на уровне десятилетних. Но для мороев это просто прекрасно.

— Ну, посмотрим, что ты скажешь, когда я убью тебя.

Я сделала ложный выпад, чтобы проверить его внимание. Он грациозно, словно танцор, шагнул в сторону.

— Ты не сможешь, Роза. Неужели до тебя это еще не дошло? Тебе не по силам одолеть меня. Но даже если бы ты и сумела, ты не сможешь заставить себя убить меня. В последний момент снова дрогнешь.

Нет, на этот раз я не буду колебаться, вот чего он не понимал. Он допустил ошибку, когда вовлек в это дело Лиссу, и это все изменило. Ее жизнь оказалась под угрозой, а в этом случае я не стану колебаться.

Дмитрию, видимо, надоело дожидаться меня — он бросился вперед и снова потянулся к моей шее. И снова я уклонилась, так что вся сила удара пришлась на плечо, но на этот раз он сумел вцепиться в него и рванул меня к себе. Выражение триумфа вспыхнуло в красных глазах. В этой тесноте я ничего не могла сделать, моя смерть была неминуема. Он получил, что хотел.

Вот только, как выяснилось, не он один хотел добраться до меня. Второй стригой, возможно рассчитывая помочь Дмитрию, протолкался к нам и потянулся ко мне. Дмитрий с выражением яростной ненависти обнажил клыки.

— Мое! — прошипел он, ударил стригоя, чего тот явно не ожидал и…

…при этом открылся. Отвлекшись на мгновение, он слегка ослабил хватку. Та самая теснота, которая так затрудняла мои действия, вдруг обернулась мне на пользу. Его грудь, его сердце были совсем рядом, и в руке я сжимала кол.

Никогда впоследствии я не могла точно оценить, сколько времени заняла последовавшая за тем цепочка событий. Казалось, что всего миг, но при этом возникло ощущение, будто время остановилось и весь мир вокруг замер.

Мой кол устремился к нему, и, снова обратив на меня взгляд, он, по-моему, поверил, что я убью его. Я не колебалась. Острие приближалось к его груди…

И тут что-то с силой ударило меня справа, отбросив прочь от Дмитрия. Я пошатнулась и едва устояла на ногах. Обычно во время схватки я стараюсь следить за всем происходящим вокруг, однако сейчас утратила бдительность. Слева от меня боролись стригой и стражи. Справа была стена, а также… Лисса и Кристиан.

И это именно они меня толкнули.

По-моему, Дмитрий удивился не меньше. А еще больше он удивился, когда к нему с колом в руке устремилась Лисса. Словно вспышка молнии, меня благодаря нашей связи озарило понимание того, что на протяжении всего последнего дня она очень, очень старательно скрывала: она сумела напитать кол энергией духа! Вот почему во время последней тренировки с Грантом и Сереной она была так взвинчена. И осознание того, что теперь она владеет уже готовым оружием, подхлестывало желание воспользоваться им. Можно только представить, каких усилий ей стоило скрывать эту информацию от меня! Наверное, не меньших, чем подготовить свое оружие.

Но какая разница? Зачарован кол или нет, она не могла даже близко подойти к Дмитрию. Он тоже понимал это, и его удивление мгновенно сменилось восхищением с оттенком веселости, почти снисходительности — как если бы он наблюдал за детской шалостью. Лисса двигалась слишком медленно, неуклюже и была слишком слаба.

— Нет! — закричала я и метнулась к ним, хотя почти не сомневалась, что не успею.

Внезапно передо мной вспыхнула жаркая стена огня; хорошо хоть, я успела вовремя остановиться. Огонь бил прямо из пола, образуя вокруг Дмитрия кольцо, не подпускающее меня к нему. В первое мгновение я растерялась, но тут же сообразила, что это дело рук Кристиана.

— Прекрати! — Я не знала, что делать — то ли напасть на Кристиана, то ли прыгнуть в огонь. — Ты сожжешь всех нас заживо!

Чувствовалось, что огонь под контролем — Кристиан многого достиг в этой области, — но чулан был настолько тесен, что даже контролируемое пламя грозило смертельной опасностью. Другие стригои тоже попятились.

