сгорит над костром. Или его ударит ветром о стену с гвоздем, и он лопнет. В чем ПРИЧИНА, что он, например, лопнул? В том, что неправильно был прибит гвоздь? Или в том, что его не вовремя пустили в небо? Нет, в нестабильности обстановки.

Языческие племена столетиями жили каждое со своими волхвами, духами и бубнами. Но вот наступил кризис: например, они объединяются против общего врага или чтобы спрятаться от лесного пожара. Разность обрядов вредит общему делу. В чем причина того, что чьи-то обряды отмирают, а чьи-то становятся общими? В умелости того или другого шамана? В «правильности» или «неправильности» процесса вызывания духов предков? Нет, в нестабильности обстановки, в наличии кризиса.

Первоначальный выбор фиксирует условия для дальнейшего развития, а там приходит время и для отбора, который можно рассматривать как процесс усиления выбора, доведения его до конца. Отбор происходит, когда структуры перестают быть равнозначными по своим свойствам. Наивысшие шансы получают те из них, которые более приспособлены к данным условиям существования, то есть выживание одной из них предопределено лучшими начальными условиями, – такая ситуация аналогична тому, что в длительный период засухи выживут люди, популяция которых привычна к засухам, а в периоды длительных морозов – к морозам.

Модель, конечно, дает идеальную картину. В реальной жизни на одной территории могут сохраняться различные типы верований, но – с преобладанием чего-то одного. Иерархи разных церквей договариваются между собой; с соизволения главного священника происходит как бы «дележка полномочий», ветвление интересов, не в последнюю очередь зависящее от внешнего (заграничного) воздействия.

Историки считают, что в IХ веке возникло могущественное раннефеодальное Древнерусское государство с центром в Киеве. Оно объединило более двухсот мелких славянских, финно-угорских и латышско-литовских племен. У каждого из них был свой набор богов, а попросту – духов лесов и рек, дома и ремесел.[29] Когда мимо Киева по водному пути «из варяг в греки» двинулись торговые караваны от Балтики в Царьград и обратно, нарушился патриархальный быт. Вполне понятный экономический интерес привел к интеграции племен, и одновременно «объединились» их боги; некоторые в результате непредсказуемого выбора вышли на первый план, некоторые забылись навсегда. Сознательного отбора среди совершенно равноценных «богов» проводить было невозможно.

Затем на земледельческое многобожие и на культы природы начали влиять новые, неведомые прежде общественные структуры, а именно торговля, финансы и власть. Под их влиянием поменялась даже «классовая ориентация» богов. Так, Велес, «скотий бог», стал богом торговли и денег; бог грома и молнии Перун, которому воины перед походом клялись завоевать победу, стал олицетворять власть князя; Даждьбог обернулся богом солнца и плодородия.

В Х веке активно шло сращивание колдовских религий и создание некоего общего культа, сходного с николаитством в Европе, – хотя оную ересь и относят хронологи на II–III века н. э. (Мы писали уже в других книгах, что традиционная хронология требует коренного пересмотра; также и реальная хронология Руси может оказаться совсем другой.) В 1914 году Е. В. Аничков, опираясь на летописи, высказал гипотезу о том, что именно такую реформу и пытался осуществить князь Владимир в 983 году. Он соорудил пантеон богов: «Перуна деревянна, а голова его сребряна, а ус золотой, и Хорса, и Даждьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь» – то есть князь включил в пантеон изображения не только славянских богов, но и среднеазиатских (Хорс и Симаргл), и финских (Мокошь).

Создавая общегосударственную религию на основе племенных культов, Владимир во главе всех богов поставил бога киевских князей Перуна, которого в последующем христианстве заменил Илия. Но еще и до этого, как видно из договора князя Игоря с Византией от 944 года, послы и русские дружинники из числа христиан присягали в церкви святого Илии, а сам Игорь приносил клятву верности Перуну.

Наступало время сознательного отбора.

