– Присцилла абсолютно здорова, ей только нужно успокоиться и взять себя в руки.

– Брэдли не верит в психические болезни.

– Собственно, я тоже, но…

– Вы вбиваете ей в голову, что она больна, а ей нужно только…

– Брэдли, Присцилле нужен отдых и покой.

– Это здесь, по-вашему, покой?

– Брэд, она больной человек.

– Присцилла, вставай.

– Брэд, бога ради, не ори.

– Пожалуй, мне в самом деле пора.

– Вы ведь хотите остаться здесь со мной, моя милая, вы ведь хотите остаться с Кристиан, правда?

– Он не пришлет моих вещей, я знаю, я никогда, никогда их больше не увижу.

– Ничего, ничего, все будет хорошо.

В конце концов Рейчел, Арнольд, Фрэнсис и я вместе вышли от Кристиан. Вернее, я повернулся и пошел, а они потянулись за мной.

Описанная сцена происходила в одной из новых комнат на верхнем этаже, в прежние годы она была не наша. Обстановка здесь отличалась претенциозностью, хотя сейчас все пришло в запустение: стояла роскошная овальная кино-кровать, а по стенам шли панели «под бамбук». Я чувствовал себя словно в ловушке, казалось, какая-то игра перспективы свела потолок под острым углом с полом, еще шаг – и уткнешься головой. Бывают дни, когда человек высокого роста ощущает себя еще выше, чем обычно. Я возвышался над остальными, как над лилипутами, а ноги мои не доставали до пола. Возможно, это еще действовало выпитое вчера вино.

На улице перед глазами у меня кипела чернота. Солнце, пробившись сквозь туманное облако, слепило меня. Встречные люди вырастали высокими черными силуэтами и проплывали мимо, как призраки, как ходячие деревья. Я слышал, что они идут за мною. Слышал их шаги еще на лестнице. Но не оборачивался. Мне было тошно.

– Брэдли, вы что, ослепли? Что вы лезете прямо под колеса, безумный вы человек?

Арнольд схватил меня за рукав. И не отпускал. Другие подошли и стали по бокам. Рейчел сказала:

– Ну пусть она побудет там день или два. Оправится немного, и тогда заберете ее домой.

– Вы не понимаете, – ответил я. Голова у меня болела, и свет резал глаза.

– Я прекрасно вас понимаю, если хотите знать, – сказал Арнольд. – Вы проиграли этот раунд и все еще не можете прийти в себя. Я бы на вашем месте просто лег в постель.

– Да. А я буду ухаживать за вами, – сказал Фрэнсис. – Нет.

– Почему вы щуритесь и прикрываете глаза? – спросила Рейчел.

– Как это случилось, что вы опоздали на поезд? – спросил Арнольд.

– Пожалуй, я и в самом деле пойду к себе и лягу в постель.

– Брэдли, – сказал Арнольд, – не сердитесь на меня.

– Я не сержусь на вас.

– Это получилось совершенно случайно – ну вот что я оказался там, я зашел, думал, вы уже вернулись, тут Кристиан позвонила, потом приехала. Присцилла к этому времени уже довела Рейчел до полного изнеможения, а вы все не появлялись. Я знаю, вышло не очень приятно для вас, я вполне понимаю, но, право, все было продиктовано только здравым смыслом, а Кристиан это так забавляло, и вы знаете, я неисправимый любитель волнений и суматохи. Вы должны нас простить. Никакого заговора против вас не было.

– Я знаю, что не было.

– И сегодня я зашел туда просто потому…

– Неважно. Я еду домой.

– И я с вами, – сказал Фрэнсис.

– Лучше поедем к нам, – предложила Рейчел. – Я накормлю вас обедом.

– Прекрасная мысль. Поезжайте с Рейчел. А мне пора в библиотеку продолжать работу над романом. И так столько времени растрачено на эту маленькую драму. А все из-за моего несносного любопытства. Так вы не сердитесь на меня, Брэдли?

Мы с Рейчел сели в такси. Фрэнсис бежал рядом, пытаясь что-то сказать, но я поднял стекло.

Теперь наконец наступила тишина. Мне улыбалось крупное спокойное женское лицо – добрая полная луна, а не черноликая, с ножом в зубах, источающая тьму.

Синяк под глазом сошел, а может быть, она запудрила его. Или его вообще не было – просто падала тень.

После вчерашнего первое, что я смог проглотить, были три таблетки аспирина, за которыми последовал стакан сливок, затем – ломтик молочного шоколада, затем – кусок картофельной запеканки с мясом, затем – немного рахат-лукума, затем – стакан кофе с молоком. Я почувствовал себя физически лучше, голова заработала яснее.