Пламя стягивалось к Дмитрию все плотнее и плотнее. Он вскрикнул, и даже сквозь огонь я разглядела на его лице выражение боли. Его пальто занялось, повалил дым. Что-то во мне кричало, что нужно как-то остановить это… но, с другой стороны, зачем? Я здесь, чтобы убить Дмитрия. Ну и что, если это сделает кто-то другой?

И тут я заметила, что Лисса не отказалась от попыток напасть на него. Пламя вокруг отвлекало Дмитрия, он кричал, стараясь сбить его. Я тоже кричала… на него или на нее, трудно сказать. Рука Лиссы прошла сквозь пламя, и благодаря связи я ощутила боль ожога, сейчас более сильную, потому что один ожог она уже получила — когда Кристиан освобождал ее от веревки. И все же она продолжала наступать, не обращая внимания на боль и нацелив кол точно в сердце Дмитрия.

Кол вошел в плоть, пронзая ее. Но…

Как и во время тренировок с подушками, у нее не хватало сил вогнать орудие как следует. Сжимая его обеими руками, наваливаясь всей своей тяжестью, она толкала и толкала, кол проникал дальше, но все еще недостаточно глубоко. В другой раз такая медлительность наверняка стоила бы ей жизни, однако это был особый случай. Дмитрий не мог бороться одновременно с Лиссой и с пожиравшим его огнем, он лишь пытался удержать кол, не позволить ему достать до сердца, но Лисса, с искаженным от усилий лицом, продолжала давить.

И все-таки этого было мало.

Наконец здравый смысл вернулся ко мне, и я осознала, что должна остановить все это. Если Лисса и дальше будет пытаться заколоть Дмитрия, то попросту сгорит, но и цели не достигнет — у нее для этого нет ни сил, ни умения. Либо я должна заколоть его сама, либо нужно просто предоставить дело огню. Я шагнула вперед; периферийным зрением Лисса заметила меня и окатила волной магии принуждения.

«Нет! Это должна сделать я!»

Я уперлась в невидимую стену и замерла в оцепенении — отчасти под воздействием магии, отчасти от самого осознания того факта, что она применила ее ко мне. Впрочем, я быстро пришла в себя. Ей было не до меня, и вдобавок я всегда хорошо сопротивлялась магии принуждения.

Тем не менее Лисса сумела воспользоваться моим, пусть и совсем недолгим промедлением. Преодолевая жгучую боль ожога, она изо всех сил нажала на кол, вгоняя его в сердце Дмитрия. И пусть она по-прежнему действовала неловко, в конце концов кол сделал свое дело — пронзил его сердце. И как только это произошло, я почувствовала, что из души Лиссы хлынул поток магической энергии, хорошо знакомой. Это была магия исцеления.

Вот только… он был в сотни раз сильнее, чем мне когда-либо приходилось ощущать прежде. Я оцепенела, как совсем недавно под действием магии принуждения. Чувство было такое, словно в меня ударила молния и нервы взорвались.

Внезапно вокруг Лиссы вспыхнул ослепительно белый свет, по яркости во много раз превосходящий огонь Кристиана. Казалось, прямо посреди комнаты упал кусок солнца. Вскрикнув и инстинктивно прикрывая руками глаза, я попятилась. Судя по звукам, все остальные среагировали так же.

На мгновение связь между нами исчезла, я перестала чувствовать Лиссу — и ее боль, и ее силу — и ощущала душой лишь ту же бесцветную пустоту, как и перед глазами, ослепленными заливающим чулан белым светом. Потом свет просто исчез. Не постепенно — в мгновение ока, словно щелкнули выключателем. Тишину нарушало лишь чье-то растерянное бормотание. Видимо, этот свет ранил чувствительные глаза стригоев, и даже мне пришлось несладко — сияющие точки до сих пор плясали передо мной, мешая отчетливо разглядеть окружающее.

Наконец, сильно сощурившись, я снова смогла видеть. Огонь погас, оставив после себя лишь пятна копоти на стенах, потолке и плывущий в воздухе дым. Мне казалось, что повреждения должны быть гораздо серьезнее. Впрочем, до того ли сейчас было? Прямо у меня на глазах разворачивалось новое чудо.

Не просто чудо. Волшебная сказка.

Лисса и Дмитрий очутились на полу, одежда обоих сильно пострадала от огня. На нежной коже девушки отчетливо выделялись розовые и красные пятна ожогов. В особенности пострадали запястья; кое-