было ни пятнышка, но она решила пожертвовать ими. Порывшись в шкафу у Поля, она нашла видавшую виды рабочую рубаху и старый свитер. Эти вещи, конечно, ей очень велики, но с закатанными рукавами в них будет свободно и уютно. В довершении она скатала в жгут цветную косынку и перевязала ею волосы.

Во дворе Ив давал указания группе мужчин, которые возводили на передней лужайке большой навес, Рядом стояла груда столов и скамеек, и Джин догадалась, что здесь рабочие будут есть.

Она решительно направилась к Иву.

— Мне бы хотелось чем-то помочь, и не говори, что для меня не найдется дела!

Ив окинул удивленным взглядом ее одежду.

— Что ж, лишняя пара рук не помешает. Может, пойдешь собирать виноград? Видишь вон там на дороге трактор и тележку? На том поле бригадиром Фернанд. Он даст тебе секатор и покажет, как с ним управляться.

Фернанд оказался небритым толстяком с крупными жесткими чертами лица. Увидев Джин, он удивленно поднял брови, но быстро и довольно грубо объяснил на французском, что ей нужно делать. Он дал ей плетеную корзинку, которую она повесила себе на руку, и показал большие корзины в конце рядов, куда ей надо будет перекладывать виноград, когда ее корзинка наполнится. Тракторист с помощником опорожняли эти корзины в тележку и отвозили ягоды во двор, где их отжимали.

Джин встала в начале ряда и принялась за дело. Вскоре ее корзинка наполнилась крупными треугольными кистями винограда, и она пошла в конец ряда, чтобы высыпать их. Так продолжалось бесконечное множество раз, работа быстро утомила ее своей монотонностью. Через час она с огорчением заметила, что прошла меньше половины своего ряда.

Мышцы рук уже начали побаливать. Ла Бруиль был относительно маленьким поместьем, но, когда она сейчас оглядывала поля, они показались ей бескрайними. Посмотрев на жалкую горстку видневшихся рабочих, Джин удивилась, как они смогут убрать урожай в срок.

Но вскоре ответ появился. Одно за другим на дорожку перед замком подкатывали такси из Бордо и высаживали разношерстную публику: туристов, простых горожан. Приезжие растягивались по полям. От тех, кто проходил мимо, Джин узнала, что их нанял человек в красном «ягуаре», который пообещал им сто франков в день плюс еду и вино в неограниченном количестве.

Здесь были отдыхающий датский банкир с женой, приехавший в замок исключительно ради развлечения, безработный официант, с полдюжины американских студентов, привлеченных бесплатной выпивкой. Начали прибывать и профессиональные сезонные рабочие, некоторые приехали в домиках на колесах, где они могли спать. Это были в основном португальцы, они плохо говорили по-французски, но Джин узнала от них, что весть о похолодании быстро облетела близлежащие районы. Все бросились собирать виноград, и разгорелась борьба за ограниченные рабочие места. Джин про себя восхищалась энергией и находчивостью Поля.

Становилось теплее, и в конце концов Джин, разгорячившись от физического труда, сбросила свитер. Работа оказалась тяжелее, чем она думала, но настроение в полях было решительное благодаря своевременно прибывшему пополнению.

Лишь после полудня «ягуар» Поля показался на подъездной дорожке. Сердце Джин запрыгало, но он не бросился тут же искать ее, как ей представлялось в мечтах. Уже после ленча она увидела его в полях, он обходил всех бригадиров.

Джин очень хотелось броситься ему навстречу, и лишь гордость удержала девушку на месте. Наконец Фернанд указал в сторону Джин, и Поль пошел по ее ряду. По-детски засияв, она с замиранием сердца ожидала, что вот он сейчас подойдет, похвалит ее за помощь и наградит долгим благодарным поцелуем.

Но он держался весьма сухо.

— Мари сказала, что ты ушла, не позавтракав. Ты что, сошла с ума? Это тяжелая работа — нужно как следует подкрепляться.

— Я хорошо поела за ленчем, — возразила она.

— Ну ладно. Посмотрим, что будет завтра.

Тут Ив позвал его с конца ряда, и Поль поспешил к нему.

