– Не знаю, не сказал…
Похоже, ответ сильно озадачил Андрона.
– Погоди! Я думал, ты его в проводники взял…
– Не я его… он меня… То есть не в проводники, конечно…
– Он – тебя? – Квадратное лицо владельца платформы отяжелело, снова стало беспощадным. – Нанял, что ли?
– Ну, в общем… да. Копать…
– Много заплатил?
– Не заплатил ещё… заплатит… Сто баксов.
Андрон с сожалением посмотрел на него, поднялся, помрачнел и, ни слова не прибавив, двинулся, по?моряцки приволакивая ноги, к чересчур разогнавшемуся маховику.
***
Тормозили долго, с душераздирающим визгом. Физии у всех стали, как у китайцев. Пока «перпетуй мобиль» окончательно остановили и стреножили, сточенное наискосок остриё лома разогрелось до вишнёвого свечения и стёрлось по меньшей мере ещё сантиметра на полтора.
В ушах отзвенело не сразу. Высаживались с перебранкой.
– Андрон! Ты когда нормальный тормоз заведёшь?
– Не замай его! А то ещё плату за проезд поднимет…
Такое впечатление, что за вычетом железнодорожного тупичка пейзаж ничуть не изменился. Единственное отличие: в просвете между пологими песчаными буграми посверкивало озерцо. «И стоило переться в такую даль!» – невольно подумалось Аркадию.
Разбрестись не спешили: проверяли снаряжение, амуницию, досказывали байку, меняли «палец» в «клюке». Проще говоря: батарейку в металлодетекторе.
– Слышь, Харлам! Может, и нам тоже с ними на Чумахлинку?
– А! Хрен нА хрен менять – только время терять…
Раздался звук пощёчины, одним комаром стало меньше.
– Начинается… – пробормотал кто?то из копателей, спешно опуская зелёную вуаль. – А всё Стенька Разин! Просили его комара заклясть – не заклял…
– Правильно сделал! – огрызнулся кто?то из рыболовов. – Это вам, кротам, всё едино! А Стенька умный был, так и сказал: «Дураки вы! Сами же без рыбы насидитесь…»
Наконец с платформы спрыгнул Глеб. Видимо, задерживаться было вообще в обычае юноши. С плеча его, напоминая размерами опавший монгольфьер, свисал пустой рюкзак. Если это под будущую находку, сколько же там копать?
– Пошли, – сказал он, вручая напарнику сапёрную лопатку.
Оба кладоискателя двинулись было по направлению к темнеющей невдалеке дубраве, но были окликнуты Андроном.
– Эй! Филолог! Как тебя?.. Сдай назад! Забыл кое?что…
Вроде бы забывать Аркадию было нечего, но, раз говорят «забыл», значит забыл. Пожал плечами, извинился перед насупившимся Глебом и трусцой вернулся к платформе. Вскарабкался по железной лесенке, вопросительно посмотрел на монументального Андрона. Тот медленно, с думой на челе вытирал ладони всё той же ветошкой и ничего возвращать не спешил.
– А ну?ка честно! – негромко потребовал он. – На Дурман?бугор идёте?
– Понятия не имею, – честно сказал Аркадий.
– А ты знаешь, что там две экспедиции пропали? – зловеще осведомился эксплуататор вечного двигателя. – Клад?то – заговорённый… На тридцать три головы, между прочим! Молодецких, самолучших… И никто не знает, сколько их ещё положить осталось… Лишняя она у тебя, что ли?
– И вы в это верите? – с любопытством спросил Аркадий.
Но Андрон так на него посмотрел, что мировоззрение вновь дало трещину. А тут ещё со стороны озерца пришёл пронзительный вибрирующий вопль. То ли резали кого, то ли учили плавать.
– Короче, мой тебе совет: деньги – верни…
– Да я не брал пока!
– Тогда совсем просто. Скажи: передумал…
– Н?но… он же на меня рассчитывает… договорились… Да что вы беспокоитесь, ей?богу! Мы же вдвоём идём… Глеб вроде человек опытный… местный…
– В том?то и дело… – мрачно прогудел Андрон.
***
Родившемуся в аномальной зоне обидно слышать, когда её так величают. Вросши корнями в энергетически неблагополучную почву, сердцем к ней прикипев, он вам может за малую родину и рыло начистить. Поймите же наконец: вы для него тоже аномальны!
Говорят, привычка – вторая натура, из чего неумолимо следует, что натура – это первая привычка. Однако натурой мы называем не только склад характера, но и окружающую нас природу. Взять любой клочок земли, объявить аномальной зоной – и он, будьте уверены, тут же станет таковой. Почему? Потому что нам об этом сказали.
И не случайно многие авторы сравнивают наземный транспорт с машиной времени: чем дальше уезжаешь от города, тем глубже погружаешься в прошлое. А в прошлом не только моральные нормы – там и физические законы иные. Кто не верит, пусть полистает учёные труды средневековых схоластов!
Зная с детства Колдушку как свои пять пальцев, Глеб Портнягин не видел в ней ничего необычного. Вечный двигатель? Делов?то! Пацанами они здесь и не такое мастерили. Другое дело Аркадий Залуженцев, чьё детство прошло в иной аномальной зоне, именуемой культурным обществом. Для него тут почти всё было в диковинку.
– Это – Дурман?бугор? – поражённо спросил он.
Увиденное напоминало старую воронку от тяжёлой авиабомбы. Точнее – от нескольких авиабомб, старавшихся попасть вопреки поговорке в воронку от первой.
– Сколько бы ни рыться, – проворчал Глеб, сбрасывая пустой рюкзак на плотную поросшую травой обваловку. Чувствовалось, давненько никто не тревожил эти ямины шанцевым инструментом.
– И много тут экспедиций пропало? – как бы невзначай поинтересовался будущий землекоп, втайне рассчитывая смутить напарника своей осведомлённостью.
Расчёты не оправдались.
– Если не врут, то две…
– А причины?
– Я ж говорю: меня не было, – равнодушно отозвался самоуверенный юноша, высматривая что?то на дне и сверяясь отнюдь не с пергаментом, но с половинкой тетрадного листка.
– А всё?таки! – не отставал Аркадий.
– По записи выходит: там… – задумчиво молвил подельник, указав на самую глубокую выемку. – Ну что?.. Раньше сядешь – раньше выйдешь. Лезь…
Обречённому на заклание стало весело и жутко.
– А сам?то что ж? – подначил он.
– Мне нельзя, – коротко объяснил Глеб.
– А мне?
– Тебе – можно.
«Да он же просто суеверный! – осенило Залуженцева. – Ну правильно, на колдуна работает…»
Вот оно, оказывается, в чём дело! Действительно, человек с предрассудками, копнув разок на Дурман?бугре, может и от разрыва сердца помереть. Или помешаться. У Аркадия же критический склад ума… Да, но археологи?то, по слухам, тоже сгинули!
– Что случилось с первой экспедицией? – не сумев унять внезапную дрожь в голосе, спросил
