не пытаются обмануть своих хозяев, заныкав выручку,— за такое крысятничество можно лишиться места, а то и остатков здоровья.
На тот момент, когда у Егорова свистнули «дипломат», нищенский бизнес в метро курировал тридцатипятилетний авторитет по кличке Сильвер. Его подручные бычки, они же бывшие спортсмены Костыль и Шайба, ежедневно собирали дань со своих подопечных. В тот день, когда несчастный начальник штаба потел в кабинете генерала, они удобно расположились в «БМВ-750» вблизи станции метро «Пушкинская».
От круглой «шайбы» метро отделилась стайка женщин и детей и направилась в сторону иномарки. Для братков, важно восседавших в элитном внедорожнике, все эти люди, косившие под обездоленных молдован, являли собой безликий сброд, а потому отсутствие в компании Сашки и Михая осталось незамеченным.
От группы нищих, сгрудившихся в сторонке, отделилась смуглая женщина небольшого роста. Некогда миловидное лицо хранило печать обреченности, прекрасно помогавшую ей в работе. На дне настороженных глаз притаилась вековая невысказанная тоска кочевого народа. Она прятала густые волосы под платком, а ноги — под длинной юбкой, одним словом, делала все, чтобы казаться убогой. Женщину звали Земфира, и она считалась в бригаде старшей.
Цыганка подошла к машине и протянула Костылю полиэтиленовый пакет с деньгами. Тот взвесил его на руке:
— Что-то негусто... Калеки два таких собрали.
Земфира ответила с характерным южным акцентом:
— Сэгодня понэдельник. Все злые как собаки!
— Просить надо лучше! — Костыль поморщился.— Слезу пускать, на коленях ползать. А вы бубните одно и тоже.
Он комично передразнил стандартный нищенский монолог:
— «Мы тут нэ мэстные, живем на вокзале. Поможите, люди добрые...» Кто ж вам, убогим, поверит?
Шайба громко заржал:
— Может, их в драмкружок записать?
Костыль снова демонстративно взвесил на руке пакет:
— Проще в Молдову свою выгнать! Виноград ногами давить. А сюда других, попроворней, привезти.
— Мы и так ползаем.— Земфира попробовала защититься.— Работаем с утра до вечера, хоть у кого спроси. Я вчера...
Браток оборвал ее на полуслове:
— Значит, сдаете не все! А?! Угадал?! — Он пристально посмотрел в карие глаза Земфиры.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице. К подобным ревизиям она давно привыкла:
— Зачэм так говоришь?! Мы люди честные! На земле выросли. Чужого не возьмем.
— Знаем мы вашу честность! — усмехнулся Шайба.— Конокрады!..
По ее смуглому лицу пробежала судорога. Оскорбление, адресованное к ее племени, задело за живое. Земфира яростно расстегнула одежду:
— На! Обыскивай! Копейку найдешь, что хочэшь дэ-лай! Сына возьми!..
Бандит махнул рукой:
— Ты бы лучше так деньги просила!
— Не веришь?! Давай!..— не унималась женщина.— Обыскивай!..
Братки переглянулись и прочитали в глазах друг друга общую мысль: «Баба вроде горячая с огоньком но трахать такую — западло».
Костыль повернул ключ зажигания:
— Ладно, иди трудись. А там пусть шеф решает.
Побывав в непривычном состоянии побитой собаки, Егоров отправился вымещать наболевшее на своих нижестоящих коллегах. Первым делом он наведался в дежурную часть милиции метрополитена. Там слегка опешили: визит штабного начальства ничего хорошего не сулил. Майор Григорьев и капитан Волков безо всякого энтузиазма выслушали эмоциональный рассказ штабиста об украденном «дипломате». Информация уже прошла по линии телефонограммы, и задачу вроде как поставили, но где его искать-то?.. Если украли подростки, пиши пропало. Оба милиционера никак не могли понять, чего штабист так кипятится, щеки надувает — подумаешь, бумажки какие-то. Новые нарисуют...
— Развели тут у себя в метро богадельню!..— Егоров возбужденно мерил шагами кабинет: —Жулик на жулике. До работы не доехать. И это в канун трехсотлетия города! Что о нас цивилизованный мир подумает?!
— А что мы, товарищ подполковник, можем? — Григорьев привычно отфутболил обвинение в никуда.— Ответственности за попрошайничество нет. А жулик он или нет — не поймешь.
?т Тебе объяснить?! — Начштаба оперся ладонями о стол, сверля майора взглядом.
— Объясните.
— Хорошо,— ехидно произнес Егоров.— Завтра с проверкой жди. Комплексной. По линии штаба.
— Не надо! Уже понял! — Григорьев благоразумно решил начальство не злить.
— Молодец. Быстро соображаешь,— недобро усмехнулся Егоров.— Но если «дипломат» не найдете...
Он потряс в воздухе мощным кулаком, словно грозил коллегам всеми мыслимыми карами.
— И так все ищут!..— поспешил заверить Волков.
Словно в подтверждение этих слов, за дверью послышался шум голосов. В кабинет в сопровождении постовых ввалилась разношерстная толпа нищих. Небольшую кучку молдаван с грудными детьми возглавляла Земфира. Рядом с невинным видом топталась пенсионерка Вера Александровна. Последним в кабинет зашел загримированный Левашов с костылями в руках. Он тут же узнал того пузатого мужика, у которого Сашка с Михаем умыкнули кейс. Сделать несложное умозаключение не составило труда.
Первый постовой покосился в сторону штабного начальника:
— Вот... Еще привели.
Не скрывая раздражения, Егоров прикрикнул:
— Вам же сказано: детей!
Его безумно злило, что всем этим людям по барабану его кейс, да и он вместе с ним.
— А это кто? — Второй постовой пальцем указал на младенцев, пребывающих в состоянии перманентного сна.
У начштаба возникло четкое ощущение, что над ним издеваются:
— Не таких!..— Он развел руки в стороны, обозначая размеры младенцев: — А вот таких...— Теперь его ладонь застыла на уровне плеча, указывая на рост похитивших дипломат подростков: — Черных, чумазых!..
— Знаете их?..— Он обернулся к нищим, которые слушали его безо всякого интереса.
Ответом послужило гробовое молчание, которое нарушил Левашов:
— Простите, а что пропало?..
— Черный «дипломат».— Егоров обернулся в сторону мнимого калеки.— С документами.
«Инвалид чеченской кампании» скорбно покачал головой:
— Да-а... Вот беда-то! Большая неприятность для России. Можно сказать, международный скандал!
— Издеваешься?..— взвился Егоров.
— Да Господь с вами, товарищ полковник! — Левашов продолжал косить под дурака: — Дипломат в метро пропал — это же не шуточки!.. Откуда он приехал-то — из Конго или Гвинеи?..