Джин закусила губу. Неужели он не видел, что ей так нужны были его ласка, его ободряющие слова? Она провела сегодняшнюю ночь в его постели, отдавая ему всю себя без остатка, а он лишь пожурил ее за что-то совершенно незначительное.

Но Джин прогнала прочь свое разочарование. В конце концов у него сейчас полно других, более важных дел, нежели забота о тонких оттенках ее желаний. И все-таки он выбрал минутку подойти к ней, пусть даже его интерес ограничился одним ее физическим состоянием.

Тем не менее в мысли Джин закрадывались неизбежные сомнения. Может, она не нужна ему больше? Может, он разочаровался в ней прошлой ночью? И может, чувство полного единения с ним — всего лишь плод ее влюбленного воображения? Джин яростно взялась за работу, пытаясь побороть растущие подозрения.

Когда у Джин уже возникло чувство, что вот-вот отвалятся руки, она пошла на кухню помогать с обедом. Генриэтта, дородная женщина, заправски управлялась с кастрюлями. Она явно не впервые попала на лабруильскую кухню.

— Я вот уже двадцать лет готовлю здесь во время сбора урожая. Старые работники возвращаются сюда, потому что им очень нравится мой cassoulet, сказала ока Джин.

Когда Джин помогала выносить на улицу чугунки с белой фасолью, тушенной в соусе, она поняла, что этой женщине действительно есть чем гордиться. Пьянящий аромат чеснока и трав волшебным образом восстановил ей силы. Съев полную миску этого кушанья и выпив стакан красного вина, она решила, что такой обед и Умирающему вернет силы.

Потом она помогала мыть чугунки и дюжины мисок, которые хранились в кладовке специально для сезона сбора урожая. Размеренное мытье посуды и теплая вода, согревшая замерзшие руки, подействовали на Джин успокаивающе. Страхи ее улеглись. За последние недели Поль проявил к ней столько терпения и понимания, что ей сейчас было бы просто грешно не ответить ему тем же.

Когда они закончили с посудой, было уже довольно поздно. Все работники разошлись спать: кто в свои домики на колесах, кто домой, а кто в гостиницу. Джин решила прогуляться по саду, чтобы развеять мрачные мысли. В полях она увидела огромные огнеметы, предназначенные для отражения натиска гибельного мороза. Ревущие языки пламени на темных полях выглядели как-то фантастически зловеще. Мари сказала ей, что мужчины ночью будут посменно следить за огнем. В свете ближайшего огнемета Джин увидела силуэты Ива и Фернанда. Казалось, они устанавливают театральные декорации к сцене ада.

Мысли об аде, а затем — о небесах напомнили Джин о том райском блаженстве, в которое она уносилась прошлой ночью в объятиях Поля, и она невесело улыбнулась. Она знала, что ему, вероятно, надо как следует отдохнуть, но все же отчаянно хотела быть с ним. Мысли ее путались от усталости, а ноги сами несли на его поиски.

Джин нашла его спящим на диване в большой, редко используемой гостиной. Она сходила в его комнату за одеялом и заботливо укрыла его. Откинув прядь волос, она нежно поцеловала Поля в висок, а потом долго смотрела на него, пока собственная усталость не погнала ее в спальню.

Наутро она проснулась рано, разбуженная шумом под окном. Умывшись и одевшись, она вышла из дома и обнаружила завтрак под навесом в полном разгаре. Вспомнив вчерашний выговор Поля, она поела и почувствовала себя намного бодрее.

Многих вчерашних помощников уже не было, но Поль опять с утра уехал на вербовку рабочей силы, и к замку вновь одно за другим потянулись такси. Ив редко показывался в полях, пропадая в погребе, где следил за отжимом и перекачиванием свежевыжатого сока в бродильные баки.

Джин медленно, монотонно двигалась по рядам виноградных лоз. Из головы ее не шел Поль. Вчера она перебросилась с ним не более чем дюжиной слов и теперь целый день терзалась тревожными сомнениями, которые не в силах была отогнать.

Сегодня утром, проснувшись одна в своей постели, Джин так сильно хотела его, что ощущала почти физическую боль.