солнце, для меня это была ночь. И большую часть ее я не спала, и много чего произошло за это время. Адреналин в крови… боль, которую я разделила с Лиссой… всего этого хватило бы, чтобы я тоже потеряла сознание.

Вот только сейчас она уже пришла в себя. Медленно ее восприятие еще раз подчинило себе мое. Она лежала на кушетке в хижине. Видимо, один из прихвостней Виктора перенес ее туда, когда она потеряла сознание. Сам Виктор — сейчас полный жизни ценой того, что так жестоко обошелся с ней, — стоял на кухне с остальными, они негромко обсуждали дальнейшие планы. Около Лиссы остался лишь один караульный. С ним не составит труда справиться, когда Дмитрий и команда захвата ворвутся внутрь.

Лисса посмотрела на одинокого стража, перевела взгляд на окно рядом с кушеткой. Сумела сесть, хотя все еще испытывала головокружение после исцеления. Страж повернулся, не спуская с нее взгляда. Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

— Вы не станете поднимать шума, что бы я ни делала, — сказала она. — Не будете звать на помощь, видя, что я ухожу, и никому ничего не расскажете.

Принуждение накрыло его, подчиняя себе. Он кивнул в знак согласия.

Лисса подошла к окну, отперла его и подняла. Она чувствовала слабость, не знала, на каком расстоянии находится от Академии, да и вообще от чего угодно. Не представляла себе, далеко ли сумеет уйти, прежде чем ее заметят.

Однако одновременно она понимала, что другого шанса сбежать может не быть. В ее намерения не входило провести всю оставшуюся жизнь в этой затерянной в лесу хижине.

В любом другом случае я приветствовала бы ее мужество; но не сейчас, когда наши стражи должны были вот-вот спасти ее. Ей следовало оставаться на месте. К несчастью, услышать мой совет она не могла.

Лисса вылезла в окно, и я громко выругалась.

— Что? Что ты видишь? — произнес голос у меня за спиной.

Я так резко выпрямилась, что стукнулась головой о потолок. Оглянулась и увидела Кристиана, глядевшего на меня из грузового отсека внедорожника позади самых дальних сидений.

— Что ты тут делаешь? — спросила я.

— А ты как думаешь? Я «заяц».

— У тебя нет сотрясения мозга?

Он пожал плечами с таким видом, будто это не имело значения. Какая удивительная пара — он и Лисса. Готовы совершать безумные подвиги, несмотря ни на какие повреждения. И еще — раз Кирова не пустила меня вместе с остальными, это хорошо, что Кристиан сейчас рядом.

— Что произошло? — спросил он. — Ты увидела что-то новое?

Торопливо рассказывая ему, я выбралась из машины, и он тоже.

— Она не знает, что наши уже идут освобождать ее. Хочу перехватить ее до того, как она умрет от истощения.

— А нашим стражам не нужно сообщить, что она сбежала?

Я покачала головой.

— Они, скорее всего, уже ворвались внутрь. Я иду за ней.

Сейчас она была где-то справа от хижины. Точнее я смогу определить, только оказавшись ближе к ней. Ладно, неважно. Я должна найти ее. Бросив взгляд на лицо Кристиана, я не удержалась от холодной улыбки.

— Да, понимаю. Ты идешь со мной.

Никогда прежде мне не было так трудно не позволять Лиссе втягивать меня в себя, но, с другой стороны, мы никогда не переживали ничего подобного тому, что происходило сейчас. Ее мысли и эмоции с ужасающей силой засасывали меня, пока я в сопровождении Кристиана бежала через лес.

Господи, как жаль, что Лисса не осталась на месте! Мне бы так хотелось увидеть захват ее глазами. Однако что теперь об этом думать? Я бежала, и наконец-то усилия Дмитрия, заставляющего меня на тренировках бесконечно описывать круги, окупили себя. Она двигалась очень быстро, но я чувствовала, что расстояние между нами сокращается, и все лучше представляла себе ее местонахождение. Кристиан не мог угнаться за мной. Ради него я побежала чуть медленнее, но вскоре поняла, что это глупо.

