецки мертв. Мы заберем тело с собой.

Он щелкнул головным прожектором, и резкая вспышка ослепила его. Первый выстрел расколол переднее стекло скафандра, и то, что виднелось сквозь зеркальную поверхность, представляло собой