— Вначале она будет неуклюжей, но ребенком все схватывала налету. Думаю, она быстро всему научится.
— Благодарю вас за заботу обо мне. Вы очень добры. Мои сводные… Мои братья… — Чариз умолкла. «Надо следить за своим языком, — подумала она. — чтобы себя не выдать». — Мои братья лишили меня горничной, и последние несколько недель мне приходилось обходиться без нее.
Это напоминание о мелочной тирании Феликса и Хьюберта раздосадовало и разозлило Чариз. Словно, лишив ее услуг горничной, они могли заставить ее выйти замуж за мерзкого лорда Дезэя.
Гидеон подошел к столу и пододвинул тарелку с сандвичами к Чариз.
— Вы проголодались.
Чариз поднялась.
— Позвольте налить вам чаю!
— Благодарю.
Гидеон поставил тарелку на стол, когда в комнату вошел Полетт.
— Все в порядке, сэр?
— Здесь холодно. Разведите огонь, — сказал сэр Гидеон, усаживаясь за стол.
Когда Полетт ушел, Чариз передала Гидеону чай и тарелку с двумя сандвичами. Левая рука создавала проблемы, но Чариз справилась.
Он улыбнулся.
— Дом сразу преображается, когда в нем появляется женщина.
— Уверена, вы пили чай с дамами и раньше.
— Но никогда наедине. И никогда у себя дома.
Сегодня Гидеон выглядел совершенно здоровым.
— А как же ваша мать?
— Моя мать умерла при моем рождении. Отец не стал обзаводиться новой женой. Он уже дал жизнь двум сыновьям и считал, что двух наследников вполне достаточно.
— В этом доме вообще не было женской руки?
Улыбка тронула его губы.
— Во всяком случае, руки леди.
— Вот как.
Ухмылка его стала откровеннее.
— Именно так.
Чариз окинула взглядом комнату. Дом нуждается в женской руке.
Возможно, отсутствие женского влияния в детские годы объясняло скованность Гидеона и неловкость в общении с ней. Хотя он не производил на нее впечатления мужчины слишком стеснительного. Чариз вновь задалась вопросом о том, не испытывает ли Гидеон к ней неприязни. Нет, не может быть. Чариз очень хотелось нравиться Гидеону.
Конечно же, она ему нравится. Пусть даже чуть-чуть. Временами, в такие моменты, как этот. И уж точно никто из знакомых ей джентльменов не вел себя с ней так, как он. Всякий раз, как он смотрел на нее, с этим теплым вниманием, она чувствовала себя словно подсолнух, раскрывающийся навстречу солнцу. Она понимала, что ее реакция была неподобающей, головокружительной, опасной, но она ничего не могла с собой поделать.
Он нарушил тишину и заговорил с вежливой отчужденностью, которая способна была охладить и без того ледяную атмосферу дома.
— Надеюсь, вы будете чувствовать себя здесь как дома, мисс Уотсон. Идите куда пожелаете. Выбирайте любую книгу себе по вкусу в библиотеке. В утренней комнате есть пианино, по крайней мере раньше оно там было. Не советую вам забредать далеко от усадьбы, если вы не хотите, чтобы вас увидели. Хотя подозреваю, что ваши травмы в настоящее время делают для вас недоступными слишком длительные прогулки.
— Благодарю, — разочарованно произнесла Чариз.
Как глупо мечтать об объятиях сэра Гидеона. Она напомнила себе о том, чего никогда не должна забывать, — они с сэром Гидеоном лишь случайно оказались под одной крышей и скоро расстанутся.
Чариз устало опустила чашку на блюдце. Боль во всем теле усиливалась с каждой секундой. Голова отяжелела.
Гидеон подошел к буфету и плеснул немного бренди в бокал.
— Дом и поместье потребуют моего внимания в ближайшие несколько дней. Слишком долго в Пенрине не было хозяина.
Она узнала этот тон — эту попытку намеренно установить между ними дистанцию.
— Вам ни к чему развлекать меня или из-за меня пренебрегать своими обязанностями.
В голосе ее отчетливо чувствовалось разочарование… Но чего еще она ожидала? Что он целиком и полностью посвятит себя ей? Как бы ни хотелось ей видеть его своим компаньоном «качестве буфера между собой и всем окружающим — незнакомым и непонятным.
«Чариз, не притворяйся, что причина в этом».
— Вы и так много для меня сделали.
— Не говорите чепухи. — Он залпом выпил бренди и со стуком поставил бокал на буфетную стойку. — Я делаю то, что сделал бы любой на моем месте.
— Вы слишком скромны, сэр Гидеон.
— Не пытайтесь увидеть во мне то, чего нет, мисс Уотсон.
Глаза его мерцали, как обсидиан, когда он посмотрел на нее. Между ними словно натянулась золотая нить. Она натягивалась все туже и сейчас была на пределе, на волоске от того, чтобы лопнуть.
— Я самый жалкий из грешников, которых когда-либо носила земля. Заклинаю вас помнить об этом.
Невидимая нить лопнула со щелчком. Он повернулся и вышел из комнаты.
Глава 6
Следующие несколько дней Гидеон почти не видел Сару. Поскольку она редко выходила из своей комнаты, избегать ее оказалось на удивление просто.
Они вместе трапезничали под любопытными взглядами слуг. Иногда случайно встречались в коридоре, и Гидеон вежливо справлялся о ее здоровье. К счастью, здесь, в Пенрине, не было ни намека на упрямо распускавшуюся, словно почки весной, опасную близость, которая обволакивала их во время путешествия в Пенрин.
Синяков почти не осталось на лице Чариз, и с каждым днем она становилась все красивее. Еще одна жестокая шутка судьбы. Надо же было такому случиться, чтобы пребывавшая в отчаянии, избитая девушка превратилась в на редкость привлекательную женщину.
Едва ли братья выследят ее здесь, в этой глуши, но Гидеон не хотел рисковать. Он позаботился о том, чтобы о ее местонахождении всегда было известно кому-то из слуг. Гидеон привлек к охране дома самых храбрых жителей деревни, на подъезде к поместью был выставлен патруль.
Большую часть времени Гидеон проводил вне дома, занимаясь поместьем. Дел накопилось невпроворот.
Что стало абсолютно ясно в первый же день его пребывания в Пенрине в качестве хозяина, что Пенрин у него в крови. Что это его дом на всю оставшуюся жизнь.
Улети он даже в Константинополь, Пенрин все равно взывал бы к нему. Когда он увидел старый дом вновь, угрюмая, непрошеная любовь наполнила его, пронзительное понимание того, что Пенрину было предначертано принадлежать ему. Он не мог оставить этот продуваемый всеми ветрами уголок королевства заботам управляющего. Впрочем, одному Богу известно, для кого он стал бы хранить и лелеять эту землю.
