ее не очень радовало.

Казалось, Поль прочитал ее мысли.

— Знаю, зеленоглазка, мне тоже не по себе, — сказал он, взглянув на нее.

— Ах, Поль, я чувствую себя такой виноватой. Где-то в глубине души я будто торжествую оттого, что случилось это несчастье. Но это же скверно.

— Думаю, тебе не стоит корить себя. В конце концов в том, что у твоего дяди плохое сердце, нет ничьей вины. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. И вполне естественно, что ты радуешься этому. По крайней мере у нас с тобой будет больше времени.

— Пожалуй, и вправду: нет худа без добра. Но я предпочитаю замечать только «добро» и не заботиться о том, что «худо».

— Да, — согласился Поль, слегка нахмурившись.

Состояние Лоуэлла быстро улучшалось. На следующий день хоть и был у него очень утомленный вид, но все же он явно шел на поправку. Вина, которая вчера мучила Джин, исчезла, и она переключила все свое внимание на Поля. Ей хотелось насладиться каждой драгоценной минутой из тех, что им осталось быть вместе.

Поль, как и обещал, ни разу не нарушил их договоренности. Только иногда в его глазах мелькало яростное желание, которое ему едва удавалось сдерживать.

Однажды вечером, после дальней поездки к югу от Бордо, они остались в городе и пообедали в великолепном ресторане, который специализировался на nouvell cuisine[12] — легких новых блюдах, революционизировавших традиционную французскую haute cuisine.[13] Пока они ждали кофе, Джин разглядывала Поля, втайне восхищаясь элегантным видом своего спутника.

Заглянув в его глаза, которые тоже исподтишка изучали ее, Джин заметила в них затаенную печаль. Ей вдруг ясно представилось, как он жестоко страдает, разрываясь между отчаянным желанием и необходимостью ждать.

Потянувшись через стол, она прикоснулась к его руке. Сердце ее так сжалось от любви, что, казалось, сейчас не выдержит и разорвется. Джин захотелось вдруг излить переполнявшие душу чувства, но что-то остановило ее на полуслове.

Казалось, он понял, что его ранимость открылась, и, как бы надевая на себя защитную маску, вернулся к своей обычной небрежно-ироничной манере.

Но даже того откровенно любящего взгляда ей оказалось достаточно, чтобы понять силу его любви. Дни летели неумолимо быстро, пока она нежилась в теплых лучах его внимания. Постепенно погребок «Саммита» пополнялся множеством новых вин, при этом все расходы укладывались в ограниченные рамки их бюджета.

Лоуэлл был в восторге, хотя Джин понимала, что их «удача» объясняется скорее умением Поля торговаться, чем обычным везением. Поль даже нашел время купить в соседнем поместье подержанный трактор, бывший хозяин которого перегнал его к Ла Бруилю.

Наконец, последние закупки были сделаны. В этот день Джин помогала Мари накрывать к обеду. Поль оторвался от своей газеты.

— Эй, зеленоглазка! Завтра обещают жаркую солнечную погоду — последний по-настоящему летний денек в этом году. Думаю, мы с тобой могли бы взять выходной. Как насчет поездки на пляж?

— На пляж? Какой еще пляж? — с сомнением спросила она.

— Мы всего в часе езды от Кот-д'Аржан, разве ты не знала? Это один из красивейших морских курортов Европы и, к счастью, один из наименее известных.

Джин с недоверием посмотрела на Поля, тогда он принес из своего кабинета атлас и показал ей.

— Смотри, Медокский район тянется почти параллельно побережью. Если бы не полоса сосновых лесов между ними, холодные морские ветры сделали бы здешний климат непригодным для виноделия.

Джин решила, что провести день на пляже — неплохая идея. Она уже сто лет не была на море, к тому же они вполне заслужили выходной.

Перед сном она, радуясь предстоящему дню, уложила в сумку полотенца и сменную одежду, а наутро, проснувшись пораньше, достала свое бикини из выдвижного ящика, где оно лежало не тронутым со дня ее приезда.

Последний раз она надевала этот купальник прошлым летом. Она купила его, когда бесцельно бродила по магазинам, не в силах справиться со своей депрессией. Теперь же Джин с удивлением обнаружила, что он шокирующе открыт — всего три крохотных треугольника ткани, скрепленных между собой узкими тесемками.

Однако другого у нее не было, и пришлось надеть этот. Сверху она натянула джинсы и фирменную майку «Саммит».

В кухне уже возилась Мари, она встала полчаса назад и собирала им ленч в дорогу. Женщина была по обыкновению весела и приветлива, но Джин заметила в ее движениях какую-то несвойственную вялость. Приглядевшись поближе, она решила, что Мари больна.

— Мари, с тобой все в порядке? У тебя какой-то расстроенный вид.

— Нет-нет, — возразила она. — Со мной все прекрасно, просто я очень рано встала, и поэтому еще сонная.

Джин подумала, что вставать так рано вполне обычно для Мари, но ее мысли прервало появление Поля, яркого и свежего в джинсах и клетчатой фланелевой рубашке с закатанными до локтей рукавами.

Как всегда при его появлении, словно целый рой мотыльков запорхал у нее внутри, и она почти не могла пить свой кофе с молоком. После завтрака, когда они пошли укладывать вещи в «ягуар», Джин волновалась совсем по-детски. Ариэль, поскуливая, жалостно заглядывал им в глаза, и она взмолилась:

— Поль, может, возьмем его? Смотри, он так хочет поехать с нами!

Как будто поняв, о чем речь, пес еще жалобней посмотрел на Поля. Тот расхохотался.

— Ладно, но ему сегодня вечером придется несколько часов поскучать в машине. Как ты думаешь, он согласен?

Ариэль вскочил, виляя хвостом, залился радостным лаем.

— Думаю, он не будет возражать, — сказала Джин, выдвигая вперед переднее кресло, чтобы собака пролезла в узком проходе на заднее сиденье.

Спустя минуту они уже тронулись в путь. Джин опустила стекло, и Ариэль высунул морду навстречу приятному теплому ветру.

Поль развлекал ее историями о своей работе над космической программой, и Джин не заметила, как они оказались на параллельной побережью дороге и поехали вдоль бесконечных сосновых лесов на песках.

Повсюду виднелись соленые морские заводи, представляющие собой обширную сеть сообщающихся болот и озер. Сквозь сосны мелькали одноэтажные коттеджи с наклонными крышами — летние домики, как объяснил Поль.

Вскоре они свернули с главной дороги, и Поль сообщил, что они почти у цели.

Наконец они въехали на стоянку и достали из машины вещи. Ариэль радостно помчался вдоль невысоких дюн, а они пошли за ним, нагруженные одеялом, сумками и корзинкой с едой. Джин вскрикнула от восторга, когда они поднялись на песчаную гору и она увидела оттуда расстилавшуюся перед ними серо- голубую гладь Атлантического океана.

— Как красиво! Я никогда не видела Атлантику с этой стороны!

— Кажется, я тоже, — многозначительно заметил Поль.

Океан, может, и был тем же, но такого пляжа она точно не видела никогда. Поль объяснил, что Кот- д'Аржан в переводе с французского означает «серебряный берег», и, глядя на сверкающий светлый пляж,