А теперь оружие может пригодиться ей. Игломет спрятать на груди. Дистант – за пояс юбки, сзади.

Кстати: чтобы спрятать тут кристаллы, человек должен был знать все, что касается тайничков. Но вряд ли даже комендант обладал такой информацией. Сомнительно, чтобы Рик с кем-то ею делился.

Хорошо, что она не подумала об этом сразу: тогда она и не стала бы обыскивать комод. И не нашла бы того, что только что в нем обнаружила.

Порой глупость бывает полезна. Чаще, чем принято думать.

Пора искать дальше.

Коробочку с кристаллами Зора обнаружила на диване – под покрывавшим его толстым ковром (Рик питал пристрастие к коврам). Открыла. Облегченно вздохнула: все тут, все на месте.

Дешифратор – на столе. Зора заправила первый кристалл. Уселась поудобнее. Подперла подбородок ладонями. И принялась читать и рассматривать, порой подавая голосом команды аппарату.

Вот принципиальная схема «кукушки»-эталона. Похоже, не совсем совпадает с тем, что она видела. Немного не те фигуры. Более грузные, массивные, что ли. Ничего удивительного: кроме человеческой мышечной массы и органов, тут отведено место и множеству схем, а кое-где и усилителей. Но в несовпадении нет ничего странного: концептуальная модель всегда отличается от конвейерной продукции. Хорошо. Дальше?

Кристалл за кристаллом она щелкала, как орешки, не забывая поглядывать на часы. Программные откладывала в сторону: ими придется заняться позже. Сейчас нужно главное: как управлять ими, этими девицами.

Эта инструкция оказалась на восьмом кристалле.

Ну, знаете ли!

Уши – вот что оказалось главным.

Во-первых, потому, что для того чтобы «включить» комбиона, то есть подчинить его твоим командам, нужно просто-напросто взять его за левое ухо и слегка потянуть. И вся премудрость.

Во-вторых же – по той причине, что все дальнейшее достигается голосом. Как и с нормальными людьми. Ввести программу – усадить девушку перед дешифратором, скомандовать «Усвоение!» и включить дешифратор для эфирной передачи записи. Конечно, предварительно настроив его на персональную частоту именно этой… этого экземпляра.

Чтобы удалить программу, допустим, для ее редактирования – на той же частоте включить дешифратор на прием и на режим «Изъятие». Он сам даст ей нужную команду, примет и запишет программу, чтобы потом с нею можно было работать.

Ну, слава богу… Больше тут делать нечего. Да и Мила с Феей, наверное, заждались.

Зора повернулась к двери. И застыла. Сразу переставшими повиноваться губами пробормотала лишь: «Нет!»

Потому что между нею и выходом теперь возвышался человек. Тот самый работник, что тогда сказал ей: «Все равно ты будешь моей!» Наверное, он сам в это верил. И ждал. Подкараулил. И вошел совершенно бесшумно. Так же бесшумно двумя шагами преодолел разделявшее их сейчас расстояние. А Зора оказалась не в силах сделать хоть какое-нибудь движение.

Он притянул ее, она хотела отвернуться – взял ее голову в ладони, нашел ее губы.

«Проклятый воздух этого мира! – как-то отстраненно, словно не о себе, подумала она. – Сейчас получит то, чего хочет, а она – то есть я сама – не в силах воспротивиться. Не могу. Или – не хочу?..»

Одной рукой обняв ее за плечи, другой – сжимая ее пальцы, вошедший мягко, но уверенно вел ее к дивану. В шаге от него снова повернул лицом к себе. Зора почувствовала, как расстегивается застежка на спине. Как чужие пальцы касаются кожи.

Почти так, как было тогда – при первой близости с Риком.

Рик.

Она напряглась, показалось – сердце сейчас разорвется или сознание улетит. И в самом деле: зазвенело в ушах. Потом – почти сразу – звон превратился в слова:

– Ты сделаешь вот что…

Вспомнила! И в тот же миг сразу овладела собой. И все, только что пугавшее, вдруг показалось смешным, всего лишь.

Мужчина громко сопел. Одним движением Зора высвободилась. Шагнула в сторону. Спросила спокойно:

– Прости, а как тебя зовут?

Он, похоже, удивился:

– Я же тебя не спрашиваю! Потом сама скажешь.

– Тебе это, может, и не нужно. А мне ведь надо знать – с чьего счета потом деньги списывать. Я ведь сказала: это не моя работа, мне за нее компания платить не станет…

Он секунды поколебался, не зная, видимо: оскорбиться – или принять за шутку. Выбрал второе; значит, действительно был настроен серьезно:

– Да ведь и мне не за это срок списывают! Но ты не сомневайся: диконов у меня хватает. Так что – пошли!

И снова обнял. Руки скользнули ниже. И он ощутил нечто. Забавно было видеть, как менялось его лицо, когда он нащупал у нее на спине – за поясом юбки – дистант.

– Вот, значит, как, – проговорил он, убирая руки.

– Вот так, – подтвердила она.

Но он быстро пришел в себя. Даже усмехнулся:

– Гляди – ты ведь отсюда никуда не денешься. Завтра, может, еще сама захочешь мне доплачивать.

И ушел, в дверях обернулся, посмотрел ей в глаза – тяжело, уверенно – и затворил дверь за собой. «Бездна самонадеянности, – подумала Зора с усмешкой. – Провинциальный соблазнитель. Хотя… наверное, это могло бы оказаться и любопытным. Если бы не… Да черт с ним. Я вспомнила! И знаю теперь, что и как нужно сделать».

Не медля более, вышла в коридор. Как бы там ни повернулись события в дальнейшем, но сейчас ясно: она вообще еще не успела прийти в себя как следует, войти в рабочее состояние: тут и арест, и похищение, все это выбило ее из колеи. Нужно какое-то время, чтобы почувствовать себя готовой уже не только к защите, но и к активным действиям: раз уж она поняла, что нужно – начинать надо сразу же. Подчинить себе девушек (почему-то ей хотелось называть их именно так.)

В коридоре навстречу ей попался куда-то шедший комендант Вангель. Криво усмехнулся, покачал головой. Зоре вдруг стало весело, она неожиданно для самой себя подмигнула ему, как уличная девчонка, и прошла мимо, не останавливаясь.

Девушки терпеливо дожидались ее снаружи. Фея спросила:

– Все нормально?

– Лучше не бывает, – весело ответила Зора. Не замедляя шага, подошла к Миле, она оказалась ближе, – схватила ее за ухо и дернула, словно наказывая расшалившегося ребенка. Не так, чтобы было очень больно, однако же чтобы почувствовалось.

Реакция должна была последовать, но только не такая: в следующее мгновение рука была схвачена и выкручена так, что Зоре пришлось невольно повернуться вокруг оси, чтобы не возникло вывиха. И одновременно прозвучало недоуменное:

– Ты что – очумела? (Сказано было, правда, несколько крепче.)

Наверное, на этом и следовало прекратить попытки. Однако никто не мирится с разочарованием сразу – всегда следует повторение в расчете на то, что – ну, первый раз просто не сработало что-то там…

Когда и вторая рука оказалась заведенной за спину и стиснутой отнюдь не слабенькими пальцами подвергшейся нападению, очень кстати вмешалась Фея:

– Что тут у вас, подруги? Разминка? Детская игра? Мила, объясни.

– Она, по моему, спятила, – сообщила Мила. – Выскочила и сразу – цап меня за ухо! Хоть бы слово сказала!

– Очень интересно, – сказала Фея задумчиво. – Подруга, что можешь доложить в свое оправдание?