Глаза златовласки расширились. Меня точно узнали.
— Ты?!
Мягкие губы разошлись, обнажая частокол острых, как шипы, зубов. Задумчиво на нее смотрю, понимая, что чешуйку добыть мне будет очень и очень непросто.
— Привет. А тебя тоже тогда… зацепило.
Как она прыгнула — я так и не поняла, но отпрянула назад, споткнулась и рухнула на землю. А бешеная фурия, рассекая воздух гибким, хищным хвостом, била им по земле, лежа в каких-то сантиметрах от меня и не в силах дотянуться. Отползаю, перевожу дух и пытаюсь собраться с мыслями.
— Что она сделала?
Хриплю, почувствовав, как на горле сошлись мощные пальцы. Когда он успел? Блин, зря я так неосторожно вылезла. Зря вообще сюда вышла вместе с ним. Я-то думала: повезло. Ну да, мне всегда везет, а потом этим же везением по мозгам и шарахает.
— Она подожгла воду молнией! Отец чуть не погиб! Икринки все погибли!!!
Хватаю ртом воздух, дрыгая ногами над землей. Блин, ну вы меня еще из-за икры прибейте.
— Убей ее!
Охотник задумчиво на меня посмотрел.
— Это… была… само-обо-рона, — хриплю на пределе возможностей, отчаянно цепляясь за его руку.
Внезапно меня отпустили и позволили свалиться на землю. Судорожно глотаю воздух огромными глотками, отползая от охотника на подгибающихся руках.
— Зачем ты ее отпустил?! — Русалка ощерилась и выпустила когти. От недавнего ангела ничего не осталось, зато была фурия — неземной, правда, красоты.
— Не могу, — хмуро. — У оборотней так… Если убью человека всего через сутки после полнолуния — не выдержу и стану волком навсегда.
Какое счастье.
— И что?
Удивленный взгляд и крепко сжатые кулаки.
— Но как же? Я тогда тебя видеть не смогу.
— Сможешь. Я — рыба. Ты — волк. Почему ты не сможешь меня видеть?
Поворачиваюсь и изучаю эту заразу. Она уже сидит, погрузив коготки в грязь, выпрямившись, как царица, и изгибая изящный сверкающий хвост.
— А ты вообще кто такая?
На меня смотрят как на грязь, не стоящую даже упоминания. Жаль только, что «грязь» разумная. Сплевываю, начиная закипать. Терпеть не могу таких — высокомерных и красивых, как ангел.
— Я младшая дочь водяного.
— Э-э… а какая дочь по счету?
— Седьмая, — ответил охотник и нахмурился.
Дальше случилось то, что я и по сей день объяснить не могу. Я рванула вперед, запустила в охотника жалкое подобие наспех сооруженного пульсара, угодила в когтисто-зубастые объятия, отодрала ногтями ряд чешуек с правого плавника и откатилась назад, выдираясь из рук визжащей русалки и зажимая рваную рану на плече. Она хотела укусить меня за горло, но не сориентировалась и вцепилась куда смогла.
Есть! Чешуя есть! Надо бежать.
Но тут меня снова схватил охотник и мощно врезал в челюсть, после чего я вырубилась, успев, правда, сунуть драгоценные чешуйки в карман штанов и застегнуть их на молнию. Хорошо, что штаны так и не сняла и что на них молнии есть.
Меня несут. Покачивая из стороны в сторону и подкидывая, если я сползаю со спины. В голове гудит так, что хочется выть. От каждого движения будто сверхновая бомба разрывается перед глазами. И тошнит… Меня сейчас стошнит.
Булькаю.
Сгрузили вниз, держат за шкирку над кустом. Меня трясет, хочется вырваться, убежать, но ноги не держат.
Несут дальше. Псиной-то как воняет.
— Охотник. Охотник. Охот…
— Что?
— Куда ты меня несешь?
— Домой. К магу. Ты взяла, что хотела?
— Да. А почему?
Молчание. Он не в настроении разговаривать, но, когда мне плохо, становится как-то плевать на внутреннее состояние других людей.
— Я думала, ты меня ей отдашь и она меня скушает.
Тихо хихикаю и тут же затыкаюсь, пытаясь сдержать долгий протяжный стон. Моя голова… Это вообще пройдет или теперь это навсегда?
— Она отпустила.
— Да?
— Если бы она попросила, я бы тебя убил.
Тихо, ровно, без эмоций. И как-то сразу верится. Вот верится, и всё тут.
— А чего не убил? Не попросила? Вроде я ее сильно достала.
— Она тебя узнала.
— Ну да, я же вчера заходила. Нет. Не вчера. Дня четыре назад. Все так смутно помнится. Болото, монстр, русалки, маг…
Молчит. Идет и молчит, сцепил руки в замок за спиной. На этом замке и сижу.
— Охотник. Меня снова тошнит.
Он кивнул и повернул к кусту, после чего опустил меня на землю. Благодарно киваю, булькая и пытаясь думать о чем-то хорошем.
— Мне легче.
Тишина.
— А хочешь, я вам любовное зелье сделаю? Ну ты ее опоишь — и она твоя.
— Нет.
— Ты не думай, я халтуру не подсуну. Я ученица некроманта Ланселота. Слыхал о таком? Так что все будет на высшем уровне.
— Нет.
— Почему?
— Она и так меня любит. Мне не нужно зелье.
— Хм. И как вам быть вместе?
— Мы вместе. Пока могу — я рядом с ней. Больше мне не надо.
— Врешь. — Задумываюсь, уткнувшись в спину охотника. На нем безрукавка из шкур, теплая, кстати, мне б такую, а то я мерзну постоянно.
— Если б она могла, стала бы человеком, — так тихо, что я еле услышала.
— А она может?
— Папа не пускает.
— Дура, да? — Я в шоке от того, что он мне рассказал.
— Она русалка. У нее хвост, просто так взять и стать человеком… — такое только в сказках малым детям рассказывают, чтоб спали крепче.
