— Если повезет — нет, — ухмыльнулся Морган, — я еду в Коронадо. Куплю себе там ранчо, найду хорошенькую жену, буду разводить племенной скот и закончу дни в собственном винограднике.
— Звучит неплохо, — мрачно ответила Сара. Она протянула руку, и Морган, помедлив, пожал ее. — Прощайте.
— Прощайте, герцогиня. Доброй вам охоты.
Он отвернулся, и Сара пошла следом за носильщиками вниз по трапу. Гавань казалась больше, чем она помнила, у причалов в ожидании погрузки стояло много британских и датских кораблей. К ее удивлению, она увидела много туземцев, работавших бок о бок с колонистами.
«Это не тот мир, который я покинула», — напомнила она себе. В Англии она принимала как подобающее все поклоны и вежливые приветствия, которыми встречали даму ее ранга, но здесь такое же отношение со стороны тех, кого она по-прежнему считала своими соотечественниками, равными ей во всем, ее раздражало. Это с новой силой напомнило ей, что той Америки, которую она подсознательно ожидала увидеть, здесь не существует.
По совету умудренного жизнью Моргана Сара отправила гелиографом сообщение о своем прибытии, и потому у подножия трапа ее ждала карета из «Королевского Балтимора», чтобы доставить в гостиницу, откуда она собиралась начать поиски Мириэль.
До сего момента она, при всем своем изумлении, сохраняла хотя бы внешнее спокойствие, но, когда за окнами кареты показались места, которые Сара так хорошо помнила по другой жизни, она не смогла удержаться от восклицаний — разница потрясла ее до глубины души. Вместо рядов беленых кирпичных или обшитых досками домиков в окружении садов и цветников она увидела Лондон в миниатюре. Важные английские торговцы и их жены расхаживали по улицам наравне с местными мужчинами и женщинами в одеяниях их племен — еще одно невероятное зрелище для Сары.
«Я словно сквозь зеркало шагнула», — растерянно подумала Сара. Она поняла, что подсознательно рассчитывала на то, что знакома с Балтимором и что это поможет ей спасти Мириэль, но этот мир был для нее совершенно чужим. Не было революции, разделившей Америку и Англию и посеявшей вражду между колонистами и туземцами… но какова же была эта Америка?
«Это не имеет значения, — сурово одернула себя Сара. — Значение имеет только спасение Мириэль… и Луи».
— Где она? — требовательно спросила герцогиня. Голос ее даже для собственных ушей звучал визгливо от еле скрываемого гнева.
— Не знаю, ваша светлость, — ответила женщина. Вела она себя более чем нагло, несмотря на то что Сара добрым английским золотом заплатила ей за время, потраченное на разговор.
— Но она же была здесь! — Теперь Сара не могла скрыть отчаяния. Она сразу же отправилась по тому адресу, что указала в своем письме Мириэль, и лишь теперь начала осознавать, как неуместно здесь, в этой жалкой каморке, даже ее скромное дорожное платье и берет с пером. Она никогда не боялась в том Балтиморе, который знала, ходить куда заблагорассудится, но и город, да и она сама уже не были прежними.
— Да четырех недель еще не прошло, как она уехала, — повторила женщина. — Может, вы хотите заплатить ее долг за жилье? А я за это отдам вам все ее пожитки.
Сара скривилась. Она сильно сомневалась, что Мириэль хоть что-то задолжала этой неряшливой бабе, но она хотела получить вещи Мириэль. Среди них мог отыскаться ключ к разгадке, почему исчезла подруга.
— И сколько она вам задолжала? — безропотно спросила Сара.
Прошло три дня, но Саре, несмотря на все усилия, так и не удалось выяснить, куда делась Мириэль. Герцогиня побывала во всех работных домах, тюрьмах, психиатрических лечебницах, госпиталях и не нашла ни единого следа Мириэль или Луи. Не будь у нее на руках их вещей — а вещи Луи были свалены в одну кучу вместе с вещами его супруги, — она начала бы сомневаться в том, что они вообще были в Балтиморе. Даже в дневнике Мириэль она не могла найти никакого намека на причину ее исчезновения. Он обрывался за пять недель до приезда Сары, как раз за день до той даты, когда Мириэль отправила ей письмо.
