Впереди заголосили, задишканили – с гиканьем, топотом и присвистом. Егор содрогнулся.
Вскоре показались первые дачи. Аудиодуэль Карабастова и Прокопьева была слышна издали. От взрывов тяжелого рока вдребезги разлетался среброголосый хор мальчиков из неблагополучных семей, а на противоположном конце посёлка кто?то оглушительно пел навзрыд «Очи чёрные», причем врал, как даже цыган не соврёт, продавая лошадь.
Пожалуй, пора… Егор достал дебильник и развернул бумажку, на которой вдохновенно всклокоченным почерком старого чародея Ефрема Нехорошева начертан был текст пускового заговора. Старательно произнёс всё до последнего словечка – и с выражением крайнего злорадства на остром, как штевень, лице утопил помеченную магическим крестиком кнопку.
Не подведи, колдун, сделай милость…
И колдун не подвёл. Уже в следующий миг все динамики в округе разразились по волшебству мерзким прерывистым воем. Будь Егор Надточий постарше лет этак на пятьдесят, он бы, конечно, узнал это беспощадное тупое взрёвывание, сквозь которое с переменным успехом пытались когда?то пробиться «Голос Америки», «Свобода» и прочие вражьи радиостанции, призванные сеять сомнения в честных и простых сердцах советских граждан.
– Ну, посмотрим, посмотрим, надолго ли вас хватит… – глумливо молвил Егор, отправляя глушилку в карман шорт.
Насмерть перепуганная жуткими звуками, от которых, казалось, вибрировал уже весь посёлок, метнулась с истошным карканьем встрёпанная ворона, но дачники – народ упрямый – всё никак не могли поверить, что это всерьёз и надолго.
Ничего?ничего. Ещё минут пять?десять – и кинутся они, родимые, в город – чинить аппаратуру. А в городе им скажут: в чём проблема?то? Всё исправно, всё работает…
За штакетником, опершись натруженными руками на бульбу штыковой лопаты, высился Дмитро Карабастов и с тяжким недоумением слушал завывания, рвущиеся из утробы стоящего перед ним на табуретке радиоприёмника.
– Здорово, сосед! – осторожно окликнул Егор.
Дмитро покосился на него из?под насупленной брови.
– Здорово, здорово… – мрачно отозвался он, после чего вновь озадаченно уставился на бесноватый приёмник. – Что хотят, то творят! Ты такое когда?нибудь слышал?
Думая лишь о том, как бы нечаянно себя не выдать, Егор Надточий приподнял плечи и испуганно затряс головой.
– Нет, не понимаю я современной музыки, – удручённо признался Дмитро. – Раньше какие песни были! Раздольные, задушевные… А это что такое? Ни слов, ни мелодии – рёв один…
Покряхтел и, безнадёжно махнув рукой, прибавил громкость.
ТРИДЦАТЬ ТРИ ГОЛОВЫ МОЛОДЕЦКИЕ
Как и подобает истому интеллигенту, во дни безденежья Аркадий Залуженцев принимался угрюмо размышлять об ограблении банка. Примерно с тем же успехом какой?нибудь матёрый взломщик, оказавшись на мели, мог задуматься вдруг: а не защитить ли ему диссертацию?
Кстати сказать, диссертацию Аркадий так и не защитил. Тема подвела. «Алиментарный маразм в сказочном дискурсе: креативный фактор становления национального архетипа». Собственно, само?то исследование образа Иванушки?дурачка в свете детского недоедания никого не смутило, однако в название темы вкрались ненароком несколько общеупотребительных слов, что в глазах учёной комиссии граничило с разглашением военно?промышленных секретов.
