Женя ушла заниматься ранеными. В толпе были не только маги, и квалифицированная помощь мастер-лекаря была необходима многим. Тем временем мы с Волковым направились к непосредственному начальству. Вокруг Графа и Власова потихоньку собирались все более-менее вменяемые. Место нападения обходили по дуге, взгляд я старательно отводил в сторону. Нет там ничего хорошего. Как Евгения это выдерживает? Я бы сошел с ума. Одного запаха хватало, чтобы я большую часть времени следил за глазами и желудком. Не дай бог пристально посмотреть в эту кашу.

Пока мы шли, я решил прояснить один вопрос.

— Паш, а кто на нас напал? — задал я мучивший меня вопрос. — Что за изощренный способ самоубийства? Да еще в таких количествах.

— Вампиры. — Эмоциональный, но односложный ответ не добавил ясности.

— В смысле? Они же горят под солнцем!

Майор тяжело вздохнул. Понял, что я от него не отвяжусь. Мне было неловко его беспокоить, но информация сейчас на вес золота. Жизненно необходимо разобраться.

— Это гули, — наконец ответил он. — Слуги… даже не слуги — рабы. Сидят на вампирской крови, как на дозе. Только очень сильный ублюдок может заставить покончить жизнь самоубийством, погасив инстинкт самосохранения. Экзотический способ объявить войну. Никифор подписал себе смертный приговор.

— Детей послали. — Я сглотнул застывший в горле ком.

Волков выругался и ударом кулака отколол кусок гранитного ограждения.

— Падаль! Зубами рвать буду.

Подходя к начальству, мы стали свидетелями неприятной сцены. Слегка взъерошенный Граф на повышенных тонах что-то доказывал Власову, размахивая руками. Вид обычно хладнокровного координатора меня ввел в ступор. Что-то екнуло. Даже нападение и выстрел из гранатомета не так ударили по нервам, как эта сцена. Выходит, все это неприятный и, главное, неожиданный сюрприз не только для меня. Мы подошли ближе, и до моих ушей донесся обрывок разговора:

— …десять способов, как, обладая их способностями, раздобыть вагон гранатометов? Навскидку, без подготовки. Любая военная часть, любой склад для вампира проходной двор. Зашли, сняли пломбы, выгрузили, наложили кирпичей для веса, запечатали. Все! Ни одна проверка не обнаружит. Что сложного?

— Ты на меня не ори. Меня только что по телефону так склоняли, тебе и не снилось. Кто отвечал за безопасность? Протасов? Где он? Устроил проходной двор! Что у них еще может быть? Ядерное оружие? Химическое? Что еще?

— Нет. Это под нашим контролем. Только ручное, но в неограниченных количествах. Еще серебро. Протасова ищут.

Прерывая разговор, у генерала пиликнул телефон. На свет появилась нестандартная телефонная трубка, и Власов отошел в сторону.

— Ничего так агрегат. С защитой от прослушки? — не подумав, брякнул я.

Голова совершенно не соображала. Что вижу, то и говорю. В ответ Волков бросил на меня такой взгляд, что у меня слова в горле застряли.

— Прости. Накатило что-то.

Мои извинения смягчили майора, сбили воинственный настрой. Мне действительно стало стыдно. Он Золушку даже похоронить не смог по-человечески, а тут я с этой трубой.

— Да нормально, защитная реакция включилась. Переключаешься на всякую ерунду. Ты на меня тоже не обижайся, я сейчас не в форме.

— Так, господа хорошие. Хватит лясы точить. — К нам подошел Коста. Заговорились мы с Пашей, а кореец умеет двигаться совершенно бесшумно. Это я еще в прошлый раз заметил. — Поступаете в мое распоряжение. Церковники подкинули список вампирских лежек. Поедем, прошерстим.

— Да глупо это, командир. Такое, — майор ткнул пальцем в останки процессии, — с бухты-барахты не делают. Попрятались все.

— Глупо, — согласился кореец. — Только глупее будет не проверить. Ночью эти твари вылезут, и начнется свистопляска. Десятка два кончим, все легче будет.

Пока мы двигались к машинам, я успел рассмотреть магов поближе. Обгорелые, измазанные в саже, с наспех залеченными ранами. В их глазах читалась такая решимость мстить каждому вампиру, что мне стало жутко. Только сейчас до меня дошло, что будет твориться ночью. Не теряя ни секунды, я достал телефон.

— Мам, привет. У меня поганые новости. Нет. Не важно. Меня послушай. В ближайшее время в городе будет твориться черт знает что. Ты можешь взять за свой счет недельку? Да, это очень серьезно. Я вечером все объясню. Мам, ты же меня знаешь. Именно, я отсюда и звоню. Нет, со мной все в порядке. Точно. Да. Соврал. И по поводу работы тоже. Все гораздо серьезней. Нет, не механик. Мам, подробности потом. Бери Юльку, и шуруйте на дачу к дяде Паше. У меня в столе деньги лежат, с зарплаты. Забери все.

Разговор шел нормально, мама серьезно отнеслась к моему предупреждению. Но вот врать я не умею, а нужно, чтобы поверила полностью. Выдохнув, я постарался расслабиться и вложить максимум убеждения.

— Я приеду вечером, как только освобожусь. Не ждите меня, я на машине. В метро не спускайтесь, возьми такси. И мам… я тебя тоже люблю.

Положив трубку, я повернулся к своим. Коста уважительно кивнул, и в глазах Волкова мелькнуло что- то похожее на одобрение.

— Молодца! Можешь, когда захочешь.

В это время кореец прижал наушник оперативной связи к уху. Поднятый палец призвал нас к молчанию. Дослушав сообщение, он жевнул челюстями, словно перемалывая что-то очень твердое.

— Плохие новости?

— Еще теракты. Взорван наш офис — начиненный взрывчаткой грузовик обрушил лицевую стену. Два десятка раненых, есть погибшие. Подземная часть не пострадала. Несколько взрывов в метрополитене и церквях. Счет уже перевалил за тысячу. В городе паника, по телевидению рекомендуют сидеть дома и не мешать органам правопорядка. Есть и хорошие новости. Отбили нападение на Покровский собор. Сыграла близость Кремля, там и магов, и армейцев, и святош хватает. Тут зубастики прокололись, гулей засекли и покрошили на подходе. Правда, интуристов чуток напугали, но вроде бы обошлось без жертв.

— Идиоты, на что они надеются? Их же в порошок сотрут.

— Не знаю, — Коста пожал плечами. — Это ни разу не в стиле Никифора. Может, у них революция, власть сменилась? Теперь законопроект зарубят на корню.

— Что-то новенькое?