наши устройства, передается в институтскую Великую Извилину (не путать с Большой!). Она, повинуясь программе и совершая черт знает сколько операций в секунду, находит наиболее интересные для нас эпизоды и замедляет их показ до такой степени, при которой мы уже способны различать и понимать. Конечно, и эта скорость достаточно велика, но все же представление о происходящем у нас возникает. А при желании время от времени мы можем и замедлить показ до нормального темпа, чтобы вглядеться во что-то внимательнее, и даже остановить. Однако делаем это редко: при этом приходится жертвовать другими событиями, для которых просто не остается времени. Разумеется, можно посмотреть запись потом, когда все уже закончится. Но тогда можно только видеть – но не влиять. А в ходе событий могло понадобиться именно наше воздействие на них – если оно окажется возможным.
А у Борича, как было уже сказано, сперва все шло благополучно.
Мы видели, как, возникая то по одну, то по другую сторону кафедры и увлеченно жестикулируя, он объяснял что-то студентам. Потом один из слушавших стремительно сбежал по ступенькам амфитеатра и остановился перед Боричем. Не переставая говорить, лектор вытянул руку и легкими, широкими движениями стал отвинчивать правую руку студента, вращая ее в вертикальной плоскости. Студент стоял безмятежно, не пролилось ни капли крови. Борич отвинтил руку и положил на стол, из плеча остался торчать штырь с резьбой. Борич принялся за левую руку. Потом так же спокойно отвинтил голову, высоко поднял ее, что-то объясняя, делая вращательные движения указательным пальцем. Обезглавленный устойчиво держался на ногах. Мы наблюдали за происходящим без эмоций: такое было не в новинку, в Пространстве Сна нет невозможного, в нем реализуются мысли, то есть движения духа, какими бы невероятными они ни казались; зато прошлое таким, каким оно было на самом деле, в ПС не реализуется, поскольку эта комбинация уже использована для построения Производной реальности, а копий в ПС нет, есть лишь варианты. С прошлым – просто, не то что с будущим…
Наверное, в Производном Мире, десять лет тому назад, когда Борич еще преподавал перед тем, как перейти в Систему, этот студент испортил ему немало крови. Так можно было подумать, глядя на дальнейшие действия Борича. Он тем временем положил отвинченную голову рядом с обеими руками, щелкнул зажигалкой и поднес огонек к неподвижно стоявшим останкам. Они вспыхнули, густо дымя – горели, как целлулоид. Борич улыбался, потом отделил язык пламени и, размахивая им, словно красно- черным полотнищем, плавно взмыл над аудиторией. Дым становился все гуще, застилая поле зрения. Здесь, у нас, Тигр Подземелья проговорил: «Очень логично и естественно, правда? И пока незаметно никаких признаков вмешательства со стороны». На что Жокей Мысли ответил: «Слишком мало времени прошло, коллега. Полагаю, и в следующем эпизоде ничего еще не случится. Они ведь должны не только увидеть, но и отправить кого-то, или по крайней мере передать – если их люди уже находятся в ПС. Наберемся терпения». – «Я не стану возражать, если они вообще никак не отреагируют – это будет означать лишь, что мы их переоценили», – заметил Пещерный Лев. Больше никто ничего не сказал, и мы продолжали следить за экраном.
Дым тем временем разделился на отдельные лоскутья, каждый из которых превратился в черную птицу – они были бы похожи на воронов, если бы не высокий султан из перьев на голове и длинные, словно у страуса, ноги, непропорционально массивные для небольшого тела. Птицы летели над набережной, пальмы бросали на нее тень. Борич медленно шел по самой кромке, снизу взлетали фонтаны брызг, когда волны налетали на каменный берег. Камни были голубыми. Я подумал: жаль, что звук оттуда не передается: вдруг захотелось услышать плеск волн, я уже несколько лет не выбирался к морю – здесь, разумеется, в Производном Мире. Борич шагал, и с каждым шагом в его внешности происходили изменения. Менялась фигура, менялась походка, черты лица становились мягче, округлее, он был уже не в костюме, а в легком платье, ветер поднимал его – или уже ее? – длинные волосы. Мы занимали позицию чуть сверху, как если бы наблюдали, скажем, с платформы грузовика. Навстречу женщине шел мужчина. То был тоже Борич, так что поводов для волнения у нас не возникало: это не было посторонним вмешательством, но лишь вариантами образа; видимо, поблизости только что произошло пересечение микроконов. Борич-он и Борич- она поравнялись, остановились и заговорили, улыбаясь, потом он обнял ее за талию, и они пошли в том направлении, куда шла она. Там, впереди, виднелись какие-то строения, а что находилось правее, за пальмами, мы отсюда не видели. Борич-женщина продолжала идти, движения ее были плавны и выразительны, мужчина уже успел превратиться в собаку, так же неторопливо вышагивавшую рядом. Борич кивнул(а) собаке и остановился (лась) у возникшего перед ним/нею вертолета. Поднялся(ась) по короткому трапу, придерживая подол. Собака уже плыла в океане, совсем не поднимая брызг. Смеркалось. В зале позади меня кто-то досадливо закряхтел, потом пробормотал: «Даже не понимаю, какую тут применить методику при расшифровке». То был Семерик, наш главный аналитик. «Ничего особенного, – пришлось мне ответить, – он просто вызвал себя из другой плоскости и разделился – чтобы возможные преследователи растерялись хоть в какой-то степени». – «А их все нет как нет, положительно, мы их переоценили», – заметил Жокей Мысли. «Это может означать, что у них не так-то уж много людей, и они не могут одновременно перекрывать все предполагаемые каналы по разным плоскостям» – высказал мнение Корявый Дуб. «Не убежден. Это может быть и контригра, – проговорил Висячий Замок. – Они могут отслеживать его отсюда, но там не возникают, чтобы не беспокоить нас преждевременно, напротив – хотят вселить в нас вот эту самую мысль об их слабости». – «Ну, вы всегда сомневаетесь, коллега», – усмехнулся Тигр. «Да. И что в этом плохого?» – спросил Висячий Замок. «Ничего», – успокоил его Тигр. На этот раз усмехнулся Висячий Замок.
