заметил около восемнадцати лет назад. Ему тогда было семнадцать, ей четырнадцать.

Дед, дядя и кузина Маделин приехали из Парижа встретить его в порту. Это было холодное воссоединение. Адриана выгнали из третьей школы в Англии, и снова с позором. Английские родственники отказались от него и умоляли помочь, французские согласились.

Схватив за руку, дед втолкнул его в карету. «Один косой взгляд, одно грубое слово, и… – предупредил он. – Ты должен вести себя как следует». И юный Адриан клялся, что так и будет. Всю дорогу до Парижа он смотрел в окно, ни с кем не общаясь. Из этого сделали вывод, что у него трудности с французским. И дядя Джеффри продолжил нотации на языке, который называл английским.

В полумраке кареты Адриан бросил первый мимолетный взгляд на кузину, которую не видел шесть лет.

Маделин сидела в дальнем углу, не спуская с него глаз, словно у него в складках одежды был спрятан топор. Но постепенно она расслабилась. На окраинах города она уже заговорщицки улыбалась кузену, сопровождая наставления и ультиматумы своего отца ироническими взглядами, что Адриан нашел совершенно невероятным. Как ни старался, он не мог игнорировать ее.

Не то чтобы его кузина была красавицей. Даже в четырнадцать лет было понятно, что она раздастся в бедрах. Но в ней была необычайная притягательность. Маделин была скромной и ребячливой, но в ней таилось что-то еще.

В первую неделю Адриан с любопытством присматривался к кузине. У нее были длинные, беспокойные пальчики. Казалось, они все время что-то делают: заплетают косичку, прижимаются ко рту, что-то трогают. А ее глаза, в противоположность подвижным рукам, были серьезны и спокойны. Они смотрели пристально и ничего не пропускали. Особенно когда в комнату входил Адриан.

Потом в девочке произошла новая перемена. При виде кузена она примеряла на себя женственность, как девочки надевают платье матери. Это было видно по выражению ее лица, по походке, по смеху. И как у ребенка во взрослых одеждах, все получалось нескладно.

Маделин никогда не делала попыток завязать близкое знакомство. Адриан тоже не собирался этого делать. Он видел что, несмотря на лукавые взгляды, она совсем не хочет огорчать старших. И помнил, что в детстве Маделин была ужасной болтушкой. Он смутно припоминал, что никогда ее особенно не любил.

Поэтому самое безопасное – избегать ее.

Если в университете не было занятий, Адриана не выпускали из дома. Чтобы чем-нибудь заняться, он начал помогать в саду. Садовник с сыном подвязывали английские розы, и Адриан приобрел некий авторитет только потому, что видел английские сады.

Адриан все больше и больше проводил времени в саду. Это было очень неаристократическое занятие. Но родственники и прислуга, покачивая головой, объясняли эту причуду тем, что он, в конце концов, англичанин.

Именно в саду началась история с французской кузиной.

Адриан сидел на земле, склонившись над плоским камнем, и занимался каким-то цветком.

– А ты не похож на чудовище.

Он резко поднял голову. В трех метрах от него стояла кузина Маделин. Он тут же поискал взглядом своего дядю, деда, кого-нибудь из взрослых. Он пробыл здесь полтора месяца, и они с кузиной ни разу не оставались наедине. Она никогда не говорила с ним.

– Что? – заморгал он.

– Чудовище. Ужас семьи. Мой папа так про тебя говорит. Но ты совсем не такой. Ты выглядишь… – она долго колебалась и нашла подходящее слово, – милым.

– Милым, – повторил Адриан.

– А ты правда такой необузданный, как они говорят?

– О, гораздо хуже. – Он отложил бритву, которой обычно препарировал растения, и переключил все внимание на кузину.

– Насколько? – спросила она и храбро сократила дистанцию между ними. Убийце с бритвой легко было дотянуться до нее. Адриан удивился, что она вообще подошла к нему.

Ее юбки задели его локоть. В воздухе поплыл аромат духов. Он поднял глаза. Юное личико Маделин было неумело напудрено и нарумянено. Но, несмотря на отчаянные попытки казаться взрослой, она выглядела совсем по-детски. Взгляд Адриана скользнул к ее губам неестественного цвета. Ее отец придет в бешенство, подумал он, но накрашенные губы были свидетельством того, что поблизости нет ни ее отца, ни их деда.

– Что ты сделала, Маделин? Отец убьет тебя, если увидит в таком виде.

Она, смутившись, надула от досады губки, но не отступила ни на шаг.

– Папа уехал к своему банкиру. Пепе, – так они звали деда, – поехал с ним. А у мадемуазель Дюран, гувернантки, голова болит, и она прилегла…

– Тебе нельзя быть здесь.

– А меня здесь нет. Я занимаюсь в своей комнате. – Вспыхнула улыбка, потом Маделин отвела глаза.

Адриан встал и отряхнул руки. Снова он заметил, что Маделин пристально смотрит на него.

– Где ты выучил французский? – спросила она.

– Здесь. Потом в школе.

– Папа говорит, что ты никогда не задерживался в школе настолько, чтобы что-нибудь выучить.

Адриан сделал кислую мину. Неужели возможно, что его так привлекает этот… ребенок?

– Думаю, тебе лучше умыться.

Он услышал ее вздох.

– Не очень ты дружелюбный.

Адриан поспешно собирал свои веши.

– Думаю, твой отец хочет, чтобы ты более тщательно выбирала себе друзей.

Маделин наклонилась рядом с ним. Запах духов, окутавший его, на этот раз был полон коварного очарования. Адриан выпрямился. Кузина тоже. Теперь она была совсем рядом.

Их губы неуверенно соприкоснулись. Он чувствовал, что она искренне напугана такой смелостью и готова в любую секунду убежать. Адриан ждал, что перевесит – любопытство или страх?

Но она позволила коснуться ее губ.

– Закрой глаза, Маделин.

– Зачем?

– Так полагается. Я собираюсь снова поцеловать тебя. Если уж ты грешишь, то надо делать это правильно.

– Это грех?

– Грех.

Маделин отступила, но не высвободила рук.

– Я закричу, если ты сделаешь что-нибудь другое, – с внезапной уверенностью сказала она. – Но поцелуй – это не грех. Ты можешь поцеловать меня еще раз.

Разрешение было получено. Адриан притянул Маделин к себе и снова припал к ее губам.

Адриан в семнадцать лет имел дело только с двумя женщинами. В обоих случаях быстрые, хорошо продуманные «случайные встречи» были организованы дамами гораздо старше его. Так что со стороны Адриана была определенная неумелость, со стороны Маделин – суета. Крепко обняв кузину, он на несколько секунд просунул язык ей в рот. Это было неземное блаженство. Маделин сдалась, потом, вскрикнув, отпрянула и вытерла рот рукой.

Испугавшись, он немного сердито спросил:

– Тебе это не нравится?

Она нахмурилась. Ее глаза чуть затуманились.

– Не знаю, – воинственно сказала она. – У меня в животе странное ощущение: то ли мне это нравится, то ли меня тошнит, не могу сказать…

– Черт побери!

После короткой борьбы Маделин позволила его языку проникнуть в ее рот. У Адриана кружилась голова. По его «взрослым» меркам он целовал Маделин довольно долго. Потом с внезапным потрясением он