– Я не впущу тебя в квартиру.

– Нет, черт подери, впустишь как миленькая!

Он пробил себе путь сквозь толпу, вышел на теплый речной воздух на Гудзон-стрит и направился длинными, решительными шагами через Одиннадцатую к дому Китти.

Пат нажал на звонок в холле, но ответа не последовало. Выбежал из дома, взглянул на окно во втором этаже и увидел в нем свет. Прошел внутрь и позвонил еще несколько раз. Затем извлек свою целлулоидную карточку с удостоверением личности и с ее помощью открыл задвижку внутренней двери. Взбегая по лестнице, накрытой ковром, он преодолевал по две ступеньки зараз. На втором этаже со злостью стал колотить в дверь Китти.

– Китти, это я, Пат. Открой же!

– Уходи.

– Да хватит тебе. В чем дело? Открой. Это я!

– Знаю, что ты, – сказала Китти по другую сторону двери. – Уходи. Завтра у тебя свадьба. Иди домой и отдохни.

– Китти, если ты не откроешь, я взломаю эту проклятую дверь.

– Хы пьян, Пат. Иди домой. Разбудишь криками всех в доме.

– Плевать мне на тех, кого я разбужу, – ответил Пат. – Я войду и буду трахать тебя сколько захочу!

Дверь частично открылась, насколько позволяла цепочка. Узкая полоска света просочилась из комнаты, осветив ковер и пылающее от гнева лицо Пата.

– Пат, иди домой, – сердясь, прошептала Китти. – Я не разрешаю тебе делать абсолютно ничего, когда ты настолько пьян.

Он отошел назад примерно на фут и ударил дверь плечом. Винты, крепящие цепочку, вылетели из дверной рамы. Дверь распахнулась. Китти побежала от него за диван. Пат закрыл за собой дверь и помчался за ней. Ясно было, что она очень испугана.

– Пат, – сказала она, – это какое-то сумасшествие! Мы не должны так вести себя. Я просто не могу быть с тобой в эту ночь. Не хочу быть с тобой. Нам необходимо положить этому конец.

– Ты – шлюха, – заявил Пат. – Ты хочешь быть со мной. Ты, черт подери, очень хочешь быть со мной!

Он начал расстегивать джинсы, они упали до колен, при этом револьвер с грохотом вывалился на пол. Освободившийся от брюк, Пат стоял в смешном виде – в носках, ботинках и спортивной рубашке. Сквозь разрез белых боксерских трусов торчал, как полицейская дубинка, его воспаленный красный член.

Дойл выпил пару рюмок у Делэни, заглянул к Луи, где теперь все было заполнено до упора. Он решил вернуться в 'Эрл' и немного поспать. Но когда направился на запад к Шестой авеню, подумал, что мог бы пройти мимо дома Китти и просто взглянуть на ее окно. Может быть, если увидит свет, попробует позвонить ей.

На тихой улице, засаженной деревьями, были освещены только несколько окон. На этой улице обитали старожилы Вилледжа – богатые люди, не имеющие никакого отношения к ночной жизни богемы. Для них Вилледж означал спокойное место со старыми домами, деревьями, антикварными вещами, удобством и высокой платой.

Заметив свет, проникающий сквозь ветки китайского ясеня перед домом Китти, он разглядел, что окно во втором этаже было освещено. Он засмеялся, удовлетворенный. Даже если он не увидится с ней, то сможет немного поболтать по телефону.

Затем ему показалось, что белые просвечивающие занавески беспокойно задвигались, как будто кто-то задергивал или тащил их. За окном маячили, двигаясь и танцуя, какие-то тени. Подойдя поближе, он услышал звуки бьющегося фаянса и кричащие голоса.

Не раздумывая, Дойл вбежал в холл и хорошо рассчитанным ударом тяжелого сапога в дверь сдвинул в сторону легкую задвижку. Спотыкаясь, он промчался по покрытой толстым ковром лестнице на второй этаж и, не постучав в дверь, ввалился в квартиру Китти.

Комната была странно освещена снизу: горела напольная лампа, которую, видимо, недавно разбили. Куски битого стекла усеяли пол. Пат держал Китти за одну руку и срывал с нее синий халат, который она старалась удержать вокруг шеи. Одна ее грудь вырвалась наружу и смотрела, как подглядывающий глаз. Большие красные полосы горели на щеке: вероятно, Пат ударил ее по лицу. Темно-красный ручеек крови бежал из уголка рта, капли с подбородка падали на светло-розовую грудь. Нижняя губа распухла и треснула.

Между обоими сражающимися фигурами совершенно нелепо иногда мелькал огромный, раздувшийся член Пата. Все они стояли в оцепенении, как в живой картине, пока весь страшный смысл произошедшего не дошел в полной мере до Дойла. Тогда, дрожа от нестерпимой ярости, он прыгнул на Пата Конте и ухватил его одной рукой за ткань спортивной полосатой рубашки.

Размахнувшись, Дойл нанес Пату удар по скуле, и тот, перекатившись через софу, упал на восточный ковер. Пат оказался настолько ошеломленным и, возможно, столь пьяным, что даже не смог собраться с силами и защититься. Кроме того, он был на три дюйма ниже и на двадцать пять фунтов легче Дойла, еще недавно изучавшего приемы рукопашной борьбы.

Пат начал, спотыкаясь, подниматься на ноги, но Реган жестоко ударил его ногой по ребрам, отчего у того занялось дыхание. Пат опять свалился на пол, зарывшись лицом в ковер; его вырвало. Китти схватила Дойла за руку.

– Пожалуйста, Реган, не надо больше. Ты убьешь его. Это все не так, как ты думаешь.

– Этот сукин сын пытался изнасиловать тебя! – вскричал Реган. – Я убью его! Клянусь!

Пат встал на колени, ленточка зеленоватой жидкости бежала у него изо рта и падала на ковер. Грудь