По настоянию рейхсминистра генерал Амброзио доложил о военных планах правительства Бадольо. Со своей стороны он подтвердил намерения короля и самого Бадольо продолжать войну на стороне Германии. Он особо подчеркнул, что переворот не внес никаких изменений в военную политику руководства: и ныне, и впредь офицерский корпус Италии останется вне политики. Военное сотрудничество будет развиваться на тех же принципах, на которых оно стояло до сих пор. Итальянское главнокомандование выражает озабоченность в связи с передислокацией в страну большого числа немецких дивизий без предварительного оповещения командных инстанций, как это имело место прежде, и крайне удивлено формой и методами расквартирования немецких войск.
По словам генерала, итальянцы перестают быть хозяевами в своей собственной стране; не соблюдаются и руководящие высказывания фюрера об усилении подразделениями вермахта оборонительных порядков итальянской армии на направлениях «север—юг» и «юг—север», высказанные им в двухчасовой речи на совещании в Фельтре под Вероной. Теперь немецкие дивизии прибывают без уведомления и согласования, подчас выдвигаясь на позиции с применением силы. Развертывание немецких войск перестало отвечать союзным интересам, а отвечает теперь исключительно интересам Германии — в качестве примера можно привести сосредоточение германских дивизий вокруг Рима.
Фельдмаршал Кейтель заметил, что присутствовал на совещании в Фельтре, где фюрер объявил о намерениях рейха «оказать Италии любую посильную помощь», даже если это приведет к отсрочке запланированных немецким командованием мероприятий на других театрах военных действий. 9–10.7.43 г. англо—американский десант высадился в Сицилии, чрезвычайно обострив ситуацию на этом направлении. Это обстоятельство потребовало от немецкой стороны перегруппировать все дислоцирующиеся в Италии немецкие войска для поддержки и усиления сицилийского контингента вермахта, который в одиночку противостоит союзнической армии вторжения после того, как итальянские части продемонстрировали свою полную несостоятельность и откровенное нежелание воевать. Вот почему ОКВ перебрасывает в Италию немецкие подразделения с других фронтов. Сразу же после посадки в аэропорту, в ответ на просьбу генерала Амброзио, он (фельдмаршал Кейтель) пообещал дополнительно отправить в Италию 4–6 дивизий, поэтому ему не совсем понятны жалобы «на переброску немецких частей без предварительной договоренности»… Не говоря уже о том, что данное утверждение не соответствует действительности по чисто техническим причинам: немецкие войска пересекают государственную границу Италии по железной дороге или в пешем строю только после согласования с соответствующими инстанциями итальянской пограничной службы.
Странно слышать, что переброску с Восточного фронта танковых соединений и передислокацию вновь сформированных во Франции частей господин генерал представил как доказательство того, что «итальянцы перестали быть хозяевами в своей собственной стране». Это тем более неприятно, поскольку намерение ОКВ оказать содействие в наведении элементарного порядка воспринято как вмешательство во внутренние дела, совершаемое якобы вопреки воле итальянского народа. Видимо, речь идет о недоразумении, связанном с напряженным положением на ж.—д. транспорте и плохим состоянием итальянских дорог. Жалобы на недопустимое поведение немецких войск немецкое командование будет рассматривать только в тех случаях, если наказуемые действия не были спровоцированы итальянской стороной.
Вступление немецких войск в Южную Италию (группы армий «Центральная Италия» и других соединений) будет зависеть от расторопности служб подвоза снабжения. Эшелоны с дивизиями растянулись в настоящий момент от перевала Бреннера до Калабрии. Особую озабоченность вызывает передислокация 26 и 29 танковых дивизий и отдельных полков дивизии «Герман Геринг»…
Вопросы адвоката доктора Нельте г—ну В. Кейтелю, генерал—фельдмаршалу в отставке, в связи с событиями 20.7.1944 г.
Вопрос: Не известно ли вам, что послужило главной причиной путча 20 июля 1944 г.?
