перекрыты. В другое время это, может быть, в какой-то мере отрезвило бы его. Но сейчас ему было решительно наплевать на все на свете.

Продолжая пользоваться тем, что Простор каким-то образом терпел его хулиганскую манеру мчаться по туннелям очертя голову, Стизл принял воистину сумасшедшее решение: использовать эту возможность и дальше, приблизиться к врагу, просто отшвырнув толчком выставленный в ближнем туннеле катер, и…

Тут было самое время самому себе задать вопрос: «И что?»

Действительно. Несмотря на то что у «Рыжей Су» боезапас был в полном порядке, здесь это никакой роли не играло. Даже в приступе сумасшествия Стизл не забывал: это невозможно!

Невозможно – потому что те крохи физики Простора, в каких люди уже разобрались достаточно ясно (для специалистов, конечно), говорили, что подобные способы высвобождения энергии в Просторе способны, любой из них, пусть и самый слабый по мощности, запустить курковую реакцию, о характере, масштабах и последствиях которой можно было судить лишь предположительно, и все предположения были достаточно мрачными.

Что же оставалось?

У Стизла не возникло ни малейших сомнений: ударить в слабое место. Известно, что уязвима любая, даже максимально защищенная крепость, пусть она и производит впечатление совершенно неприступной. Надо лишь знать его – остальное является делом, как говорится, техники. Техники уничтожения.

Слабым местом любого корабля, способного выходить в Простор и там преодолевать звездные расстояния всего лишь за часы или, на худой конец, дни нормального (для нас) времени, являлась, как известно каждому специалисту сейчас и было известно уже во времена капитана Стизла, система сопространственных антенн.

Тут самое время вернуться к вопросу о существовании органики в Просторе. И действительно: собак Простор, выходит, не признает, а человека в его кораблях терпит?

Не совсем так. Весь секрет в том, что корабли, даже пересекая Простор, по сути дела, находятся не в нем, а в привычной Нормали, в родном пространственно-временном континууме.

Корабль просто одевается в это пространство перед тем, как выйти в Простор, – как человек надевает плащ, выходя под дождь.

Технология не особенно сложна. Порождаемое генераторами Нора-Сенина поле, в обиходе называемое изолирующим, при помощи этих самых антенн перед прыжком создает вокруг корабля подобие оболочки, удерживающей какую-то часть нашего нормального пространства.

На жаргоне это называется «мешком пустоты».

Полусферические антенны (число их варьирует в зависимости от размеров и массы корабля) симметрично располагаются на поверхности звездолета, из-за чего он издали производит впечатление монстра, покрытого редкой чешуей. Эта техника еще никогда не подводила – скорее всего потому, что в Просторе не существует, похоже, ничего такого, что могло бы вызвать в системе какую-то неисправность.

В Просторе вообще нет никаких опасностей – за исключением одной, которой является он сам. Подобно тому, как океан представляет главную опасность для тех, кто не принадлежит к его природным обитателям, но тем не менее в нем находится, – если только они лишаются необходимых средств самосохранения. Простор же, в котором время от времени штормит так, как ни одному океану не снилось, не имеет ни рифов, ни мелей, ни хищных обитателей (и вообще никаких: своей жизни в Просторе, по имеющимся представлениям, нет). И хотя такой шторм, играющий на силовых линиях, как арфист на струнах своего инструмента, может занести корабль в такое место, куда тот вовсе и не собирался попасть, целости корабля он при этом не угрожает: просто нечем. Он ведь на самом деле всего лишь организованная пустота, какой в нашем пространстве не найти.

Так вот, капитану Стизлу все, что касалось системы СП-антенн, было известно. Но не только это, а также и то, что выход из строя одной-единственной антенны нарушал единство всей системы; в сохраняемом пространстве возникала дыра. Ну ладно, не дыра – дырка, пусть даже маленькая дырочка. Но недаром говорят, что вода дырочку найдет; густая, массивная, вязкая вода, а уж пустота… Ясно, да?