Он тоже понял это и крикнул, махнув мне рукой:

— Беги!

Наконец возникло ощущение, что она уже может меня услышать, и я окликнула ее, надеясь, что она остановится или хотя бы обернется. Вместо этого мне ответили завывания и собачий лай.

Пси-гончие. Конечно. Виктор говорил, что охотился с ними, он умел управлять этими животными. Внезапно до меня дошло, почему никто в школе не мог припомнить, чтобы в Чикаго они посылали пси-гончих выслеживать нас с Лиссой. В Академии их просто не было, зато они имелись у Виктора.

Спустя минуту я добежала до поляны, где у подножия дерева съежилась Лисса. Судя по ее виду и доходящим до меня эмоциям, она уже давно должна была свалиться в обмороке. Только сила воли позволила ей так долго продержаться. Бледная, с широко распахнутыми глазами, она в ужасе смотрела на четырех окруживших ее пси-гончих. К тому же день разгорелся вовсю. Значит, солнечный свет также станет помехой для Лиссы и Кристиана.

— Эй! — крикнула я, пытаясь отвлечь гончих на себя.

Виктор наверняка отправил их охотиться конкретно на нее, но я надеялась, что, повинуясь здравому смыслу, они среагируют на новую опасность — в особенности в лице дампира. Пси-гончие любят нас не больше, чем другие животные.

Действительно, они повернулись ко мне, обнажив зубы, с раскрытых пастей капала слюна. Они сильно смахивали на волков, только с коричневым мехом и глазами, в которых мерцал оранжевый огонь. Виктор, скорее всего, приказал им не причинять вреда Лиссе, а вот относительно меня таких инструкций они не получили.

Волки. Прямо как на уроке. Что там госпожа Мейснер рассказывала? Кажется, очень часто исход столкновения у них зависит от силы воли? Помня об этом, я попыталась проникнуться мыслью, что я вожак, и вести себя соответственно, но не думаю, будто они попались на эту удочку. Любой из них превосходил меня в весе. И еще они превосходили меня численно. Нет, в данном случае бояться им было нечего.

Делая вид, что это просто обычное состязание с Дмитрием, я подняла с земли ветку примерно того же размера и веса, что бейсбольная бита. И только успела как следует ухватить ее, как двое гончих прыгнули на меня. Челюсти и зубы вонзились в тело, но я удивительно хорошо сохранила позицию, стараясь вспомнить все, чему за последние два месяца научилась касательно борьбы с более крупными и сильными противниками.

Мне не хотелось причинять им вред — слишком уж они напоминали собак. Однако вопрос стоял так: либо я, либо они, и инстинкт самосохранения победил. Одну из них я сумела ударом свалить на землю, мертвую или без сознания, не знаю. Вторая все еще быстро, яростно набрасывалась на меня. Судя по виду оставшихся, они были готовы присоединиться к ней, но тут на поляну выскочил новый противник… ну, типа того. Кристиан.

— Катись отсюда! — закричала я на него, стряхивая гончую, когтями процарапавшую мое голое бедро и едва не свалившую меня на землю.

На мне все еще было платье, хотя туфли на высоких каблуках я давно сбросила.

Однако Кристиан, как любой одержимый любовью парень, не послушался. Он тоже схватил ветку и замахнулся ею на одну из гончих. Из ветки вырвалось пламя. Гончая отскочила назад, все еще не осмеливаясь нарушить приказ Виктора, но явно опасаясь огня.

Четвертая гончая, увертываясь от огня, забежала за спину Кристиану. Умная бестия. И прыгнула на него, свалив на землю. Ветка вылетела из его рук, огонь тут же погас. Обе гончие бросились на него. Я покончила со своей противницей — снова испытав тошнотворное чувство оттого, что пришлось сделать, — и