— К сожалению, это не так, — ответил Уилмут, переходя на серьезный тон. — Я получил по электронной почте твое послание и фотографии из Турции. Бери стул, садись рядом и скажи, чем я могу тебе помочь.

Остин пододвинул стул и сел.

— На фотографиях изображены гипсовые слепки древней статуи, на которых сохранились какие-то странные пометки. Мне показалось, что эти кривые линии на самом деле являются контурами древней карты. Не исключено, что это наше Восточное побережье. Вот мне и захотелось узнать, можно ли сравнить эти контуры с фотоснимками, полученными с помощью спутника.

Вместо ответа Уилмут щелкнул мышью, и на экране появилось изображение присевшего у ног «Навигатора» кота. При этом изображение было гораздо четче, чем на фотографии.

— Я увеличил фотографию, — пояснил Уилмут, — очистил от шероховатостей, серых пятен и грязных наслоений. Теперь ее можно рассмотреть гораздо лучше.

Остин постучал пальцем по экрану монитора.

— Вот этот символ может означать затонувшее судно. Вся проблема в том, что я не могу определить истинный масштаб этого квадрата — одна, десять или даже сто миль.

— Это изображение напоминает мне отпечаток пальца, — заметил Уилмут. — Согласно принципам Галтона, отпечатки пальцев вполне соответствуют базовым характеристикам человека и указывают на его идентичность или отдельные черты характера. Ты пытаешься определить характер этих символов, основываясь на отдельных деталях, грубых очертаниях, пунктирных точках, отдельных островках и бифуркациях, а я создал определенный алгоритм, который будет соответствовать некоторым точкам на древней карте и согласовываться со спутниковой фотографией. Потом я заставлю компьютер сравнить оба снимка, но для этого потребуется время.

Остин сказал Уилмуту, что будет находиться в конференц-зале, и попросил срочно позвонить, если обнаружится нечто интересное. Попрощавшись, он спустился на лифте на другой этаж, где в коридоре случайно наткнулся на Завалу, и они вместе отправились в большой конференц-зал. Стены зала были украшены фотографиями морских судов, а в дальнем конце стоял огромный дубовый стол, который тоже напоминал древнее судно, плывущее по синему ковровому покрытию.

За дубовым столом сидели Пол Траут и его жена, а рядом с ними молодая женщина с угрюмым лицом. Остин догадался, что это Анджела Уорт и что она все еще пребывает в состоянии шока. За последние несколько часов она пережила множество событий — встречу с Траутами, убийство начальницы и ужас от попытки убийцы расправиться с ней самой. Она никак не могла избавиться от этого кошмара, даже когда неожиданно для себя оказалась среди сотрудников НАПИ — организации, о существовании которой она раньше даже не подозревала.

Анджела совсем растерялась, когда дверь конференц-зала открылась и на пороге показались двое мужчин, похожих на героев приключенческих романов. Первым к ней подошел высоченный здоровяк с пронзительными голубыми глазами, который представился сам, а потом представил своего смуглого, красивого, но молчаливого друга.

Пол протянул Остину и Завале компьютерное изображение древнего судна Таршиша.

— Мы уверены, что именно такое судно могло пересечь океан и добраться до берегов Северной Америки. Правда, мы так и не смогли составить предполагаемый маршрут этого трансатлантического путешествия, но сделали еще одно интересное открытие. Нам удалось проследить вполне определенную связь между давними событиями и деятельностью Американского философского общества. Именно так мы познакомились с Анджелой.

— Примите мои поздравления в связи с находкой рукописи Джефферсона, — сказал Остин с такой дружелюбной улыбкой, что Анджела успокоилась.

— Благодарю вас, — слабо улыбнулась она, — но на самом деле это была всего лишь случайная удача, не более того.

— К счастью, на долю Анджелы выпала еще одна случайная удача, — вмешалась в разговор Гэмей. — Пожалуйста, расскажи Курту и Джо, что еще тебе удалось обнаружить.