Наши рассуждения об эволюции структур справедливы для начальных этапов развития, когда ограничения в ресурсах еще не сказываются. А в более реалистичном случае следует учитывать, кроме идейных противоречий, также и конкурентную борьбу всех частей общественного организма, в том числе религиозных, за ресурсы. Качественно это не прибавляет к нашим выводам ничего нового, однако наличие материального ресурса у богатых иноземцев, проходивших со своим товаром через Киев, давало, безусловно, изрядное преимущество их системе верований в глазах князя. А многочисленные религии «простого народа» естественно начинали рассматриваться властью как «отсталые». Итак, за христианством стоял ресурс, интересный для власти; за язычеством – человеческий «ресурс», имевший колоссальное культурное прошлое.

Оценить величину преимуществ первичных структур для отбора не всегда просто, но ясно, однако, что наиболее важные события разыгрываются, когда преимущества равновелики и основную роль играют антагонистические взаимодействия структур. А эта «игра» идет между людьми, и ее ход не оставляет ничего, кроме слов, а потому, если письменных источников нет, трудно понять, чем руководствовались люди в своих решениях и поступках. Люди делают осознанный отбор из нескольких вариантов, но с информационной точки зрения имел место выбор, поскольку предопределенность победившего варианта (отбор) не прослеживается. И уже много позже сторонники победившего варианта составляют тексты с «объяснениями», вроде сказки о выборе веры князем Владимиром, или аналогичного болгарского сказания о крещении царя Бориса, или легенды о религиозном диспуте перед принятием иудейства хазарским каганом Буланом.

Но в случае с этими легендами хотя бы ясно их литературное происхождение. А сколько мифов, имеющих более «достоверный» вид, застряли в истории, хотя описанных в них событий на самом деле не было в нашем прошлом!

Также важно разобраться, имеют ли значение для эволюции структур сторонние влияния и внутренние ошибки (случайности разного рода, помехи). Оказывается, на первой стадии (этап выбора при неограниченных ресурсах) все флуктуации ведут к равноправным вариантам. На второй стадии (конвергентной фазе неограниченного роста), уже после образования первичных структур, но до возникновения структуры более высокого уровня, нежизнеспособные состояния, возникшие по ошибке, существенной роли не играют, а их влияние сводится лишь к уменьшению скорости роста нужной структуры.

1342. – Митрополит Феогност посещает Орду и возвращается оттуда с ярлыками, подтверждающими все прежние льготы Русской Церкви и духовенства. (Мы приводим традиционные датировки с традиционным же толкованием, но сами понимаем под «Ордой» некую византийскую администрацию.)

1347. – Выделение Суздальской епархии (митрополичьего диоцеза) из Владимирской. Митрополит Феогност добивается окончательного упразднения Галицкой митрополии, вновь воссозданной незадолго до этого.

1348. – Собор в Москве, на котором положено начинать год с сентября, а не с марта.

Около 1350. – Учреждение Коломенской епархии.

1350–1390. – Учреждение латинских епархий внутри православных епархиальных территорий в Киеве, Львове, Галиче и Вильне.

1353. – Основание Троице-Сергиева монастыря св. Сергием, сыном ростовского боярина Кирилла. Преставление митрополита Всея Руси Феогноста. Епископ владимирский Алексий отправляется в Константинополь получить посвящение в митрополиты.

1354. – Особым соборным актом Киев утверждается в качестве первого седалища Русской митрополии. Алексий получает от патриарха Филофея посвящение в митрополиты.

1354–1355. – Создание самостоятельной Литовской митрополии при патриархе Константинопольском Филофее. Посвящение Романа в митрополиты Волыно-Литовские. Роман заявляет притязания на Киев, отданный Алексию, как преемнику митрополита Феогноста.

1355. – Определение константинопольского патриаршего Синода, утверждавшее перенесение митрополии из Киева во Владимир.

1356. – Митрополит Алексий второй раз едет в Константинополь для окончательного разрешения вопроса о Киеве, на который претендует митрополит Роман. Киев остается в подчинении Московской