Следовательно, если сломать для начала хотя бы одну антенну, то… Вот именно. Только как это сделать? Точным выстрелом из любого имеющегося на борту оружия? Отпадало: Простор, как уже сказано, не терпит вмешательства в его энергетику. А как же тогда?

Да очень просто: хотя бы при помощи маленькой, такой несовершенной человеческой мышечной силы. Если человек, вооруженный – смешно, да? – даже не топором, но хотя бы хорошим десантным кинжалом, подберется к этой антенне, ее двухмиллиметровый металл он за несколько секунд превратит в лохмотья. И – дело сделано, суп сварен.

Надо только подобраться к кораблю.

Каким образом?

Собственно, в чем проблема? Да хотя бы на раум-скутере. Маленькая, маневренная машина. Подойдет без помех – опять-таки потому, что расстрелять ее, или испепелить, или еще что-нибудь подобное учинить нельзя. Присосется рядом с антенной – и…

Нет. Не получается.

Почему? Потому что для соприкосновения с целью скутер сперва должен будет, естественно, войти в пределы мешка пустоты. Да, он это сделает без труда, безусловно. Окажется в прилегающем к кораблю нормальном пространстве.

Но чтобы попасть туда, это средство передвижения должно, пусть на какие-то секунды, оказаться в открытом Просторе. И это будет означать его немедленный конец. Потому что раум-скутер не обладает той техникой, что позволила бы ему автономно пребывать в Просторе. Чтобы установить на нем минимальную антенную систему, пришлось бы, самое малое, утроить его размеры – а тогда он лишился бы главного своего преимущества: малых габаритов, позволяющих ему уходить от наблюдения и беспрепятственно выполнять в пространстве нужные действия.

Вот если бы к цели смог подобраться человек в боевом скафандре!..

Боевой скафандр в смысле его пригодности для подобной работы намного предпочтительнее скутера, потому что скутер, по сути, просто транспортное средство, а не боевое. Скафандр не имеет металлических деталей, очень редко обнаруживается визуальным наблюдением. Даже на ближнем расстоянии в пространстве, где боец в скафандре, перемещаясь, невольно будет затенять одну звезду за другой, тем самым выдавая свое присутствие, заметить его вовремя способны только асы службы наблюдения; асов же в любой службе куда меньше, чем тузов в нормальной колоде карт. Мало того, его невозможно обнаружить гравископом – эти приборы рассчитаны на массы кораблей, а не отдельных людей, пусть и в таком облачении. Не зря он, помимо ремонтных работ, применяется и для ближней космической разведки, а также для диверсий.

Да, человек в скафандре тоже решил бы задачу. Если бы не то обстоятельство, что этот полезный аппарат тоже не приспособлен для автономного пребывания в Просторе. Во всяком случае, так считалось. Никем и никогда еще не делалось попытки выпустить человека в скафандре в Простор. Хватило и обезьян.

Все это Стизлу было прекрасно известно. Однако, зная его характер, способность легко приходить в неистовство и ломиться напролом, можно было все же ожидать, что он, наплевав на все опасности, на то, что никто не согласился бы сыграть роль лабораторной крысы в этой авантюре, влез бы в скафандр сам и, произнеся на прощание свой любимый краткий, но весьма выразительный монолог (здесь невоспроизводимый), очертя голову кинулся бы в атаку на «Двуглавого тигра», и чем бы это закончилось – не стал бы предсказывать никто, хотя в экипаже «Рыжей Су» втихомолку уже делались ставки – полтора к одному в пользу капитана.

Но ни выиграть, ни проиграть никому не удалось, потому что хотя Стизл и приказал приготовить его личный скафандр к выходу за борт, соваться в нем в Простор то ли не решился, то ли (что более вероятно) о таком варианте капитан просто и не думал. Вместо этого он продолжал стремглав мчаться по туннелю, все ближе подходя к отсиживавшемуся в узле «Тигру», до поры с интересом наблюдавшему за маневрами преследователя.

Интерес, однако, сменился немалым беспокойством, когда на «Тигре» уяснили, наконец, что «Рыжая» ничуть не смущается тем, что туннель вроде бы перекрыт, и приближается, не снижая скорости, с явной