Над парковой скамьёй пошевеливалась листва. За витиеватой чугунной оградкой белели пузатенькие колонны учреждения, на взлом которого мысленно замахивался Аркадий Залуженцев. Вернее, уже и не замахивался…
Придя сюда, он совершил ошибку. Он убил мечту. Как было славно, давши волю воображению, расправляться в домашних условиях с архетипами сейфов, и как надменно, неприступно смотрела сквозь вычурные завитки чугунного литья твердыня банка в натуре! Затосковавшему Аркадию мигом вспомнилось, что ремеслом грабителя он, ясное дело, не владеет, духом – робок, телом – саранча сушёная.
Во всём, конечно, виноваты были родители, по старинке, а может, по скупости подарившие дошколёнку Аркашику взамен компьютера набор кубиков с буквами и оставившие малыша наедине с запылённой дедовской библиотекой. Видно, не попалось им ни разу на глаза предостережение Лескова, позже повторённое Честертоном, что самостоятельное чтение – занятие опасное. Оба классика, правда, говорили исключительно о Библии, но сказанное ими вполне приложимо и к любой другой книге. Действительно, без объяснений наставника постоянно рискуешь понять всё так, как написано.
Низкий поклон тем, кто приводит нас к единомыслию, то есть к одной мысли на всех, но за каждым, сами знаете, не уследишь. На секунду представьте, зажмурясь, в каком удручающем виде оттиснется наше славное прошлое в головёнке малолетнего читателя, которого забыли предупредить о том, что «Война и мир» – патриотическое произведение, а Наташа Ростова – положительная героиня!
Хорошо ещё подобные особи в большинстве своём отягощены моралью и легко становятся жертвой общества, а не наоборот. От дурной привычки докапываться до сути прочитанного мозг их сморщился, пошёл извилинами. А ведь был как яблочко наливное…
Мимо скамейки проколыхалась дама с нашлёпкой тренажёра на правом виске. Вот вам прямо противоположный пример! Последнее слово техники: гоняет импульс по обоим полушариям, избавляя от необходимости думать самому. Этакий оздоровительный массаж, чтобы клетки не отмирали. Удобная штука, а по нашим временам просто необходимая, учитывая возросшую мощь динамиков, в результате чего каждый сплошь и рядом испытывает примерно ту же нагрузку на череп, что и профессиональный боксёр в бою за титул. Какие уж тут к чёрту мысли!
«Зря я здесь расселся, – тревожно подумалось Аркадию. – У них же там, перед банком, наверное, и камеры слежения есть…»
– Снаружи только две, – негромко сообщили поблизости.
Там, где прочие вздрагивают, Залуженцев обмирал. Обмер он и теперь. Потом дерзнул скосить глаз и увидел, что на дальнем конце скамьи сидит и тоже искоса поглядывает на него коротко стриженный юноша крепкого сложения. Должно быть, подсел, когда Аркадий смотрел вослед даме с нашлёпкой.
– Вы, простите… о чём?.. – с запинкой осведомился захваченный врасплох злоумышленник.
– Ну… очи чёрные… – пояснил неожиданный сосед. – Их там две штуки на входе. Но они только за тротуаром следят…
После этих поистине убийственных слов Аркадий был уже не властен над собственным лицом. Субъектов с подобным выражением надлежит немедленно брать в наручники. Что собеседник каким?то образом проник в его мысли, Залуженцева скорее ужаснуло, чем удивило: молодой человек наверняка имел отношение к органам, а от них, как известно, всего можно ждать. Подобно многим культурным людям Аркадий с негодованием отвергал бытовые суеверия, но в инфернальную сущность спецслужб верил истово и безоглядно.
– Но вы же… не подумали, надеюсь… – с нервным смехом проговорил уличённый, – что я всерьёз собрался…
Юноша встал, однако для того лишь, чтобы подсесть поближе.
– «Воздух» кончился? – участливо спросил он вполголоса.
Воздух и впрямь кончался, накатывало удушье. Аркадий был уверен, что сейчас из?за тёмно?зелёных плотных шпалер по обе стороны аллеи поднимутся ещё несколько рослых парней с такими же выдающимися подбородками – и начнётся задержание…
