жидковаты… Он внезапно замолчал, а затем тряхнул головой:
— Ну погоди, девчонка, ты у меня попляшешь!
Сэйер фыркнул от смеха:
— Ну ладно, давай оставим девушку в покое и поговорим о жемчужинах. Так ты думаешь, что Питман поверит, что пещера полна жемчужных устриц?
Алекс рассказал о том, как Питман забрасывал в бухте невод.
— Он предложил Джессике четырехкратную сумму реальной стоимости пещеры.
— Это же мои кровные деньги, — простонал Сэйер. — Передай Джессике, пусть набавляет цену Только так я смогу вернуть все деньги семьи Монтгомери.
— Я понятия не имел, что ты знал о его мошенничестве.
Сэйер ответил сыну взглядом, в котором сквозил ледяной холод.
— А что мне оставалось делать? Обвинить моего зятя публично? Таскать его но судам? Тебе, может быть, и безразлична репутация нашей семьи, а мне вот нет!
Алекс счастливо улыбался ему в ответ. Он настолько был рад, что отец больше не считает его слабаком и трусом, что разозлить его теперь не могло ничто.
— Сколько жемчужин вы заложили для выращивания и сколько было уже найдено?
— Одна из них — это та, которую ты мне показал, другую выловил Питман, значит, в море осталось еще три. Если Джесс немного поупрямится, то он увеличит сумму.
— А если он обнаружит, что его надувают?
— Он чересчур жаден, для того чтобы это понять. А теперь я хочу спать. Вы молоды и полны энергии, а я вот уже стар для таких игр. Ты, мальчик, ступай в детскую, а ты, Алекс, иди к своей жене и открой ей всю правду о себе. Ты можешь ей полностью доверять.
— Скорее всего, я так и поступлю, — ответил Алекс уклончиво. — А теперь живо в постель, Нат, — распорядился он и проводил мальчугана к двери. А затем, повинуясь сыновнему чувству, внезапно вернулся назад к отцу, обнял его и поцеловал в щеку.
— Благодарю тебя за то, что ты поверил мне.
— Хм, — фыркнул Сэйер. — Если у меня и есть сын, то он навсегда останется Монтгомери, и ничто не изменит его характера. Алекс усмехнулся:
— Ну, тогда я ничуть не хуже, чем Адам или Кит!
Сэйер бросил недоверчивый взгляд на сына:
— Когда я увижу эту парочку, то выскажу им все, что я о них думаю. Я скажу им, что они бросили нас в беде, когда нам особенно была нужна их помощь. Я им скажу, что они бросили тебя одного перед лицом превосходящего неприятеля, когда ты выручал весь наш город.
Сэйер взял Алекса за руку.
— А еще я им скажу, что ты чертовски хорошо справился со своей задачей. — Сэйер захихикал. — Ты завоевал сердце такой изумительной красотки, как Джессика, даже не снимая своего парика. Могу сказать с уверенностью, что ты действительно из рода Монтгомери, мой мальчик, и, пожалуй, самый достойный из всех моих сыновей.
Алекс покинул комнату отца окрыленным.
Элеонора посмеивалась над сестрой, увидев, как она с трудом тащит два ведра с горячей водой.
Джесс ответила сестре злобным взглядом.
— Ты сама во всем виновата, — проговорила Элеонора. — Ты делаешь вид, будто ничего не знаешь. Пора тебе сказать Алексу, что ты знаешь, что вовсе он не болен.
Джесс поставила ведра.
— Он считает, что я думаю, будто он при смерти. До тех пор пока он не станет доверять мне настолько, чтобы сказать мне всю правду, я не могу открыться ему и сказать, что все уже знаю.
Элеонора в отчаянии воздела руки к небу:
— Да ты его в такие условия поставила, что ему нельзя говорить с тобой честно. Ну ладно, делай по- своему.
— Спасибочки, — произнесла Джесс и пошла дальше с ведрами.
— Он все знает, — сказала Софи. — Александр в курсе, что Джессика знает, что он Мститель.
— Ну конечно же знает, — ответила ей Элеонора. — Но пусть поиграют в свои любовные игры.
— Кстати, о любовных играх, а где ты была вместе с твоим русским другом вчера вечером? Элеонора покраснела.
— Хм, — произнесла Софи. — Мне кажется, что я должна отложить свою поездку на юг этой страны еще на денек. Мне очень хочется узнать, чем же у вас здесь все закончится.
— Это для тебя, Алекс, — сказала Джесс нежно, подавая ему два тазика с горячей водой для ножных ванн.
Два дня миновало с той поры, когда они выслеживали Питмана в пещере Таггертов, и Джессику уже стал грызть червь сомнения: а действительно ли Александр — Мститель.
Выглядел он ужасно, передвигался с трудом, отказывался от пищи, лежал в постели день-деньской с полуопущенными веками. Джессика решила, что она в нем ошиблась. Как мог этот явно больной человек быть Мстителем?
Перед заходом солнца Алекс заснул, и Джессика покинула его спальню. Она вышла на улицу подышать свежим воздухом, и тут ноги сами понесли ее в пещеру.
Она любовалась закатом солнца, и слезы наворачивались у нее на глаза. Она сознавала, что ей жаль саму себя, однако ничего не могла с этим поделать. Похоже, она лишилась сразу обоих своих возлюбленных.
— Джесси.
Она обернулась и в свете угасшего дня увидела Мстителя. Она сделала шаг навстречу ему, но он отступил на шаг назад. Тогда она застыла на месте.
— Я здесь томлюсь, ожидая, что ты придешь на свидание со мной. Я должен сказать тебе нечто очень важное.
Джесс смахнула слезы с лица. Ну, вот, теперь он скажет ей, Александр и Мститель — это одно и то же лицо. Теперь он окончательно рассеет ее сомнения на этот счет, а также относительно состояния здоровья Алекса. Ну, теперь-то он станет доверять ей полностью.
— Я думал о том, какими станут наши отношения, и пришел к выводу, что ты права.
— Несомненно, — ответила Джесс с улыбкой на устах. Это она была права. Ей можно было доверять, и она совсем не глупа, как он полагал, и она заслужила, чтобы ей открыли всю правду.
Мститель опустил глаза, как бы подбирая слова. Джесс почувствовала прилив жалости к нему.
— Мне нелегко сообщить тебе это, но я все-таки послушался тебя. — Он поднял голову. — Ты женщина замужняя, и я должен брать это в расчет. Синтия Коффин сообщила мне, что я могу пользоваться ее услугами. А посему отныне я стану встречаться только с ней, а тебя доверяю целиком и полностью заботам твоего супруга.
И он отвернулся от нее.
Ярость ударила Джессике в голову. Подпрыгнув, она вцепилась одной рукой в его плечо, а другой стала молотить его по спине.
— Я убью тебя, Александр Монтгомери. Вот только посмей дотронуться до другой женщины, и тогда я засуну в ракушку с живой устрицей твой…
Он быстро обернулся к ней и припал к ее губам в страстном поцелуе. А она сорвала маску с его лица.
— Так это ты и есть, — прошептала Джессика.
— Да, тот самый возлюбленный, который целуется столь страстно, — ответил он ей. — Тот самый мозгляк-бесхребетник, за которого ты вышла замуж.
Он приподнял ее на руках с земли, и она стала мельтешить в воздухе ногами.
— Ты разбил мне всю жизнь! А наша брачная ночь! Да я проплакала всю ночь напролет! А ты злорадствовал, забираясь в окно спальни!
— А как насчет Итана Ледбеттера? Ты утверждала, что женщинам нужны только мои деньги, а вовсе не
