Таким образом, Тора четко определяет, что изнасилование является таковым только в том случае, если девушка сопротивлялась насильнику и звала на помощь, либо находилась в таком месте, когда звать на помощь было просто бесполезно. При этом насилие над замужней женщиной или уже помолвленной девушкой однозначно каралось смертью.

А вот если изнасиловали незамужнюю девицу, то были возможны варианты. В тексте Торы указывается только один из них: насильник может жениться на изнасилованной им девушке. При этом он должен выплатить ее отцу в качестве компенсации ту сумму, которую сам бы получил в качестве приданого, если бы действовал легитимным путем. Кроме того, ни при каких обстоятельствах «провинившийся» не мог развестись со своей жертвой, он лишался этого права вообще.

В то же время устная Тора (Талмуд) утверждала, что насильника обязывали жениться только лишь в том случае, если жертва была согласна на брак. Более того, оговаривались и определенные условия, касающиеся самого брачующегося насильника. В его роли, разумеется, не мог оказаться матерый преступник, который до этого втайне совершил не одно насилие. А когда речь шла о сексуальном маньяке или о человеке, выходить замуж за которого девушка категорически отказывалась, то его вели не в Сангедрин, а на суд царя. И тот, как правило, приговаривал насильника к смерти посредством меча.

Изнасилованная же женщина не считалась оскверненной и запретной для мужа. А потому он не обязан был разводиться с ней из-за того, что она стала жертвой преступления. Если же он все-таки считал необходимым развестись с ней (в силу того, что в сознании каждого еврея была глубоко укоренена мысль о том, что он должен быть единственным мужчиной для своей жены, и факт того, что она была с кем-то другим, пусть и не по своей воле, вызывал у него отвращение к ней), то должен был выплатить ей всю причитающуюся при обычном разводе сумму компенсации – так, как будто никакого изнасилования не было.

Исключение составляли потомки первосвященника Аарона – коэны, то есть священнослужители в Храме: коэн не имел права продолжать жить с изнасилованной женой и обязан был развестись с ней. Этот закон действует и по сей день.

А вот в начале XX века он вызвал резкое возмущение великого еврейского поэта Хаима-Нахмана Бялика. В его знаменитом, переведенном на многие языки «Сказании о погроме», повествуется, как еврейские мужчины во время кишиневского погрома прятались от громил, безо всякого сопротивления позволяя им насиловать своих жен и дочерей. А затем, когда все было кончено, бросились консультироваться с раввинами, как им жить дальше:

Известный израильский писатель Яков Шехтер в своем рассказе «Рош римон» («Головка граната») пересказывает известную легенду, как по возвращении из миквы была изнасилована жена одного богобоязненного коэна. Когда она со слезами пришла домой, ее муж, как всегда, сидел над томом Талмуда. Женщина попыталась рассказать ему о том, что произошло, но муж неожиданно закрыл уши и закричал:

– Я тебе не верю! Я тебе не верю! Я не хочу ничего об этом слышать! Замолчи!

Стороннему читателю подобное поведение может показаться странным и бесчеловечным: вместо того чтобы утешить жену, проявить сострадание, поклясться наказать ее обидчика – словом, сделать все, что в таких случаях полагается сделать любящему мужу, он обвиняет жену во лжи и не хочет дать ей возможность даже поделиться с ним случившимся несчастьем. Однако еврею, которому рассказывают эту историю, с первой минуты становится ясно, что на самом деле коэн безумно любит свою жену и страшно боится, что ему придется с ней расстаться. И потому он пускается на единственно возможную в данном случае уловку: да, коэн обязан развестись с женой после того, как та была изнасилована, но только в том случае, если ему доподлинно известно об этом факте. Если же он ничего о нем не знает, то и закон, обязующий его развестись, не может вступить в силу...

Изнасилование порождает и еще одну страшную проблему – статуса ребенка, родившегося в результате изнасилования. Если речь идет о незамужней девушке, то проблемы нет – ребенок не считался «мамзером» (незаконнорожденным) и, как правило, его просто передавали на усыновление в какую-нибудь еврейскую семью. Но как быть, если забеременела от насильника замужняя женщина? И как быть, если в то же самое время она жила с мужем? Здесь неминуемо возникает вопрос, от кого родился этот ребенок – от мужа или насильника?

Сегодня ответ легко получить с помощью анализа ДНК. Но в прошлом он порождал огромную галахическую проблему – ведь «мамзер», как уже было сказано, неминуемо становился изгоем в еврейском обществе. И различные раввины решали эту проблему по-разному...

К примеру, по некоторым источникам, во время первого в истории еврейского народа геноцида, устроенного казаками Богдана Хмельницкого, проблема мамзеров была решена путем договоренности между украинской и турецкой еврейскими общинами: сразу после рождения у еврейской замужней женщины ребенка, который, как предполагалось, был рожден ею от насильника-украинца, этот младенец передавался в семью бездетных (впрочем, это было не обязательно) турецких евреев на полное усыновление. Он рос, ничего не зная о тайне своего рождения, на правах родного ребенка. Кстати, именно в усыновлении «мамзеров» с одновременным проведением им гиюра – так, как будто речь идет о переданном на усыновление нееврейском ребенке, родители которого совершенно неизвестны – некоторые раввины и сегодня видят решение этой болезненной проблемы.

На протяжении всей кровавой истории еврейского народа, его женщинам, увы, часто приходилось проходить через массовые насилия. И это выработало в еврейской среде особую брезгливость и отвращение к сексуальным насильникам. В сущности, внутри еврейской общины подобное преступление наблюдалось крайне редко, а если все-таки случалось, то преступника попросту изгоняли из общины, отшатываясь от него, как от прокаженного.

В то же время в современном Израиле изнасилование является одним из самых распространенных видов преступлений – каждую неделю в так называемом «еврейском» государстве, по данным израильской полиции, происходит не менее пяти изнасилований, жертвами которых нередко становятся несовершеннолетние подростки и даже дети.

В последние годы наблюдается особенно резкий рост групповых изнасилований, совершаемых