издательстве «Парус» вышел сборник стихов Маяковского «Простое как мычание» (1916), в составлении которого принимал участие Алексей Максимович.
Маяковский к тому времени постоянно встречался с Горьким, бывал в его квартире на Кронверкском проспекте. В дневнике Б. Юрковского, близкого к семье Алексея Максимовича человека, осталась такая запись: «...Алексей Максимович за последнее время носится с Вл. Маяковским. Он его считает талантливейшим, крупнейшим поэтом. Восхищается его стихотворением «Флейта-позвоночник». Говорит о чудовищном размахе Маяковского, о том, что у него - свое лицо. «Собственно говоря, никакого футуризма нет, а есть только Вл. Маяковский. Поэт. Большой поэт...»
И снова - нет футуризма. И уже - один Маяковский.
Вот почему - сотрудничество в «Летописи», книга - в «Парусе».
А историк литературы П. Щеголев не унимается: «Совсем было поставили крест на «творчестве» Маяковского (это после «Облака в штанах»! -
Теперь уже Горький знал подлинную цену и подлинный масштаб таланта молодого поэта и его тем более не могли смутить такие выпады.
А после Февральской революции, когда, по предложению Горького, в «Парусе» начали делать лубки агитационного содержания, привлекая к этому делу известных художников, в том числе и Маяковского, Владимир Владимирович обнаружил недюжинные способности плакатиста. Он так впоследствии и назвал одну из своих статей «От лубка к плакату», ведя родословную ростинской деятельности от «Паруса». Маяковский отдался изготовлению лубков с большим энтузиазмом, но из-за отсутствия бумаги их издание было прекращено.
Империалистическая война была кризисным моментом и в российской истории, и в культуре России. Еще в канун более значительного мирового события - революции - интеллигенция во множестве своем поддалась ложно понятому чувству патриотизма. И встреча Маяковского с Горьким в это время оказалась необычайно важной для обоих, в особенности же - для младшего из них.
В Петрограде, до призыва на военную службу, Маяковский ищет себе работу, чтобы как-то обеспечить существование. Как он жил в это время - видно из писем родным: «Милая Люда, ты в письме спрашивала, не нужны ли мне деньги. К сожалению, сейчас нужны очень (...) пришли мне рублей 25-30. Если такую сумму тебе трудно, то сколько можешь. Извиняюсь за просьбу страшно, но ничего не поделаешь». «Дорогая мамочка, у меня к Вам большущая просьба. Выкупите и пришлите мне зимнее пальто и, если можно, одну смену теплого белья и несколько платков. Если это Вам не очень трудно, то, пожалуйста, сделайте».
Владимир Владимирович просит Чуковского познакомить его с Власом Дорошевичем, «королем фельетона», человеком «всемогущим» в печати, чтобы получить какой-то заработок. Дорошевич, видимо, под влиянием молвы о футуристах, ответил Чуковскому телеграммой: «Если приведете ко мне вашу желтую кофту, позову околоточного...»
26 февраля 1915 года Маяковский напечатал первое стихотворение в журнале «Новый сатирикон». К его редактору, Аркадию Аверченко, Владимира Владимировича привел художник А. Радаков. Аверченко не любил Маяковского, но признавал его талант, увидел в нем приманку для читателей, сказал: «Вы пишите, как хотите, это ничего, что звучит странно, у нас журнал юмористический». Он даже не взял в расчет то, что был охаян футуристами в «Пощечине общественному вкусу».
Роман Маяковского с «Новым сатириконом» возник вроде бы случайно, ведь футуристы считали этот журнал эпигонским придатком старой культуры, а Аркадий Аверченко был для них вообще персоной нежелательной в литературе.
- Как же так? - ломали голову соратники Маяковского. - «...У него не душа, а футуристический оркестр, где приводимые в ход электричеством молотки колотят в кастрюли!» (А. Крученых), - а он идет сотрудничать в еженедельник, упирающийся в корыто быта...
В. Шершеневич упрекал поэта за недостаточную «футуристичность» и высказывал надежду на ее углубление, на профессиональную завершенность футуризма, а тут Маяковский уходит в «Новый сатирикон»...