Сегодня она добилась аудиенции у генерал-губернатора, но, к ее разочарованию, он тоже был бессилен ей помочь.
Устало волоча ноги, Сара брела по улице к себе в гостиницу. Она решила прогуляться, а не ехать в тряском экипаже, но сейчас уже жалела о своем поспешном решении.
«Не могу поверить, что она пропала! И не могу вот так опустить руки и ничего не делать!» — горячо убеждала она себя. Какое-то мучительное мгновение она страстно желала, чтобы Уэссекс был рядом с ней. Он уж точно знал бы, что дальше делать!
«Кто-нибудь должен знать. Положись на это. Остается только расспрашивать, пока не нападешь на след».
Она почти слышала, как Уэссекс лениво тянет эти слова, и вдруг осознала, что ведь действительно есть человек, который может что-то знать. Сара пошла быстрее, воодушевленная новой целью. Нет, сдаваться рано.
То краткое время, которое она провела в Балтиморе, приучило ее к осторожности. Она больше не была мисс Сарой Канингхэм, «никто и звать никак», на которую ни один человек не обращал внимания. Теперь она герцогиня Уэссекская, все визиты которой становились значительным событием. Она отпустила служанку и подождала позднего часа, пока суматоха в гостинице не утихла — это был тот же самый постоялый двор, который остался в Балтиморе, покинутом целую жизнь назад, но этот «Королевский Балтимор» был куда больше, чем его американский двойник.
Ожидая нужного часа, Сара заплела волосы в две косы, оделась в облегающие молескиновые брюки и грубую домотканую рубаху, привезенные из Мункойна. Поверх рубахи она надела замшевый жилет, в который во время долгого морского путешествия зашила изрядную часть своего золота. Жилет весил как средневековая кольчуга, но зато деньги все время были под присмотром, а в случае необходимости монеты можно использовать в качестве пуль. Напоследок Сара достала из сундука с двойным дном свою любимую винтовку Бэйкера и закинула на плечо сумку с патронами.[41]
Она оглядела себя в зеркале и поморщилась. Ничего себе утонченная аристократка — грубая лешачиха, если таковые в этом мире водятся. Остается только лицо раскрасить, как требует охотничья магия, и вплести в косы перья чаек — и картина готова. Но такая Сара могла пойти туда, куда был заказан вход Саре-герцогине, и просить помощи у единственных людей, к которым ей оставалось обратиться.
Когда она уверилась в том, что за ней не будут следить и не помешают, Сара открыла окно и выбралась на крышу. Босыми ногами она нащупала водосточный желоб и через мгновение спустилась на землю и побежала через двор.
В другой реальности Сара была дочерью мисс Шарлотты Мэшем и мистера Алисдайра Канингхэма и выросла в маленьком домике на окраине Балтимора. Ее отец потерял все, кроме собственной жизни, при Куллодене.[42] Здоровье его было подорвано во время сражений за независимость Америки, так что именно Сара с самого детства занималась охотой, и их кладовая не пустовала. Она гораздо свободнее чувствовала себя в компании своих друзей по играм, детей туземцев, чем среди своих белых ровесников. Когда холера унесла ее родителей, она была вынуждена пойти в служанки, причем работать бесплатно, в доме своей кузины Мэшем. Появление мадам Алекто Кеннет с рассказом о невероятном наследстве заставило Сару отправиться в долгое путешествие, которое в конце концов вернуло ее к собственному давнему прошлому. Теперь она увидит, осталось ли в этом мире хоть что-то из того, что она помнила.
Она бесшумно шла по пустынным ночным улицам Балтимора этого мира — в этой реальности в городе существовал комендантский час. Без помех она добралась до окраины, луна освещала ей путь до тех пор, пока Сара не достигла леса. Она намеревалась спрятаться до рассвета, чтобы потом отыскать деревню, поскольку не была уверена, что найдет в этом мире своих детских друзей из народа кри. Мэриленд населяли племена коной, нантикок и шауни из Алгонкинской конфедерации. Алгонкины и ирокезы сохраняли шаткое
