Звук был, цветность и резкость присутствовали. Карлос чувствовал запахи. «Значит, — рассудил он здраво, — я не должен понять вкуса». Чтобы немедленно убедиться в своей правоте, сталкер достал из кармана пачку галет, закинул одну в рот и выругался:

— Черт!

Эхо подхватило его голос и волной отразило от гулких сводов потолка. Карлос шел по нескончаемым переходам, временами заглядывая в незапертые комнаты и кабинеты. Сомнений не оставалось: он действительно попал в прошлое, более чем на двадцать лет назад. На столах у сотрудников все чаще стояли печатные машинки, лишь в одной комнате ему удалось найти электронное устройство с гордым названием «ЭВМ-521». Что значила эта аббревиатура, он, разумеется, так и не вспомнил. Как будто было что-то такое в армии, но точно судить он бы не решился.

Сейчас все телефонные аппараты молчали. Они не казались предметом декорации или анахронизмом лишь потому, что большинство были новыми, а их пластмассовые диски еще не тронул желтый никотиновый налет.

Когда Карлос миновал очередной пролет, он понял, что приближается к столовой. Здесь на больших растяжках замерли лозунги: «Слава труду!» и «Пятилетку в четыре года!». Все дышало социализмом, и в воздухе не чувствовалось безысходности первых лет перестройки. Красный цвет был красным, синий — синим, СССР еще не потускнел под волною глянцевого западного мироощущения. Сталкеру хотелось плакать и смеяться. Вспомнилось чье-то сообщение в аське, нелепый статус, поставленный за целую вечность до того, как он попал в Зону, за много дней и ночей до того, как он попал сюда. Один из его друзей написал: «Борешься против системы? Раковая клетка тоже борется…».

Свернув за угол, он увидел ряды умывальников, у каждого из них лежал кусочек обычного глицеринового мыла, тогда еще не знали, что допустимо только жидкое, что через обычное мыло можно заразиться вирусом птичьего гриппа, например.

Карлос прошел между рядами столов и стульев. Все было просто, но чисто — так, как он помнил из детства и юности. Он знал, что в столовой обязательно есть выход на улицу, и он, перемахнув через раздаточный столик, оказался на кухне. Ему пришлось немного побороться с соблазном, чтобы не заглянуть в огромный рефрижератор, но сталкер справился с собой, лишь прихватив с полки газету за 20 марта 1986 года.

Дверь, ведущая наружу, оказалась запертой. Однако он не растерялся: порывшись в разгрузке, отыскал отвертку и с помощью столь нехитрого инструмента проложил себе путь на волю.

На улице было по-весеннему свежо. До рассвета, судя по сгустившимся сумеркам, оставалось совсем недолго. «Ничего не бывает просто так, — подумал Карлос. — Наверное, я здесь зачем-то. Не затем ли, чтобы уберечь Игоря Юрьевича и его подопечных от печальной судьбы пионерской аномалии? Плохо это или хорошо — это в любом случае лучше, чем ничего не делать».

Карлос понимал, что сейчас, стоя на пороге другого времени, не должен дискредитировать себя в глазах его обитателей, поэтому, не размышляя более, снял комбинезон, убрал оружие в рюкзак, туда же отправилась разгрузка и бронежилет. На себя же он надел комплект одежды, в котором прибыл в Зону. И зачем столько времени таскал его с собой — непонятно. Конечно, джинсы могут вызвать не нужный интерес, однако все лучше, чем разгуливать в камуфляже, вооруженным тем, чего еще не изобрели.

Надежно припрятав рюкзак между сложенными во дворе бетонными плитами, сталкер обогнул здание и направился к воротам, но тут его внимание привлекла довольно странная деталь, никак не вписывающаяся в окружающее пространство.

