Гидеон не смотрел на братьев. Он смотрел в глаза Чариз.

— Моя жена драгоценнее рубинов. Если бы она досталась мне в одной рубашке, я продолжал бы считать себя безмерно богатым.

Он сделал это признание, обращаясь к ней на случай, если дело примет самый худший оборот. Любовь надрывала Чариз сердце.

«О Господи, что бы ни случилось, дай ему силы пережить это испытание».

— Я не могу тебя оставить, — сказала Чариз, — не заставляй меня.

— Я должен. — Он отпустил ее руку, и голос его стал тише. — Акаш и Талливер в доме. Они знают, что делать.

— Гидеон, — с мольбой в голосе прошептала она.

Но по выражению его лица поняла, что он не изменит своего решения. Гидеон посмотрел на Феликса с откровенным презрением.

— Так вы согласны? Я сдаюсь вам, а Чариз может быть свободна?

Нет, этому не бывать. Ослепнув от слез, она повернулась лицом к Феликсу.

— Возьмите меня.

— Смотри-ка, оба так и рвутся отведать нашего гостеприимства, — со смешком заметил Феликс. — Решайте между собой. Один из вас должен отправиться за деньгами.

Гидеон спокойно посмотрел Феликсу в глаза. Он словно не слышал, что Чариз предложила остаться с ними.

— Полагаю, у вас есть лошадь для леди Чариз. В противном случае вам придется убрать с дороги дерево.

Спокойствие Гидеона воодушевляло ее, помогало преодолеть страх. Он не дрожал, не потел, не бледнел. Он выглядел так же, как тот безупречный джентльмен, который пришел ей на помощь в Уинчестере.

Маленькие кабаньи глазки Хьюберта бегали между Гидеоном и Феликсом.

— Она может взять моего мерина.

Гидеон взял в ладони лицо Чариз. Его улыбка, как и его жест, были пронзительно нежными. Она искала в его глазах признаки того, что видела в них так часто, когда демоны Рангапинди заявляли свои права на него. В них не было горького признания своего бессилия, они сияли решимостью, силой. Он был спокоен и тверд.

И еще в глазах его сияла любовь — одинокой звездой над темным морем.

— Доверься мне, дорогая, — тихо сказал Гидеон. — Если любишь меня, доверься мне.

Он знал, что это его последнее требование сразит ее, заставит уступить. Собрав всю свою волю в кулак, Чариз подавила желание возмущаться и плакать и гордо вскинула голову.

Согласиться сделать то, о чем он ее просил, было труднее всего, что она делала в жизни. Труднее, чем сбежать от Феликса с Хьюбертом, труднее, чем противостоять пьяным матросам в Портсмуте. Даже труднее, чем бороться с Гидеоном за их счастливое совместное будущее.

Страх холодной змеей шевелился внизу живота. Как бы ни храбрился Гидеон, она знала, что обрекает его на муки, которые могут сломать его. Но она не могла его подвести. Не могла устроить жалкую сцену с истерикой и слезами. Она — дочь Хью Давенпорта Уэстона. Она — жена Гидеона Тревитика. Она не может посрамить ни того, ни другого героя.

— Я уйду, — неохотно пробормотала Чариз.

Она в отчаянии зажмурилась, когда Гидеон прижался губами к ее губам. Поцелуй был нежным и страстным. Он медленно отстранился. Она смотрела ему в глаза. Та звезда все еще сияла там. Сияла ярче, чем обычно.

— Я люблю тебя.

Она не могла больше сдерживать себя.

— Я люблю тебя, — сказал Гидеон.

Она крепко ухватилась за эти слова, поймала их и заперла на замок в своем сердце. Им оттуда никогда не выбраться. Если они любят друг друга, Феликсу и Хьюберту их ни за что не одолеть.

Эта надежда выглядела хлипкой, когда она оставляла своего возлюбленного на пытки и заключение.

— О, ради Бога, давайте расходитесь, — предательски скучающим тоном протянул Феликс.

Она проигнорировала его глумливые слова. Крепко держа Гидеона за руку, она выбралась из коляски. Ноги отказывались ее держать.

Собрав волю в кулак, она отпустила Гидеона и расправила плечи. Она смотрела на Феликса, гордо выпрямив спину. Первые холодные капли дождя упали ей на лицо. Скоро начнется ливень. Услышав раскаты грома, лошадь тревожно заржала и дернулась.

Коляска скрипнула, когда Гидеон у нее за спиной соскочил с нее. Он по-хозяйски крепко сжал ее предплечье.

— Вы дадите ей уехать спокойно. В противном случае я отказываюсь принять ваши условия.

Феликс жестом приказал Хьюберту направить пистолет на Гидеона.

— Ладно, никто ее не тронет. Мы дадим ей уйти. Но только после того, как свяжем тебя.

Чариз ждала, что Гидеон будет возражать, но он лишь сказал:

— Позвольте мне отдать леди Чариз мое пальто. Погода вот-вот испортится.

Феликс кивнул.

— Без фокусов. Я могу сделать тебе очень больно и не убивая тебя.

— Я буду иметь это в виду, — сухо заметил Гидеон.

Он отпустил Чариз и сбросил пальто. Когда он накинул его Чариз на плечи, ее тут же обволокло теплом. И запахом Гидеона. Нелепо и странно, но этот запах укрепил ее решимость.

Гидеон провел затянутой в перчатку рукой по ее щеке.

— Как в старые времена.

Кожа ее горела там, где он к ней прикоснулся. Слова его напомнили ей о том, что у них уже есть своя история. Они оба пережили немало опасностей. Если бы только это могло ее успокоить.

— Будь осторожен, Гидеон, — прошептала Чариз.

Он отступил. Чариз подавила желание броситься к нему, когда Хьюберт заломил руки Гидеона за спину. Ее муж стоял прямо, но сопротивления не оказывал. Могло ли случиться так, что прикосновение Хьюберта вызовет у него приступ? Господи, только не это.

Как мог Гидеон все это вынести? Должно быть, он знал, что собой представляют ее сводные братья. Может ли быть столько мужества и благородства в одном человеке? Сердце ее надрывалось. Он отдал себя на муки ради нее. Она чувствовала себя так, словно своими руками столкнула его в подземелье Рангапинди.

Когда Гидеон посмотрел на нее, он, видимо, понял, что решимость ее покидает.

— Надень пальто. Тебе еще долго ехать.

Он говорил так, словно отправлял ее на утреннюю прогулку верхом. Она вспомнила, что ради него должна как можно скорее добраться до Пенрина и спасти его, как бы ни хотела она кричать и плакать из-за того, что происходило сейчас.

Она выпрямила спину. Взглядом она впилась в его лицо, стараясь запомнить каждую мелкую черточку. Его горящие глаза, гордую линию носа, его страстный рот, напряженный от сдерживаемого гнева. Она знала, что внутри у него все кипит. Только бы ярость не покидала его. Сильные эмоции удержат в узде его демонов.

— До свидания, любовь моя, — сказала Чариз.

Он смотрел в ее глаза.

— Счастливого пути, Чариз.

— Поторапливайся, — раздраженно бросил Феликс, дернув ее за руку. — Сейчас начнется настоящий ад.

— Пусти ее, — тихо, но грозно приказал Гидеон.

При всем при том, что братья были вооружены, а Гидеон безоружен, Феликс машинально отдернул руку. Чариз послала Гидеону благодарный взгляд и, приподняв юбки, последовала за Феликсом!