Впрочем, с объяснением он не стал медлить. Шершеневич верно подметил недостаточную футуристичность стихов Маяковского. А в «Новом сатириконе» поэт открыто заявил (в статье «Капля дегтя»), что «футуризм умер как особенная группа», что он уже не нужен.
Хорошо. Но почему именно «Новый сатирикон»? Не было ли в этом еженедельнике чего-то такого, что сблизило с ним Маяковского?
Ответ на этот вопрос не прост, тут не ограничишься иронической строкой из автобиографии, где сказано: «В рассуждении чего б покушать», стал писать в «Новом сатириконе». Двухлетнее сотрудничество поэта в журнале все же выходит за рамки этой иронической формулы, даже если прибавить к ней слова поэта, сказанные С. Спасскому: «Печататься можно везде, если заставишь редакцию считаться с собой».
Журнал «Новый сатирикон» возник в соперничестве и на руинах своего предшественника - «Сатирикона». Возник в 1913 году как еженедельник, который адресовался самой различной читательской аудитории. Это был популярнейший сатирический журнал в России, журнал, который поначалу не ограничивался критикой нравов и позволял себе элементы политической сатиры. В годы войны, однако, сатирический пафос журнала заметно увял, и он переживал период упадка. Надо было что-то предпринимать, чтобы поднять интерес к журналу. Так возникла идея приглашения к сотрудничеству Маяковского, хотя не все сатириконцы ее поддерживали.
В старом «Сатириконе», кроме Аверченко, Потемкина, Горянского и других, активно сотрудничал Саша Черный - поэт острый, наносивший чувствительные уколы столпам общества. Некоторыми сторонами своего творчества он был близок Маяковскому. В «Новом сатириконе» таких значительных сотрудников не было, но эстетические установки на демократизм, нарочитую сниженность поэтики и жизненную «похожесть», разговорность, смешанную с многослойностью языка улицы, выдерживались. В этих элементах поэтики у Маяковского были моменты близости с сатириконцами. В понимании событий, в отношении к ним, во взглядах на литературу, особенно к 1917 году, Маяковский был для них чужим человеком. Да и к началу сотрудничества у него уже выявилось отрицательное отношение к войне, в то время как «Новый сатириков» печатал на своих страницах матерьяльчики ура-патриотического содержания.
Тем не менее Маяковский опубликовал в «Новом сатириконе» 25 из 31 написанных за это время стихотворений, отрывки из «Облака в штанах».
Реплику: «В рассуждении чего б покушать» - тоже нельзя скидывать со счета. Но в «Новый сатириков» его подтолкнула возможность выхода к широкой читательской аудитории (журнал имел большой тираж). А сатира в ее условных формах открывала кое-какие возможности критики общественного и социального порядка.
Само присутствие Маяковского, его приходы в редакцию, шумные дискуссии, которыми они сопровождались, остроумные и отнюдь не всегда безобидные пикировки с сотрудниками журнала, с начальством вносили в редакционную жизнь разнообразие и беспокойство. Маяковский не давал скучать, а его «вмешательство» иногда шло на пользу журналу.
В. Князев, сотрудничавший в это время в «Новом сатириконе», так выразил впечатление от прихода Маяковского в журнал: «Маяковский - это огромный утес, обрушившийся в тихий пруд. Он в короткое время поставил на голову весь «Сатирикон»... можно было негодовать, улюлюкать, злобствовать, но в глубине души чуткие (не я, конечно) сознавали - это
Художник А. Радаков бился над иллюстрациями к стихотворениям Маяковского «Гимн судье», «Гимн взятке», «Гимн здоровью», «Гимн ученому», понимая, что Маяковского надо иллюстрировать не так, как других поэтов. Ему не удавался рисунок к стихотворению «Гимн ученому», он получался каким-то неубедительным. Маяковский долго смотрел на рисунок и сказал: «А вы спрячьте голову ученого в книгу, пусть с головой уйдет в книгу». Радаков так и сделал. И рисунок тематически выиграл.
А первым в «Новом сатириконе» было опубликовано стихотворение «Судья» (впоследствии названо «Гимн судье»). В феврале 1915 года. Затем - остальные «гимны», такие стихотворения, как «Чудовищные