Обширная производственная территория, с корпусом не то НИИ, не то КБ выглядела типично и вполне вписывалась в общие представления о СССР, но одни ворота, ведущие в глубь территории, выглядели ржавыми, изъеденными коррозией. Подойдя поближе, Карлос увидел знак, предупреждающий о радиационном заражении территории, и надпись «Запретная Зона. Без спецоборудования и сопровождения проход запрещен!». Сталкер был заинтригован и озадачен, безумная мысль озарила собою его сознание. «А что, если Зона — вовсе не следствие аварии на ЧАЭС? Что, если все это было много раньше?». Неясным оставалось одно — что же делать? Отправиться на поиски пионерского отряда и его вожатого или узнать, какое прошлое было у Зоны?

План был прост, как все гениальное. Если верить датам в газете, тогда он проходил службу в советской армии, стало быть, вполне мог быть направлен сюда для оказания посильной помощи. Беда с отсутствием документов может разрешиться сама собою! Карлос вернулся к рюкзаку и меньше чем через три минуты он был вновь экипирован. С легкостью распахнув ворота, он сделал первый шаг в Зону-1986.

Пейзаж за воротами был едва ли отличим от Зоны при ЧАЭС, только пространство просматривалось, как говориться, на все четыре стороны. Если бы ни хлам и разные проржавевшие и обветшавшие конструкции, то «слепых пятен» совсем не было бы в круговом обзоре. У Карлоса создалось впечатление, что все это он уже видел, все это он уже знает и все эти странные предметы, наваленные в кажущемся беспорядке…

В двадцати шагах посверкивала электра, где-то за остовами бочек слышался рык, судя по тембру — слепые псы. Сталкер сосредоточился. Окружающее пространство поплыло перед мысленным взором, разделилось на сектора и приняло рубиновый оттенок. Снова, как при беседе с Гуру на крыше, он видел потоки энергий. Зона откликалась на его вибрации, позволяла ему быть, обтекая его сознание, точно неспешная река. В Зоне чувствовалась молодость и решимость, по ощущениям она была похожа на подростка, только что закончившего школу и готовящегося выйти во взрослый мир. Она виделась Карлосу наивной и открытой для исследований. Стая слепых псов высыпала к его ногам. Рука сама по себе дернулась к автомату, но собаки вполне дружелюбно виляли хвостами.

Карлос не открывал глаз, чтобы не прогнать ощущение единение с окружающим миром, а когда все же решился взглянуть на то, как обстоят дела на самом деле, не поверил своим глазам. Над горизонтом уже вставало пыльное солнце. Вдалеке, на востоке, в его лучах виднелось очертание ЧАЭС, его сложно с чем- либо перепутать. От ЧАЭС Карлоса отделяла километровая Зона-1986, и трехметровый забор, забранный сверху колючей проволокой.

«Быть может, я должен предотвратить катастрофу? — раздумывал сталкер. — Имею ли я право вмешиваться в ход истории? Или же я здесь лишь для того, чтобы увидеть все своими собственными глазами?». Вопросов было гораздо больше, чем ответов.

Пока Карлос видел некую экосистему, отличную от земной, но не настроенной враждебно. Может быть это то, ради чего он здесь?

Пока гость из будущего исследовал Зону-1986, он и не заметил, как прошло около половины дня, солнце выпрыгнуло из-за горизонта и начало припекать. В Зоне обычно редко, но все же выдаются солнечные теплые дни, но и те похожи больше на сентябрьские или даже октябрьские — последние теплые денечки в запериметрье, а здесь дыхание Зоны еще не стало зловещим, оно непонятным образом дарило ощущение безопасности, насколько это вообще было возможно. Точно живое существо, с помощью своих отпрысков исследующее окружающий мир, любопытное и не предрасположенное к насилию, несмотря на многочисленные ловушки и опасности для человека.

Когда Карлос направился в обратный путь, обойдя практически всю Зону-1986, к его ногам вдруг выкатился странный предмет, предстающий собой спрессованные и причудливо изогнутые сильной гравитацией остатки растений и почвы. Это был артефакт «медуза», образующийся в аномалии «трамплин». Сталкер повертел его в руках, поблагодарил Зону за такой подарок и решительно зашагал к воротам, положив находку в контейнер на поясе.