— Мы полагаем, что Меривезер Льюис был убит специально, чтобы не дать ему доставить Томасу Джефферсону какую-то чрезвычайно важную информацию.

— Мне бы очень хотелось знать, каким именно образом вы пришли к такому заключению, — с прежним добродушием сказал Остин.

Анджела вынула из набитого бумагами кожаного «дипломата» папку и раскрыла ее.

— Я углубилась в его документы, чтобы отыскать там хоть какую-то информацию о чернокожем рабе Льюиса, молодом человеке по имени Зеб. Из этих документов видно, что он прибыл в Монтичелло недели через три после гибели Льюиса. Вполне возможно, что все это время он находился рядом с человеком по имени Нилли, который, собственно говоря, и принес в Монтичелло печальную весть о гибели Льюиса. По всей вероятности, Нилли нужна была помощь в перевозке многочисленных вещей Льюиса, и он нанял этого раба. Мне стало интересно, что случилось с Зебом после всех этих событий.

— В те времена любой раб считался неотъемлемой частью имущества Льюиса, — сказал Остин.

— Я тоже поначалу так думала. В соответствии с этим порядком Зеба должны были доставить семье Льюиса в качестве его собственности. Исходя из этого предположения, я решила изучить положение всех рабов, приписанных к поместью Монтичелло, и обнаружила совершенно неожиданные вещи.

Она протянула Остину лист бумаги, на котором был представлен полный список рабов с указанием их пола, возраста и рода деятельности. Тот долго изучал его, а потом положил на стол без каких бы то ни было комментариев.

— Значит, Зеб был свободным человеком, приписанным к поместью, — задумчиво произнесла Гэмей.

— Как он мог стать свободным в восемнадцать лет? — спросил Остин с недоумением.

— Полагаю, это была награда за какие-то заслуги, — предположила Анджела.

— В таком случае здесь есть рациональное зерно, — согласился Остин. — Для Джефферсона это был привычный способ отблагодарить раба за оказанную услугу.

— Да, за материалы Льюиса, — добавила Гэмей. — Готова поспорить, что он все-таки привез Джефферсону какие-то важные новости.

— Вам удалось выяснить, что случилось с ним потом? — спросил Остин, поворачиваясь к Анджеле.

— Он остался в поместье Монтичелло и работал в доме на весьма льготных условиях. Много лет спустя он перестал числиться в списке рабов, но это еще не самое интересное в его биографии.

Она вынула из «дипломата» копию давней вырезки из какой-то газеты. Гэмей вслух прочитала ее.

— Это наш освобожденный раб?

— Здесь говорится, что он работал на президента Джефферсона, — уточнила Анджела.

Гэмей передала копию вырезки Полу.

— Это самая настоящая бомба. Здесь говорится, что ему уже за девяносто лет и он дает интервью, предчувствуя свою кончину. На смертном одре он совершенно откровенно говорит о том, что Льюис был убит.

— А где гарантия, что он сказал Джефферсону то же самое? — спросил Остин.

Пол удивленно посмотрел на него.

— Мне кажется, Джефферсон с самого начала хорошо знал, что это было убийство, но потом объявил версию о самоубийстве, несмотря на то что тем самым запятнал репутацию своего старого друга.

— Джефферсон имел склонность к интригам и выдумкам, но все же для этого у него должны были быть серьезные причины, — задумчиво произнес Остин.

Пол взял со стола компьютерное изображение древнего судна.

— Полагаю, он не хотел привлекать внимания к факту, что знает об этом судне.

— Вот теперь стал понятным наш следующий шаг, — воодушевилась Гэмей. — Мы должны поехать в Монтичелло и найти там дополнительные сведения о судьбе юного Зеба.

Остин хотел было сказать, что полностью согласен с ее предложением, но в этот момент его мысли прервал телефонный звонок.

— Я нашел его, — послышался в трубке веселый голос Уилмута.