Она встретила спокойный взгляд его серых глаз.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он тихо.

Она кивнула. Он сел, поднял с пола плавки и надел их. Кейси тоже села, подложив под спину подушку и закутавшись в простыню.

— Ты необычная женщина, — тихо произнес Пирс.

Они молча смотрели друг на друга, думая каждый о своем. Кейси облизнула губы и спросила себя, как бы он отреагировал, если б узнал о ее чувствах. Но она никогда ему об этом не скажет. Пирс завладел ею. Он владел ее душой и сердцем так же, как и телом. Он познал ее так, как только может один человек познать другого. Он был непревзойденным любовником, но Кейси подозревала, что она интересует его лишь как страстная и темпераментная партнерша.

Он наклонился над ней, опершись на руку, и откинул с ее лба золотистые пряди. Этот случайный жест показал Кейси, как велико его удовлетворение.

— Мне уйти… Или остаться? — спросил он мягко.

Она медлила с ответом. Как прекрасно было бы провести с Пирсом всю ночь. Но это невозможно.

— Не надо, чтобы твою машину видели утром под окном моей комнаты.

Он все еще продолжал смотреть в зеленую глубину ее глаз.

— Ты права. Мы договорились насчет завтра?

— Как хочешь.

Он наклонился и поцеловал ее.

— Я хочу. Я заеду за тобой, как мы условились, в полдень.

Кейси наблюдала, как он надевает джинсы и застегивает ремень.

— Ты в настроении послушать, о чем я хотел вчера поговорить с твоим дедом?

— С моим настроением все в порядке, Пирс. — В ее тоне появились агрессивные нотки. Она знала, что не имеет на это права. Ведь она сама виновата в том, что случилось сегодня. Ей не в чем упрекнуть его.

— Ты выглядишь такой расслабленной, милая. Мне не хочется беспокоить тебя.

Кейси сразу же вспомнила, как Пирс нарочито не замечал ее, когда разговаривал с Кэти Себерг.

— Ты приезжал, чтобы о чем-то поговорить с дедушкой?

Пирс надел рубашку.

— Да. О Радмане и о том, что он затевает.

— О Кайле?

Если Пирс не хотел ее беспокоить, то с самого начала повел себя неправильно. Она снова напряглась и занервничала.

— Я не хочу слушать ничего плохого о Кайле, — выпалила она, — у тебя нет никаких оснований порочить его в глазах деда!

Пальцы Пирса замерли на пуговицах рубашки. Он помрачнел.

— Тогда тебе следует об этом знать, — процедил он, задетый той горячностью, с которой Кейси защищала банкира.

Пирс быстро застегнул рубашку и заправил ее в джинсы. Он уже полностью оделся, тогда как Кейси была прикрыта только простыней. Его рот искривился в усмешке, так непохожей на прежнее выражение нежности и желания.

— Не могу понять, почему ты так яростно защищаешь этого парня?

— А я не могу понять, почему ты так яростно на него нападаешь.

— А я бы не нападал на него, если бы ты его не защищала.

— А я бы не защищала его, если б ты относился к нему по-человечески!

Пирс посмотрел ей в лицо.

— Тебе придется это услышать, хочешь ты этого или нет. Твой замечательный банкир скупил всю землю на трассе нового шоссе. Все, что только смог захапать. Участок Далласа — последний, который ему пока не принадлежит. Поэтому он так и стремится заполучить его. Иначе ему трудно будет содрать со штата кругленькую сумму.

Пирс прищурился:

— А может, ты и так все это знаешь? А, детка?

Взгляд Кейси стал беспомощным.

— Это неправда. Кайл не стал бы так поступать! — До нее еще не дошел смысл последнего вопроса Пирса.

— Откуда ты знаешь, как бы он поступил? — Глаза Пирса превратились в две узкие щели. — Или вы так близки?

— Мы совсем не близки, — разозлилась она, — на что ты намекаешь?

Пирс схватил ее за плечи. Теперь его лицо было всего в нескольких дюймах от нее.

— Я хочу, чтобы ты подумала над тем, что я тебе сказал. Это не плод моего воображения! Компания под названием «Пенн Холдинг» скупила каждый дюйм земли по эту сторону от города. За исключением земли Далласа. Все операции производил Кайл Радман. Если он и не единственный участник этой компании, то достаточно солидный.

— Ты считаешь, что Кайл использовал мое влияние на дедушку? — Кейси все еще не верила.

— Если ты ничего об этом не знаешь, то он и тебя использовал.

Она посмотрела в его серые глаза и отвернулась.

— Я не верю. Он так беспокоился, что дедушка устает на работе.

— Ты что, так наивна?

Она пережила слишком много потрясений в этот день. Испытанное ею физическое удовлетворение не сгладило их полностью. Пирс сыграл важную роль в этой эскападе Далласа, вдруг вспомнила Кейси. Гнев вспыхнул в ее глазах.

— Так наивна, что пустила тебя в свою постель! — Ей хотелось побольнее уколоть его.

Сработало. Он заскрипел зубами.

— А теперь ты жалеешь об этом?

Не надо отвечать, решила Кейси. Тем более что «да» или «нет» всего только слова. Она просто не знала ответа. Потом, неизвестно почему, ей вспомнились намеки Пирса на ее участие в афере Радмана.

— Ты ублюдок, — прошипела она.

— Что?!

— Ты думаешь, что я интригую с Радманом против дедушки ради какой-то корысти? Вот что тебя грызло все это время!

Слова были как пощечины. В устах Кейси они звучали чертовски злобно. Он должен объяснить…

— Кейси…

— Хочешь посмеяться? Я наивно предполагала, что ты не любишь Кайла из ревности. Смешно, правда? — Разозлившись, Кейси пыталась высвободиться из его рук. Простыня сползла. Она снова натянула ее на себя. Ее грудь вздымалась. — Вот как ты на самом деле обо мне думаешь! Мерзавец ты этакий!

— Кейси, пожалуйста… — Голос Пирса задрожал. Если она говорит искренне, то он действительно заслуживает оплеухи.

— Что «пожалуйста»?! Почему бы тебе просто не убраться отсюда?..

— Но не так! Я не могу уйти, когда ты рвешь и мечешь.

— А мне следует сохранять спокойствие? — Дыхание Кейси прервалось, она замолчала, потом продолжила тихо и устало: — Какой в этом смысл? Все это ровно ничего не значит. Я уезжаю.

— Ты все-таки уезжаешь?! — Пирс не верил своим ушам.

— Да, — выкрикнула она, радуясь, что своим отъездом причиняет ему боль.

— Кейси… — Пирс осторожно уложил ее на подушку. Золотистые волосы разметались по ее округлым плечам. Простыня не могла скрыть чудесную выпуклость груди. — Почему ты так спешишь уехать?

— Я уже объясняла. Дедушка четко заявил, что будет поступать, как ему нравится. Я думаю, такой стойкостью он обязан тебе.

— Мне? Почему, к дьяволу, мне?

— Господи помилуй! Не разыгрывай невинность. Мы уже сто раз об этом говорили. Кстати, не