Ответ: Недовольство Гитлером, политической системой, а также методами ведения войны. Было категорически исключено, что Гитлер добровольно сложит с себя полномочия главы государства, поэтому заговорщики решили устранить его насильственным путем. Тем самым они хотели освободить военных и гражданских лиц от присяги на верность фюреру. Об их планах переустройства политической системы Германии я ничего не знал, равно как и о так называемой «государственной программе». Судя по всему, заговорщики не намеревались завершить войну полной и безоговорочной капитуляцией. Как известно, фон Вицлебен, попытавшийся узурпировать власть «верховного главнокомандующего вермахтом», отправил в войска один—единственный приказ — «О внутренних беспорядках», однако ни одна из командных инстанций не приняла его к исполнению. Аналогичные приказы были отправлены и в штабы военных округов, но с тем же результатом.
В.: Можно ли было предположить заранее о составлении заговора с целью свержения государственной власти по той информации, которая поступала к вам по служебным каналам, или из каких —либо других источников?
О.: Для меня и ОКВ это было невозможно, Гитлер не располагал информацией о готовящемся на него покушении. Ни до, ни после событий 20 июля он никогда не беседовал со мной на эту тему. В ходе предварительного следствия было установлено, что несколько высокопоставленных офицеров ОКХ и центрального аппарата абвера в Берлине знали, но не донесли о готовящемся покушении.
В.: Я бы не хотел останавливаться на подробностях путча, поскольку в данный момент это несущественно для организации вашей защиты на процессе. Скажите, не было ли среди заговорщиков хотя бы одного командующего—фронтовика?
О.: Нет. Так до конца и не выяснено, участвовал ли в заговоре кто—нибудь из командующих армиями или группами армий. Насколько мне известно, никто. Генерал Бек предпринимал определенные попытки в этом направлении, но безрезультатно.
В.: Имели ли вы какое—нибудь касательство к событиям 20 июля?
О.: Во время взрыва бомбы я находился рядом с фюрером, затем по его приказу отдал необходимые указания командованию составных частей вермахта и военных округов.
В.: Я так подробно расспрашиваю вас о событиях путча только потому, что на предварительном следствии в ваш адрес были выдвинуты обвинения о виновности в смерти или причастности к смерти фельдмаршала Роммеля. Что вы можете показать в связи с этим обвинением?
О.: Роммель был изобличен показаниями одного из главных соучастников заговора, некоего оберстлейтенанта из штаба главнокомандующего оккупационными войсками во Франции генерала Карла фон Штюльпнагеля. Фюрер показал мне протокол допроса и приказал вызвать Роммеля через своего шеф— адъютанта и начальника управления кадров вермахта генерала Вильгельма Бургдорфа. Роммель заявил, что в настоящий момент состояние здоровья не позволяет ему явиться к фюреру. Тогда Гитлер отправил к фельдмаршалу своего шеф—адъютанта Бургдорфа, вручив ему протокол допроса и письмо, написанное мной под диктовку фюрера. Фюрер оставил на усмотрение Роммеля: явиться к нему, если он невиновен, или готовиться к аресту со всеми вытекающими последствиями. Необходимые выводы ему следует сделать самому.
Ознакомившись с протоколом, Роммель спросил, известно ли фюреру его содержание; затем попросил генерала Бургдорфа дать ему время на размышление. Бургдорф получил личное указание фюрера не допустить самоубийства из огнестрельного оружия и дать Роммелю капсулу с ядом. Такая смерть не вызовет подозрений общественности, поскольку даст возможность объяснить кончину фельдмаршала последствиями черепно—мозговой травмы. Фельдмаршал уйдет из жизни, не запятнав свою честь и сохранив популярность в народе.
Во время поездки в Ульм, якобы на прием к врачу, Роммель принял яд в присутствии Бургдорфа. Истинная причина смерти фельдмаршала не разглашалась, Гитлер приказал устроить ему государственные похороны со всеми почестями.
Судебное дело против офицеров—изменников, участников заговора «20 июля»
Памятная записка адвокату доктору Нельте от 9.5.1946 г.