Сейчас Борич мчался по широченному и совершенно пустому шоссе, вдоль которого то и дело возникали щиты с надписями; мне показалось, что буквы были почему-то армянскими, но прочитать надписи, хотя бы не понимая, я не успевал – скорость была велика. Потом пространство перевернулось, дорога оказалась над головой как серое, низко упавшее небо. Борич – сейчас он снова был мужчиной – протиснулся в какую-то дверцу, мир снова перевернулся, приходя в нормальное положение, и Борич пополз на четвереньках, потом поднялся на ноги и побежал, ежесекундно спотыкаясь, опустив голову, не оглядываясь. Он выбежал к ручью, вода была красной, как кровь, из нее выглядывали и снова скрывались человеческие головы, рты их двигались – наверное, что-то кричали. «Все естественно, все совпадает, – задумчиво отметил Тигр. – Он действительно возвращается по своей линии, события соответствуют». Каждый из сидевших здесь счел нужным утвердительно кивнуть. Все мы прекрасно знали, что даже все, некогда пережитое в реальности Производного Мира, в Пространстве Сна никогда не возникает одно к одному, потому что составными частями и источниками событий в ПС являются не только факты, которые мы считаем реально происходившими, но и мысли, чувства, переживания, существовавшие в те мгновения и реальные для Пространства Сна ничуть не менее, чем дела, занесенные в протокол. Это азы нашего дела, и было бы смешно, если бы мы вдруг начали удивляться всему орнаменту, окаймлявшему то, что в конце концов превратилось в реальные события Производного Мира; а могло ведь и не превратиться, отбор и реализация могли произойти не с тем, что мы считаем зафиксированным прошлым, но как раз наоборот – с тем, что сейчас кажется нам подобием бреда. Могло, в том-то и дело, этого возможно, в принципе, даже добиться – хотя прямой связи с теми, кто это решает и исполняет, у нас нет, но можно выйти на контакт с ними трудным обходным путем (сокровенная мечта каждого из нас, дримеров, включая Мастеров). Однако для изменения предстоящей реальности нам потребовались бы такие энергетические затраты, что эта возможность никогда даже не обсуждалась всерьез – разве что в минуты отдыха за рюмкой, когда мы, бойцы первой линии, собираемся вместе; но это бывает даже не каждый год.
…Борич успел уже договориться с мастерами – его разбитая машина находилась в обширном эллинге вместе с другими, видимо, требовавшими ремонта машинами, самолетами, кораблями. Закончив переговоры, он вышел и зашагал по грязной и скудно освещенной улице с остатками твердого покрытия. Похоже, дело происходило в нашей стране. Борич шел, неуверенно переставляя ноги, он был молод, на нем ловко сидела солдатская форма – такая, какой она была лет тридцать тому назад, мы видели на его погонах две лычки – то есть он пребывал в звании младшего сержанта. Все, казалось нам, было в порядке – за исключением его походки: слишком уж она была неуверенной, как мы быстро поняли – в большей степени, чем требовало качество дороги. Нет, явно не одни лишь выбоины и мусор заставляли его двигаться по непредсказуемой траектории; он шел противолодочным зигзагом, сказал бы моряк, короткими галсами. Одолевал пространство, то и дело спотыкаясь, падая на колено, потом и вовсе растянулся и с трудом поднялся, постоял, пошатываясь…
– Господи, – сказал Тигр. – Да он пьян вдрезину.
