– Бетти?

– Ну, мое настоящее имя Элизабет, но для янки я – Бетти. Ты не хочешь пойти со мной домой?

Крашеные волосы придавали ей вид опытной, расчетливой профессионалки. На самом же деле она была довольно молода, не более двадцати трех лет. Вырез на платье позволял разглядеть ее груди, пожалуй, немного полноватые, но еще соблазнительные. Он почувствовал, как в паху начинает появляться тепло, частично вызванное ромом, а частично сексуальным постом, установленным на всю последнюю неделю.

'Черт возьми, – подумал он, – мужчина не может жить без секса'.

– Сколько это мне будет стоить, крошка?

– Для такого красивого янки, как ты, не слишком много. Пятьдесят долларов. Всю ночь. Путешествие вокруг света.

– Не могу на всю ночь, – сказал Пат. – А сколько за меньшее время?

Казалось, девушка приуныла:

– У тебя нет денег?

– Есть у меня деньги, – ответил он, – у меня нет времени.

Она схватила его за руку:

– Пошли.

Когда они направились к выходу, Бетти прижала его руку к своей груди и прошептала:

– Уже поздно. Можешь оставаться всю ночь за двадцать пять долларов.

– Я ничего не имел бы против, но у меня действительно нет времени, – ответил Пат.

Сумма денег наличными и в чеках из конвертов, подаренных на свадьбу, составляла около четырнадцати тысяч долларов. Пат подумывал сначала поместить их на сберегательный счет, но в конце концов положил только несколько тысяч на текущий счет. Остальное поместил в сейф, открытый им на свое имя в Гринвичском сберегательном банке в Вилледже.

Пат с Конни сняли трехкомнатную квартиру в одном из новых многоквартирных домов в Ривердейле, чтобы Конни могла жить вблизи от семьи и своих друзей.

Пат истратил двадцать четыре сотни долларов на обстановку, которую Конни выбрала в магазине Блумингдейла. Ей нравились мебель в примитивном испанском стиле, богато украшенная резьбой, терракотовый кафель, испанские шерстяные ковры. Конни обладала врожденным вкусом в создании интерьеров, и Пат одобрял ее выбор.

Теперь на работу в свой Шестой участок Пат ездил на красной машине, но обычно старался запарковать ее подальше от здания полиции, так как не хотел привлекать внимание к этому новообретенному положению состоятельного человека.

Вначале Пат действительно верил в то, что Конни избавится от стыдливого поведения в постели. Он пытался воздействовать на ее настроение спиртными напитками. Это имело влияние, но требовалась определенная доза. Если Конни выпивала лишнюю рюмку, то засыпала как мертвая. Подарки вообще не имели никакого воздействия, а вызывали лишь недовольство по поводу того, что он пытается 'купить' ее. Приходилось попеременно воздействовать с помощью мягкого освещения, музыки, спокойного убеждения или методов, напоминающих изнасилование. Какое-то время ему казалось, что следовало бы применить приемы садизма или мазохизма, но эта мысль оказалась бесплодной.

Для того чтобы разжечь в ней страсть, он использовал весь свой сексуальный опыт – искал новые эрогенные места на ее теле: уши, пупок, затылок, внутренние поверхности бедер, пальцы на ногах, даже ее прелестный, похожий на цветочный бутон анус. Он воздействовал на них при включенном освещении, в темноте, в полумраке. Она же всему предпочитала полную тьму.

Однажды вечером Конни неохотно согласилась, чтобы он помыл ее под душем. Скольжение его рук по намыленной коже, казалось, помогло пробудить в ней дремлющую страстность. Ее тело начало волноваться, отвечая на прикосновения его пальцев, и, когда он приблизился к влагалищу, почувствовал скромное, но несомненное ответное давление ее таза.

Осторожно, стараясь не нарушить столь редкое настроение, он помог ей выйти из-под душа на толстый махровый ковер ванной и положил ее, все еще мыльную и влажную, на пол. Снаружи ее тело было холодным и спокойным, но внутри он ощутил жар и влагу. Ее рот под его губами тоже был теплым и чувственным.

Осторожными подталкивающими движениями он продвигал твердый, все еще скользкий намыленный член между ее ногами, но только потирал им стенки влагалища, пока Конни не стала двигаться более энергично, обнимая бедрами твердую и скользкую трубку между своими ногами и снова и снова шепча его имя.

– Пат, Пат, о Боже, Пат!

– Теперь ты хочешь меня, дорогая? – прошептал он.

– Да! О, Боже! Да, пожалуйста, да! Хочу тебя сейчас!

И они соединились, переплетаясь сверкающими, скользкими конечностями под горящим оком душевой лампочки, в опаляющем, истощающем совместном оргазме.

Все это время Конни продолжала стенать: 'О, Христос! О, Иисус! Святая матерь божья!' и плакать, пока ее слезы не смешались с потоками мыльной воды на ее коже.

Но позже она устыдилась своего поведения.

– Не знаю, что нашло на меня. Должно быть, coшла с ума. Кроме того, уверена, что сегодня –